Черные ястребы - Казанцев Кирилл - Страница 45

Полковник Кильманов придвинул к Лоре карту. Та первым делом перевернула те две, которые уже были у нее на руках, и произнесла:

– Семнадцать.

– Умеешь ты нервы пощекотать. Давай, не томи, переворачивай. Ведь и самой тебе интересно.

– Руки дрожат, Ефим Павлович. Сделайте это вы за меня.

– Лора, и тебе уже пора перейти на «ты».

– Не могу, ведь я на «вы» не вас называю, а ваше состояние. Большие деньги я уважаю. Переворачивайте же.

Олигарх сдался – сам перевернул карту. Открылся туз.

– Пе-ре-бор, – произнесла женщина. – И мне случается проигрывать. Но ведь это не смертельно, господин Малюков.

– Я предложил вам лучшее из того, что мог предложить. В проигрыше вы не останетесь. Но только скажите мне, Лора, признайтесь: зачем вам был нужен тот больший участок, расположенный по соседству с долиной? Ведь теперь мне думать, как его использовать. Горю от нетерпения услышать ваш бизнес-план.

– А вот это уж дудки. Ну, в смысле, фигушки, – звонко засмеялась женщина. – Мы об этом не договаривались.

– И заинтриговать, и разозлить ты умеешь. – Олигарх постучал ладонью по столу. – Черт знает что такое. Почему-то я тебе слишком много позволяю.

– А позволяете, потому что я чем-то похожа на вас, в смысле жизненных принципов. – Лора сложила карты, засунула их в коробочку и придвинула к Уралу Рамдраковичу: – Вы их, полковник, далеко не прячьте. Думаю, в ближайшее время у нас с Ефимом Павловичем будет повод решить какой-то мелкий спор с их помощью.

– Лора, я настаиваю. Скажите мне: зачем вам нужен тот участок?

– Ну, вот. Вы уже настаиваете, скоро требовать начнете. Я свободный человек. Ладно-ладно, – замахала на олигарха руками напарница Ларина, – уже и поломаться нельзя. Я же женщина. А красивой женщине позволено многое. Конечно же, я вам расскажу о своих несбывшихся планах. Вы сможете ими воспользоваться. Но только сделаю это не сейчас, в другой раз.

– Почему же не сейчас?

– А нервы пощекотать, – засмеялась Лора, тряхнув волосами. – Лучше это будет сделать на местности, – она ткнула рукой в карту, – с выездом на место. Там вы сами все увидите и поймете. Я-то здесь работала, мне известны местные секреты.

Малюков недовольно покачал головой.

Внезапно глаза Лоры округлились, и она указала рукой на окно во всю стену, к которому сидели спиной и Малюков, и полковник Кильманов.

– Смотрите, смотрите, – произнесла женщина взволнованно.

Сама она смотрела куда-то вдаль, на горы. Мужчины инстинктивно обернулись. Среди горных вершин гордо проплывал ярко-красный спортивный воздушный шар. На нем белел гордо расправивший крылья нарисованный белый орел. А ниже шел какой-то рекламный текст, который полковник с олигархом даже читать не стали.

– Великолепное зрелище. Это так красиво. Когда построите курорт, обязательно заведите и такой аттракцион для туристов – полеты на воздушных шарах.

Олигарх немного помрачнел. Он взял Урала Рамдраковича за локоть и подвел к окну.

Лора тоже поднялась, но, поняв, что мужчины хотят переговорить тихо, осталась стоять у стола. Заведя руки за спину, она взяла папку Малюкова, прижала ее к груди, а на ее место передвинула свою папку-близнеца.

– …хотел я на них наехать, всего на пару дней прекратить полеты, ведь летают над тем местом, где беглецы и «Черные ястребы», – оправдывался перед олигархом полковник Кильманов, – но, слава богу, предварительно пробил, кому эта фирма по воздушным развлечениям принадлежит. Оказалось, зятю председателя одного из думских комитетов. Вот я и подумал, что лучше их не трогать – пусть летают.

– Конечно, пусть летают, – согласился, любуясь плавным полетом воздушного шара на фоне гор, Малюков. – Вреда от них никакого. – Он обернулся к Лоре: – А за идею с аттракционом для туристов тебе отдельное спасибо. Ты сама хоть когда-нибудь летала?

– Пока не приходилось. Но думаю, полетаем еще. – Женщина отошла от стола. – Вы документами-то не разбрасывайтесь. Тут хоть и все свои, но мало ли что. – Она указала взглядом на дизайнерскую папку, лежавшую на столе.

Глава 12

Пронзительный ветер дул вдоль склона. Идти приходилось, прикрываясь от него руками. Ларин шагал впереди, а за ним, стараясь не отставать, ступала Франтишка.

– А ведь казалось, что это так близко. Идем-идем, а никак дойти не можем. Хребет за хребтом, – жаловалась на свою судьбу Сагнер.

Андрей остановился, прикрыл глаза ладонью от слепящего солнца и посмотрел вперед.

– В горах все обманчиво: и звук, и расстояние. По прямой, может быть, и несколько сот метров. Но идти придется, выписывая крюк в десять километров. В Дагестане, случается, две деревни стоят совсем близко – на двух разных берегах горной речушки, протекающей в глубоком каньоне, а говорят в них на разных языках, потому что перейти эту речку невозможно, можно только обогнуть. Но это не наш случай. Видишь, наконец-то мы добрались. Эта тропинка ведет прямо к дому. Еще минут пятнадцать, и мы там.

– Странно выглядит этот дом, – прищурилась Франтишка. – Весь из диких камней сложен. Не нравится мне он, мрачный и маленький.

– А чего ты хотела? Сюда на машине не доедешь, стройматериалы не подвезешь. Вот и построился человек из того, что было под руками. Наверное, ему нравится тут жить. Я бы не отказался в таких местах недельку отпуска провести. – Ларин перевесил автомат на шею и зашагал вперед.

Вскоре они уже подходили к домику. Странное это было место. Небольшой огород. Развесистая алыча. Участок совсем не огорожен – никаких заборов. Лишь рядом с домом загон, в котором жались друг к другу несколько коз и овец.

– Да, место неприветливое. Хозяин явно небогат и со странностями. Но, думаю, съестными припасами мы тут разживемся, и дорого заплатить за них не придется.

– Я бы за кусок хлеба отдала сейчас все, что у меня есть, – произнесла Сагнер.

Андрей подошел к двери дома. Снаружи на ней не было ни засова, ни ушек для навесного замка. Он приоткрыл полотно из тесанных топором досок. В доме царил полумрак, свет проникал лишь через одно маленькое и страшно запыленное окно.

– Эй, добрый день, – позвал Ларин. – Хозяин, можно войти?

Ему никто не ответил. Только пыль золотилась в косых лучах солнца, пробивавшегося сквозь треснувшее стекло.

– А вот хозяина, как назло, нет дома, – проговорил Андрей.

– Почему ты говоришь – «хозяин»? Может, здесь хозяйка живет – женщина?

– Ох и не люблю я эти феминистские штучки. Да тут невооруженным глазом видно, что в таком беспорядке только одинокий мужик может существовать. Войдем, раз пришли. Дверь-то незакрыта.

– Неудобно как-то, – засомневалась Франтишка, – чужая собственность, а мы словно воры.

– А сама говорила: все, что имеешь, готова отдать за кусок хлеба. Пошли, не станут же нас убивать за то, что мы съедим одну лепешку. Дождемся хозяина – все объясним.

Ларин вошел в дом, оставив дверь открытой. Сагнер шагнула за ним.

На стенах висели длинные, сплетенные в косу венки лука и чеснока, связанные в пучки сухие кукурузные початки. На грубо сколоченном из досок столе на глиняной тарелке лежала стопка лепешек из кукурузной муки.

– Бери, угощайся. – Андрей взял одну, разломал пополам и подал Сагнер.

Та все еще сомневалась, щурилась, привыкая к полумраку, царившему в доме.

– Ешь, не стесняйся, объясняться с хозяином буду я. Тут, на Кавказе, мужчина должен говорить с мужчиной, а женщины при этом молчат.

Франтишка оставила сомнения и жадно впилась зубами в лепешку.

– По большому счету удивительная дрянь. Но мне вкусно.

– Голод – лучшая приправа.

Сагнер, грызя подсохшую лепешку, осторожно прошлась вдоль стены к очагу, расположенному в углу дома. Тут было самое темное место. Внезапно она вскрикнула и отскочила, споткнулась и села на деревянную колоду.

– Что там такое? – поинтересовался Ларин.

Он сразу сообразил по интонации вскрика, что опасность мнимая: скорее всего, девушка увидела или крысу, или какую-нибудь южную тварь, вроде скорпиона.