Гадкие Крошки - Левеллин Сэм - Страница 15

— Конечно, не отправлю, — сказала Маргаритка и помогла Кончите вылезти из багажника.

— Я очень хорошо могу делать ногти. — По щекам Кончиты катились слезы. — Но сеньора Бурбонски всегда говорит: «Сделай мне ногти», а потом или телефон, или коктейль, и всё смазывается, и она говорит: «Делай сначала». Это всё равно, что красить длинный мост — только докрасишь мизинец на правой ноге, тут же снова начинаешь с мизинца на левой. Ни поесть, ни поспать, ни подруг повидать. Ну, я и съехала по водосточной трубе и залезла в…

— По водосточной трубе?

— Да. И мы поехали, а я спряталась, и вот…

— С девяносто третьего этажа?

— Да.

Маргаритке представились бескрайний мир, раскинувшийся за хрупкими стенами стеклянного лифта, чудовищная высота Поднебесной Башни, а внизу, среди темноты, освещенная прожекторами громадная яхта, отсюда кажущаяся совсем игрушечной. Она услышала вой ветра в балках, ощутила под пальцами хлипкую ненадежность водосточной трубы… Голова у нее закружилась от страха и восхищения.

— Ох, Кончита, — сказала она. — Какая няня из тебя получилась бы! — Она сняла с головы котелок и надела его на Кончиту.

Большие карие глаза смотрели на нее из-под шляпы: в них читалось жгучее отвращение к ногтям, готовность спускаться по любым трубам и встречаться с любыми сорванцами.

— Добро пожаловать в нашу компанию, — сказала Маргаритка. — Для начала небольшой предметный урок. А потом мы, пожалуй, оставим тебя на замену.

Они поднялись в огромную игровую комнату Блаа де Клаа и вручили детям луки и стрелы. Дети принялись расстреливать плюшевых мишек и чучела водоплавающих птиц.

— Праздному черт работу всегда найдет, — сказала Маргаритка, с улыбкой наблюдая невинную радость маленького Ларри, которому удалось поразить чучело обезьянки с дальней дистанции.

— Но кто знает, к чему это приведет? — сказал няня Пит, всё еще мрачный, потому что из-за Мальчика Дина Примула совсем забыла про Ободряющую Булку.

— Не тужи! — воскликнула Маргаритка. — Чем скорей мы отыщем папу, тем скорей ты скинешь это дурацкое платье и оденешься в свой полосатый наряд.

— И то верно, — слегка повеселев, отозвался Пит. — Нет худа без добра, а, няня?

— Так держать! — сказала Маргаритка и, хлопнув его по спине, стала дуть на ладонь.

Кончита осталась помогать Питу. Завтра им предстояло идти на чай к Вествудам.

Охота продолжается (сказала Примула, сдавая карты перед партией в покер).

Вернувшись в Поднебесную Башню, Маргаритка с благосклонной улыбкой наблюдала за тем, как летают стрелы из конца в конец шестидесятиметровой детской. Вскоре коллекция картин Бурбонских была уже вся в дырках, зато с каждым удачным выстрелом маленькие Гарри и Ларри чувствовали себя всё свободнее.

Во время обеда, когда родители уехали, няня Пит обошел дом и разобрался с сейфами. Незадолго до пяти Маргаритка погрузила Примулу, Пита, Кончиту и детей в длинный лимузин и сказала шоферу: «Трогай».

Автомобиль выехал из города и помчался среди зеленых лужаек и больших приземистых домов.

— Обалдеть! — сказал Пит Фраер.

В самом конце улицы стояла наполовину вкопанная в землю гигантская гитара. Ее колки находились на высоте тридцати метров над землей. Лады блестели в лучах предзакатного солнца, как золотые. Над резонаторным отверстием, которое служило воротами, лежала на спине огромная буква «В», сооруженная из горного хрусталя.

— Шофер, это что? — чинно спросила Маргаритка.

— Ранчо «Ленивое В», — сказал шофер. — Дом Винта Вествуда, Ковбоя-риэлтора. Как вы и просили.

Лимузин нырнул в резонаторное отверстие и остановился на пыльном дворе. Двор окружали бревенчатые строения: огромный дом, длинный низкий сарай с криво намалеванными буквами: ОБЩЕЖИТИЕ КОВБОЕВ и высокий дом с вывеской: САЛУН.

— Осади, — произнес голос. Голос был слабенький, гнусавый и исходил из-под копны пыльных волос. Над волосами был занесен очень большой томагавк.

— Чего осадить? — спросила Маргаритка.

— Просто осади, — сказал маленький человек с большим томагавком.

— Что значит «просто»? — спросила Маргаритка.

Насколько можно было понять, лицо под пыльными волосами недоуменно нахмурилось.

— Такие вопросы задавать не полагается.

— А тебе не полагается замахиваться на людей топором, — сказала Маргаритка.

В наступившей паузе до них донеслись далекие звуки банджо, на котором играли «Смутное нервное расстройство». Томагавк заколебался и опустился.

Пит Фраер шагнул вперед.

— Я его подержу, — сказал он, выдернув томагавк из слабых пальчиков.

Лицо под пыльными волосами как будто съежилось.

— Я хочу к мамочке, — жалобно запищал голос.

Распахнулась двустворчатая дверь, забренчали золотые серьги, под большими ковбойскими сапогами захрустел гравий.

— Винт младший, ты прекрасно знаешь, что твоя мама сейчас путешествует, — произнес голос, глубокий, как Большой каньон. — Так что будь большим парнем и пригласи этих маленьких людей в дом, посмотрим, нельзя ли что-нибудь спроворить на полевой кухне. А после уж ударим по недвижимости…

Читатель, проще всего было бы сказать, что на фоне заходящего тропического солнца Маргаритка увидела человека величиной с гору. Но это было бы неправильно, читатель. Потому что в таком случае окажется, что в нашем рассказе все люди величиной с гору. А с этим пора завязывать. Фигура, громоздившаяся сейчас над Маргариткой, была ростом в два метра двадцать три сантиметра — если мерить вместе с ковбойской шляпой. Человек, конечно, не мелкий, но на самом деле ростом скорее с бугорок, чем с гору. А сказать, что один из главных исполнителей музыки кантри в Нью-Топии громоздился над маленькой няней, как бугорок, будет не очень-то эффектно, правда?

Разумеется.

— Надо думать, я тебя маленько пугаю, а? Навис над тобой, как гора, и вообще…

— Да нет, — сказала Маргаритка по причине, которую я только что изложил. — А теперь скажите, кто вы сами-то будете?

Бугорок снял шляпу и наклонил к Маргаритке лицо, привыкшее к тому, что его узнают, и несколько недовольное тем, что сейчас этого не произошло.

— Винт Вествуд, мэм, — сказал голос. — К вашим услугам.

— Очень приятно, — сказала Маргаритка, задрав подбородок. Она представила своих спутников.

— Рад знакомству, — сказал Винт Вествуд. — Давайте расслабимся.

— Сначала чай, — сказала Маргаритка. — Потом расслабимся. А то дети проголодаются.

— Дело говоришь, — сказал Винт Вествуд.

Няня Маргаритка почувствовала, что уверенность начала изменять ей: этот большой хвастливый человек все-таки чем-то походил на гору. Улыбка у него была теплая и белозубая, голос теплый и коричневый. Но глаза у него были холодные и твердые как камень.

— Ну, — закричал Винт Вествуд, — валите в салун, там найдется, чего пожрать.

— Приятнее всего было бы чаю с булочками, — сказала Маргаритка.

— Чай с булочками — для хлюпиков и барышень, — сказал Винт Вествуд. — Вам с детишками дадут бобов с вяленым мясом.

— Какой ужас! — сказала Маргаритка.

— А пока что извиняйте, у меня встреча, — сказал Вествуд.

— Пока вы не ушли…

— Уже скучаю по вам, — сказал Винт.

Он зашагал через двор. К нему пристроились четверо ковбоев, держа большие руки на рукоятях больших револьверов.

— Послушайте, — раздался голос где-то на уровне его колена. Винт Вествуд посмотрел вниз. Маленькая няня в котелке не желала оставлять его в покое — шагала рядом, бледная, но решительная.

— Говорю тебе, у меня встреча.

— Мы тоже пойдем, — сказала няня. — Пит?

— Здесь, Маргаритка, — сказала крупная няня с чисто выбритым подбородком.

Винт Вествуд слышал, что иностранные няни хорошо умеют воспитывать детей. Теперь он начал понимать, как им это удается.

— Сюда? — сказала та, которую звали Пит. — Хорошо.

Винт Вествуд открыл дверь. В комнате стоял большой стол в форме гитары, а по стенам были развешены золотые диски.