Колумб Земли Колумба - Вяли Хейно - Страница 31

— И где у человека мозги! — бранит Хиллар себя. — Словно какой-то мальчишка! По крайней мере мог же я в штабе спросить хотя бы конечную цель похода, но куда там — так неинтересно! Вот и получил приключений столько, хоть кричи караул!

— Но может быть, все-таки карта правильная? Может быть, поход и рассчитан на два дня?

Хмуро усмехаясь, Хиллар качает головой.

— Один против ста — в такой поход нас бы не пустили, даже если бы каждого сопровождало по два учителя. Уж я-то знаю, такие маршруты не разрешают даже взрослым группам. И еще… — Хиллар задерживает на Ааду изучающий взгляд, затем вытаскивает из кармана бутылочку, горлышко которой еще запечатано лаком. — Это то, что отмечено на карте восклицательным знаком возле ели. Она была спрятана в земле возле корня, точно как и та, первая, на краю болота. Только… — он впивается взглядом в Ааду, — только эта, по-моему, очень давно засунута в землю. Вокруг нее успел обвиться толстый корень вереска…

Изумленный и одновременно испуганный, звеньевой присвистывает. Хиллар разбивает бутылочку. Затаив дыхание следит Ааду за тем, как Хиллар разворачивает отсыревший листок бумаги. Танцующее пламя освещает… новую карту!

Оба долго не произносят ни слова. Затем Ааду спохватывается:

— Может быть, на этой карте обозначен маршрут к другому берегу болота?

— Допустим, что обозначен. Но тогда я не понимаю, зачем вообще нужен был такой поход? И к тому же ты сам прекрасно знаешь, что представляет собой болото со стороны Оленьей поляны!

Да, Ааду знает. С той стороны болото считается непроходимым, там находится полное тайн, местами еще не заросшее озеро, берега которого никому не известны. Года два назад несколько отчаянных голов предприняли попытку штурмовать болото со стороны Оленьей поляны, но прошли лишь несколько сот метров и, едва не погибнув, вынуждены были вернуться назад.

— И все же я заметил вечером чуть видную полоску над горизонтом, — продолжает Хиллар. — В бинокль казалось, что там лес. Но прежде чем я успел в этом удостовериться, поднялся туман…

— Но тогда мы почти на другой стороне болота! — восклицает Ааду.

Хиллар молчит. Потом добавляет:

— Когда я был на ели, видел там, будто… Знаешь, Ааду, попробуем снова взобраться на ель.

Стоя на ветках почти у верхушки ели, оба всматриваются в темную даль, куда указывает протянутая рука Хиллара. Там, над воображаемой линией горизонта, виднеется слабенький отблеск огня.

— Все ясно! — горячо объясняет Ааду. — Другие звенья, очевидно, пошли в обход болота, достигли предусмотренного для бивуака места, сидят теперь вокруг костра и ждут нас.

— Допустим, что так, — соглашается Хиллар немного погодя. — Тогда скажи мне еще: почему нам указали на карте маршрут только до ели?

— Но… но ведь возле ели на карте был поставлен восклицательный знак. Был? Ну вот. Новую карту нашел? Нашел. Все как и полагается в игре на ориентирование. Просто мы сами утром потеряли много времени зря.

— Хорошо. Но скажи мне теперь: разве мог за ночь или даже за два дня корень вереска обвиться вокруг бутылки?

— Случай! Просто такой корень там уже был раньше.

— Великолепно! Но теперь скажи: кто составил первую карту? Кто нанес на нее эту погрузившуюся в болото гать из бревен, о которой никто никогда и не слыхал? Кто ходил и прятал здесь для нас под елью еще одну карту? И какой смысл во всем этом?

— Вот теперь тут нужен Пеэтер! — вздыхает Ааду после некоторого раздумья.

— Пеэтер нам не поможет, — утверждает Хиллар. — Уж мне-то следовало давно сообразить, что с нашей лагерной игрой вся эта история не имеет ничего общего. И самая большая глупость в том, что мы как дурачки отправились шагать по указанному на карте маршруту вместо того, чтобы вернуться на поляну и еще раз как следует обыскать ее. Я уверен, что предназначенная для нас записка до сих пор еще там, а весь лагерь из-за нас в панике.

— Но этот костер там… — замечает Ааду.

— Не знаю. Не знаю, что и думать… И что предпринять утром. Как старший среди вас, я не вправе здесь даже рассуждать — следовало бы повернуть назад. И все. Только…

— Что «только»?

— Скажи, что бы ты сделал на моем месте?

— Я? Что бы я сделал? — Голос Ааду дрожит от волнения. — Проделать такой путь и вернуться назад ни с чем? А впереди какой-то лес и там таинственный костер! А что, если потом выяснится, что мы просто струсили? Всегда будет вспоминаться, что мы не выдержали до конца, потому что не знали, чем все может кончиться…

— «Не знали»! — перебивает его Хиллар: он чувствует себя задетым. — Думаешь, будь я один, стал бы долго раздумывать? Но вести все звено… Вот в чем дело!

— А я бы все же рискнул. Поверь, Хиллар, я бы рискнул! — уверяет Ааду.

Хиллар молчит. Потом решает:

— Ладно, утром посмотрим, какое настроение у звена.

Но… советоваться с ребятами или вообще болтать о нашем с тобой разговоре не стоит. Понимаешь? Вся ответственность должна лечь на меня. Такой наивный дурачок! Ни с кем не посоветовался, ни о чем не подумал, маршировал себе вперед…

— Понимаю! — говорит Ааду и пожимает запястье Хиллара.

На мгновение отсвет костра словно бы пропадает, но затем быстро становится ярче и больше. Жадными глазами наблюдают двое мальчишек с высокой ели, их сердца трепещут от волнения и жажды приключений.

Партизанский остров

Хотя над головами полыхает полуденное солнце, хотя оводы так же злы, как вчера, хотя во фляжках осталось лишь по капле горьковатой болотной воды и хотя пионеры уже сильно устали и еще больше проголодались, они смело глядят вперед.

Чем меньше становится оставшаяся позади них одинокая ель, тем четче делается зубчатая линия леса впереди. И какими бы трудными ни были последние усилия, с каждым шагом приближается волнующая цель — прочная земля. Даже шаг Урмаса сегодня гораздо увереннее, и гораздо лучше держится у него на спине сильно отощавший рюкзак.

— Внимательнее глядеть под ноги! — строго командует Хиллар, когда Яак, оступившись, погружается одной ногой в вонючее болото. Правда, он без чьей-либо помощи выбирается на тропу и шагает дальше с видом человека, избежавшего смертельной опасности.

— Ребята, песню! — лихо командует он и, молодецки шлепая грязными ногами по зыбкой почве, сам же запевает.

— Отставить песню! И вообще прекратить всякий шум. И не валяйте дурака! — Хиллар суров.

И это перед концом похода!

— Когда я был родовым барабаном в Банту, я тоже считался весьма важным братцем! — бросил Яан через плечо Пеэтеру.

Но тот строго смотрит в спину говорящего и произносит сухо:

— Сказано, кажется, что надо помалкивать!

Позади остаются карликовые березки и голый горизонт. С обеих сторон шуршат и становятся все выше и гуще камыши.

Тропа делает все более коварные повороты. И хотя ни у кого больше нет охоты болтать, командир отряда то и дело призывает их к тишине и осторожности.

Земля под ногами становится выше и плотнее. Среди камышей топорщатся кусты болотного сена. Таинственная гать из бревен кончается. Прыгая с кочки на кочку, пионеры торопятся дальше. Впереди начинается кустарник, за ним поднимается лес. Хиллар дает знак остановиться.

— Ааду и Пеэтер — на разведку. Двигаться скрытно. Слышите — в лесу синицы! Для поддержания связи и подачи сигналов будем имитировать голоса синиц. Ааду — «тий-тий-тий-тий», Пеэтер — «тюй-тюй-тюй-тюй». Попробуйте, как у вас получится.

Ребята пробуют.

Хиллар остается доволен.

— И все же пользуйтесь этим лишь в случае крайней необходимости… Так. Задача: найти подходящее место для привала, разведать, нет ли в лесу следов присутствия человека.

Обнаружив воду, пригодную для питья, постарайтесь запомнить ее местонахождение. Ясно? Можете идти!

Разведчики бесшумно исчезают в кустарнике. А Хиллар уводит звено на полсотни метров в сторону. Здесь они неожиданно наталкиваются на родник, бьющий из-под камня. Путешественники напиваются до отвала и наполняют водой фляжки. Взволнованно глядя друг на друга и изредка перешептываясь, они остаются ждать разведчиков.