Я украл Мону Лизу - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 9

– Кажется, я понимаю вас. Когда прикажете приступить к наблюдениям?

– Признаюсь вам откровенно, начинать нужно было уже вчера.

– Надеюсь, что еще не поздно.

– Я должен знать все о том человеке, с которым он встретится: кто он такой, как его зовут, где он проживает и чем занимается. А уж он выведет меня к человеку из моего окружения.

– Работы много. Мне нужно будет подключить своих помощников, господин Воронцов, – произнес частный агент.

– Хорошо, увеличиваю ваше вознаграждение вдвое! Если это будет действительно тот человек, который меня интересует, то вы получите еще столько же.

– Условия меня устраивают, – серьезно объявил Дюваль Морис.

– Когда мне ждать первых результатов?

– Полагаю, что где-нибудь через неделю.

– Что ж, позвольте откланяться. Я объявлюсь у вас с первыми результатами.

*

После завершения военной карьеры в драгунском полку Дюваль Морис шесть лет проработал в сыскной полиции Марселя, где сумел добраться до заместителя префекта. Потом, неожиданно охладев к государственной службе, он решил организовать собственное частное разыскное бюро, рассчитывая преуспеть. Именно с этой целью он перебрался в Париж – город роскоши, забав, развлечений, бесконечных желаний, которые, как известно, зачастую соседствуют с преступлениями. Пригласив в помощники двух бывших сослуживцев, Дюваль Морис рьяно взялся за работу частного сыщика, получая от влиятельных людей весьма значительные заказы. Уже через год успешной работы он почувствовал себя вполне обеспеченным человеком и даже располагал собственным выездом из тяжелой кареты и четырех лошадей вороной масти.

Правда, нынешнее сыскное дело было во многом скучноватым и по большей части ограничивалось семейными драмами, самыми отягчающими из которых была супружеская измена. Его клиентами были люди состоятельные, и денег на тайну следствия не жалели.

Весьма интересным заказчиком был господин Воронцов (со своей стороны Дюваль навел о нем справки), прослывший в Париже невероятным гулякой и дамским угодником. Человек весьма состоятельный, выписывающий с Волги на ужин живую стерлядь, доставлявшуюся ему железнодорожным путем в огромных дубовых бочках. Но даже он, с его огромными возможностями, был карликом в сравнении с могуществом Джона Моргана, на которого работала целая армия сыщиков и чье личное состояние равнялось бюджету двух десятков европейских стран, а его банковская империя вольготно расположилась по обе стороны Атлантического океана. Морган был невероятно влиятелен и опасен. Вряд ли во всем Париже отыщется еще один ненормальный, рискнувший следить за великим Джоном Морганом. Впрочем, так даже интереснее.

Выслушав предложение господина Воронцова, Дюваль Морис понял, что не сумеет устоять перед новым рискованным делом, – уж очень хотелось заглянуть в акулью пасть банкира. Господин Морган вполне подходящая кандидатура, чтобы бросить судьбе очередной вызов.

*

Все произошло примерно так, как и предсказывал господин Воронцов. На третьи сутки ожидания к парадному подъезду подошел невысокий худощавый брюнет около тридцати пяти лет с тонкими щеголеватыми усиками на капризной губе. Остановившись на противоположной стороне улицы, Дюваль Морис некоторое время внимательно осматривал внушительный особняк магната, как если бы намеревался его купить, а потом решительно направился к парадному входу, прямиком к вышедшему швейцару с огромной русой бородой.

Из кареты, что Дюваль Морис выбрал для своего наблюдения за домом, прекрасно было видно лицо швейцара, преисполненное необыкновенной важности. Его легко можно было бы принять за хозяина великолепного особняка или распорядителя, если бы не золоченая ливрея…

– Абдель, покарауль здесь, я присмотрю за запасным выходом.

– Хорошо, месье Дюваль, – охотно отозвался помощник.

Абделю было немногим более двадцати. Дважды он пробовал поступить в полицию, но всякий раз в сыскном отделе находили причину для отказа. И юноша нашел себя в частном сыскном бюро Дюваля Мориса в качестве помощника. Надо было признать, что у парня к розыску был определенный талант. Обладая неприметной внешностью, будучи невероятно артистичным, он способен был проникнуть в самые труднодоступные места. При надобности мог открыть дверь отмычкой, пролезть через форточку и отыскать улики там, где, казалось, их не должно быть. Его старания нередко граничили с противозаконностью, однако подобный риск приносил свои плоды, и некоторые дела, поначалу казавшиеся совершенно бесперспективными, вдруг раскрывались в считаные часы.

Однажды, чтобы отыскать компрометирующие улики одного из супругов, парню пришлось спуститься по дымоходу в зал, а в другой раз Абдель вынужден был провести три часа под кроватью в то самое время, когда неверная супруга развлекалась со своим любовником. При этом пружины так яростно раскачивались и вжимали его в пол, что в какой-то момент ему казалось, что кровать просто рассыплется по дощечкам и раскроет его инкогнито. Однако обошлось без приключений, и обманутый супруг получил исчерпывающие доказательства лицемерности своей женушки, за что сыскное агентство обогатилось дополнительно на пятьсот франков. Так что в своем деле Абдель был весьма расторопным малым, а в отдельных случаях просто даже незаменимым.

Ждать пришлось недолго. Через полтора часа двери черного хода распахнулись, и на брусчатку вышел тот самый худощавый брюнет с тоненькими усиками. Правда, в этот раз на нем был сюртук темно-синего цвета, а вместо низенького котелка высокий цилиндр. Дюваль Морис невольно хмыкнул: видно, господину Моргану есть чего опасаться, если он принуждает гостей к подобному лицедейству.

Стараясь держаться в тени, Дюваль Морис вернулся в карету. Приоткрыв пошире занавеску, он увидел, как брюнет направился в сторону стоянки извозчиков, расположенной на пересечении улиц. Выбрав открытый экипаж, он некоторое время о чем-то разговаривал с кучером, одетым в черный фрак, а после того как тот согласно качнул кудлатой головой, лихо запрыгнул в экипаж и, удобно разместив свое тело на мягких подушках, закурил сигарету.

– Погоняй за тем малым, – сказал Дюваль Морис.

– Слушаюсь, месье!

– Смотри поосторожнее, чтобы не заприметил. Держись на расстоянии.

– Не впервой, господин Морис, – заверил Абдель и энергично тряхнул поводьями.

Еще через двадцать минут открытый экипаж остановился на одной из улочек Монмартра, у пятиэтажного дома с высокими мансардами. Надо полагать, что с этой части склона наблюдался великолепный вид на набережную Сены. Видно, господин в черном цилиндре невообразимый романтик, – его легко представить сидящим на балконе, выкуривающим толстую сигару и с мечтательным видом поглядывающим на поверхность реки, багровую от лучей заходящего солнца. По сыскному опыту Дюваль Морис знал, что именно такой тип людей способен на самое изысканное преступление.

Что же будет на этот раз?

Расплатившись с кучером, брюнет ловко соскочил с кресел и скорым шагом направился к парадному подъезду с высокой резной дверью. Подождав, пока фигурант скроется в глубине здания, Дюваль Морис направился следом – степенно, со значением, как и положено жильцу дома.

Выждав несколько секунд, он потянул на себя медную ручку. Слегка скрипнув, дверь подалась, и из глубины образовавшегося проема дохнуло жилым теплом. По металлической лестнице гулко постукивали подковки, указывая направление. Стараясь не шуметь, Дюваль Морис зашагал следом. Брюнет остановился на третьем этаже напротив двадцать третьей квартиры, порывшись в карманах, вытащил плоский английский ключ и, отомкнув замок, скрылся за дверью. Мышеловка захлопнулась, теперь остается только караулить.

Нужно узнать об этом человеке как можно больше. Дюваль Морис не мог отделаться от ощущения, что когда-то видел его прежде. Вот только не мог припомнить, когда и где именно. За долгие годы службы в полиции через него прошли сотни уголовников разных мастей, рецидивистов, убийц, на каждого из них он составил изрядное досье с фотографическими карточками, антропологическими данными и отпечатками пальцев. Не однажды собранные досье помогли ему в раскрытии преступлений, совершенных в других регионах Франции, и вот теперь он рассчитывал, что картотека пригодится ему вновь.