Гадкие Крошки - Левеллин Сэм - Страница 29

Ответа не последовало. Кассиан толкнул дверь.

Старшего Механика не было.

Кассиан на минуту задумался. Потом взял переговорную трубку и позвонил на мостик.

— С якоря сниматься, — скомандовала Капитан.

— Это… — сказал Пит Фраер, положив переговорную трубку.

— Что там? — спросила Капитан, никогда не жалевшая времени на Пита.

Пит показал за борт.

Фигурка в белой форменной фуражке плыла к берегу, ловко увертываясь от крокодилов.

— Это, случайно, не Кассиан? — произнес Пит голосом человека, который прекрасно знает, кто это такой, но не хочет устраивать переполох.

Капитан вздохнула.

— Ну, конечно, — сказала она. — Стоп машина.

— Что?

— Отставить. Ах, боже мой, не поднимайте этот проклятый якорь. Мы немного задержимся. И кто-нибудь, пожалуйста, спустите шлюпку.

Всё стихло, только барабанили по берегу кокосы. Такой раздраженной Капитана еще никто никогда не видел.

Кажется, положение складывалось более чем серьезное.

Кассиан ступил на землю. Он подобрал гигантскую раковину на верхней границе прибоя и надел ее на голову. Крокодил щелкнул зубами у его левой пятки, но Кассиан не обратил на крокодила внимания. Он бежал под деревьями, и кокосы барабанили по его раковине. Земля дыбилась и содрогалась у него под ногами, с горы катились камни. Судя по запаху тухлой рыбы, он приближался к дворцам Старшего Механика, но из-за тряски, из-за того, что пот заливал ему глаза, рассмотреть их было трудно. Минуты через две Кассиан услышал странный звук. Если бы он не знал, что это, то решил бы, что это швейцарский йодль — жалоба пастуха, слегка поломавшего ногу при падении с Маттерхорна. Но он уже слышал это пение — вечерами, когда Примула готовила на ужин соленую треску и отсылала в машинное отделение прежнего «Клептомана».

Это пел Старший Механик, Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный), и пел он о родине.

Рыбная вонь усилилась. Смахнув пот со лба, Кассиан обнаружил, что стоит перед дверью деревянного дворца. Пение доносилось изнутри. Он поправил воротник (Старший Механик был придирчив в таких вопросах) и вошел.

Дом был полон дыма. Сперва Кассиан решил, что это пожар. Но дым почему-то пах серой. И, кажется, был смешан с паром.

— Ах, мы моем и скрепём,

Трам-пом-пом-пом,

Трам-пом-пом-пом,

Мы купаемся фтфоем,

Лафу ф гости ждем.

Из нутра земли с огнем, — сильным голосом выводил Старшой.

Звуки шли из-за двери в стене напротив. Сплошной скальной стене.

Кассиан вытер ладонью закопченный лоб. Потом повернул дверную ручку и вошел. Он очутился в туннеле, который вел в глубь горы. Над головой его висели голые лампочки, они мигали в такт содроганию скалы.

— О-о-о-о-о-о, — заливался Старшой. — Ночи черные,

Ночи, полные огня,

Гейзеры, фулканы, согрейте фы меня!

Великолепный пример укрощения геотермальной энергии, думал Кассиан, двигаясь рысцой по километровому туннелю. В конце его он свернул за угол. И остановился.

Он нашел клад Боба Гибельби.

Туннель заканчивался пещерой. Повсюду вдоль грубо обтесанных стен стояли сундуки; некоторые треснули, выпустив наружу ручьи золотых монет. Посреди пещеры стояла большая ванна. В ванне, не обращая внимания на золотые миллиарды вокруг, сидел Старший Механик, Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный). Он тер себя большой щеткой. В ногах у него, между мудреных вентилей и труб, пристроился плюшевый медведь по имени Королевский Михаил.

— Слушайте, — сказал Кассиан.

Пение прекратилось. В массиве горы возник рокот. Золотые дублоны зазвенели, ванна на львиных лапах немного вздрогнула. Голова повернулась. Нос был длиной в десять сантиметров, глаза на грушевидном лице под остроконечным шлемом безумно вращались.

— Залезай! — гаркнул Старшой. — Фода приятная!

— В другой раз, — сказал Кассиан. Сердце у него упало. Гора уже не просто содрогалась, она прыгала, а Старший Механик определенно Спятил. — Нам надо идти. И не выпускайте воду из ванной.

— Чепуха! — заревел Старшой. — Это фулканическая фанна с теплоопменником, и я пою Михаэлю ф фоте! Не так ли, Михаэль? — Он помахал рукой медведю.

Медведь молчал.

Кассиан удивился, если бы медведь повел себя иначе. Но у него родилась Идея.

— Ну, ладно, — сказал он. — Корабль отплывает.

— Пусть отплыфает! — гаркнул Старший Механик. — Посмотрим, талеко ли он отплыфет пез меня… ой!

Это Кассиан бросился к ванне, выхватил из-под вентилей Михаэля и помчался назад по туннелю.

— Нельзя-я-я-я! — вскричал у него за спиной могучий исландский голос.

Слышно было, как огромное тело вылезает из огромной ванны. Огромные мокрые ноги зашлепали по скальному полу. Кассиан стрелой проскочил дворец и вырвался на воздух. Повсюду сновали бульдозеры. Он остановился и подождал, когда распахнется дверь дворца, и в ней появится Старший Механик, громадный, белый, как сало, одетый только в маленькое банное полотенце и островерхий шлем. И (как огорченно заметил Кассиан) с пробкой от ванны в руке.

— Попробуйте, догоните! — сказал Кассиан и помахал Старшому лапой Королевского Михаила.

— УПЬЮ! — взревел Старший Механик.

Кассиан побежал вниз, к кокосовой роще. Земля тряслась и подбрасывала его, словно батут. Он нашел свою раковину, напялил на голову и помчался к берегу.

Катер «Вежливые Дети» ждал его со спущенным трапом. На корме сидела Примула. Кассиан швырнул ей Королевского Михаила и взбежал по трапу. В ту же секунду из кокосовой рощи, топоча, словно стало слонов, вылетел Старший Механик с кокосом, насаженным на острие шлема.

— ФСЕХ УПЬЮ! — взревел он.

— Эге, — сказал ближайший бульдозерист. — Правильная мысль.

Старший Механик взбежал по трапу и двинулся на Кассиана, сжимая и разжимая большие царственные кулаки.

— Стоп! — сказала Примула и поднесла Королевского Михаила к вращающемуся винту катера — Еще шаг, и медведя размелем.

Катер отошел от берега.

— Ловите, — сказала Примула и бросила Михаэля хозяину.

— ЗТРАФСТФУЙ, МИЛЫЙ! — Старший Механик прижал медведя к груди, заплакал и залопотал, пуская слюни самым отвратительным образом.

— На корабль, — сказал Кассиан.

— Мой герой! — прошептала Примула, взяв его за руку.

— Фи! — сказал Кассиан.

— Извини, — сказала Примула. — Я думала, тебе будет приятно…

Когда катер возвращался к «Клептоману II», на берегу приземлился вертолет. Из него выбрался Гомес Элеганте. Похоже было, что милостивое настроение продлилось у него недолго.

— Он победил, — хмуро сказала Примула.

— Временно, — отозвался Кассиан.

Из вертолета выскочил кто-то маленький и, подбежав, швырнул горсть песку в глаза Гомесу Элеганте. Гомес Элеганте выхватил пистолет. Маленький поднял руки и попятился.

— Всегда приятно смотреть, как папа весело играет с сыном, — сказал Кассиан.

Катер подвалил к «Клептоману II». Сверху опустились большие крюки и подняли его на палубу. Там стояли Маргаритка, как всегда невозмутимая, Капитан, как всегда элегантная, и Большой Багаж, который снял кокос с островерхого шлема, завернул начальника машин с Михаэлем в махровый халат и увел их прочь.

— Так в чём там было дело? — спросила Капитан.

— Он очень скучает по Исландии, — сказал Кассиан.

— Бедный, — сказала Маргаритка.

Кассиан сказал:

— Между прочим, было бы неплохо поднять якорь. Да, бедняга, он любит прежнюю жизнь. Но всё это было так давно, что он забыл даже, как правильно вялить треску…

— Не воняло бы так, мы сами нашли бы клад, — сказал Мальчик-дикарь Дин. — А теперь его получит Гомес Элеганте.

— Ненадолго, — сказал Кассиан.

— Ладно, успокойтесь, — сказала Примула.

— Вперед полный, — сказала Капитан.

«Клептоман II» повернул к открытому морю и заскользил по воде.

Бульдозеры ползали по Острову Скелета, как мухи по пирогу. Большая часть пальм уже валялась на земле, грузовики с бетоном ехали вдоль берега, мимо Гомеса Элеганте, который стоял на песке и делал какие-то исключительно неприличные жесты в сторону удаляющегося «Клептомана».