Черные ястребы - Казанцев Кирилл - Страница 10

– Извини, командир. – И Юнис тут же принялся исправлять упущение.

Чехи переглянулись в недоумении – точно, какие-то неправильные террористы их похитили. Каждый правоверный мусульманин может и не знать арабский язык, но читать на нем обязан. Иначе как же ты помолишься, как же ты обратишься к Аллаху?

Юнис отошел на пару шагов, полюбовался исправленной работой.

– Вот теперь все правильно.

Руслан тем временем повязал поверх шапочки зеленую повязку джихада, причем делал это без особого пиетета – так, словно повязывал просто прикольную бандану.

Юнис уже устанавливал на треноге небольшую видеокамеру, заглядывал в экранчик.

– Света, командир, мало.

– Ну, так открой окна, дверь.

В каменную хибару, крытую дерном, ворвался свежий горный ветер. Сквозняком вмиг выдуло застоявшийся запах гари и плесени. Колыхнулось полотнище с цитатой пророка.

– А что там написано? – указала рукой на арабскую вязь Франтишка.

Этот вопрос застал Руслана врасплох. Он несколько раз хлопнул глазами, а затем наугад проговорил:

– Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его.

Чешка спорить не стала, хотя и поняла, что сказанное совсем не совпадает с написанным.

– Значит, так, господа заложники. – Руслан мерил шагами небольшое пространство каменной хибары. – Немного порепетируем. Сперва я представлюсь на камеру. Мол, я представитель Великого кавказского имамата, бригадный генерал «Черных ястребов», обращаюсь к Совету Европы и Европарламенту в связи с тем, что мною захвачены заложники – граждане Евросоюза. Вы это переводите на английский. Потом все по очереди представляетесь, а то я ваши фамилии с именами выговорить не смогу. Начали репетицию!

– Мартин Лукаш.

– Густав Водичка.

– Карл Кржован.

– Франтишка Сагнер.

– Ты немка, что ли? – спросил Руслан, но тут же махнул рукой. – Один черт, какая разница. Главное, что по-английски хорошо говоришь, вот и будешь меня переводить. А вы трое, как назоветесь, больше ничего не говорите. Смотрите в камеру и чтобы морды у вас были жалостные-жалостные, будто вы уже наверняка знаете, что завтра вас в пропасть сбросят. А я буду продолжать. – Руслан встал в героическую позу и неестественно пафосным голосом стал вещать, преисполняясь собственной важностью. – Земля Кавказского имамата принадлежит только его народам, только они имеют право распоряжаться ею. Поэтому вы, европейские политики, обязаны предупредить всех западных бизнесменов, все западные фирмы, что любой, попытавшийся купить нашу землю у русских оккупантов, будет рассматриваться нами тоже как оккупант со всеми вытекающими последствиями. Мы будем взрывать ваши представительства на нашей земле, убивать рабочих и инженеров… – Руслан поперхнулся, закашлялся. – Короче, теперь вам ясно. И не вздумай меня перевирать. – Он нагнулся и заглянул в глаза Франтишке Сагнер. – Думаешь, мы тут необразованные, с гор спустились? Есть и среди нас грамотные люди. Они все, что ты переведешь, прослушают и мне доложат. А если хоть слово переврешь – мало не покажется, – предупредил он чешку. – Так что без самодеятельности. И говори убедительно, потому что я добавлю, что если хоть одна западная компания сюда сунется, я вас… – И глава террористов провел ладонью по шее, под его рукой захрустела недельная щетина. – Начали!

Руслан зашел за спины заложников, приосанился и рявкнул:

– А ну, встали на колени! Мордами на камеру. Руки за спину! А ты снимай, – приказал он Юнису.

На камере зажегся огонек. Руслан принялся возвышенно говорить о мифическом Кавказском имамате, праве здешних народов распоряжаться своей землей. Франтишка все это переводила. Древняя магнитола-батон тем временем продолжала бубнить женским голосом:

– …а теперь, дорогие наши поклонники, поступил имейл от нашего постоянного слушателя, который хочет передать своей девушке Маше радиопоздравление. Прозвучит оно на родном для нее коми-пермяцком языке. Я постараюсь прочитать его.

Заслышав это сообщение, Руслан тут же замолчал и замахал руками на Франтишку, чтобы она перестала переводить его слова на английский. Юнис, как завороженный, смотрел на старый приемник, из которого доносилась коми-пермяцкая «абракадабра».

– …что по-русски означает: я люблю тебя, желаю счастья, успехов, – продолжала вещать ведущая FM-станции, – а также наш слушатель назначает своей девушке свидание. Думаю, вам необязательно знать о точном его месте и времени. Главное, чтобы она поняла. Пожелаем и мы Маше с ее другом любви и счастья.

Речь диктора сменилась очередным кавказским хитом с уголовным оттенком. Ресторанный тенор затянул:

– «Тише, Танечка, не плачь, выйдет на свободу Хач и достанет с речки мяч. О, мама-джан…»

– Что Джоконда сказала? – прошептал Юнис, забыв о работающей камере.

– Позже доснимем, – распорядился Руслан.

По нему было видно, что он готов сорваться с места прямо сейчас, и информация, которую передала таинственным образом через приемник Джоконда, его крайне заинтересовала. Глаза главаря «Черных ястребов» блестели, как две новенькие десятицентовые монетки. Он с неудовольствием посмотрел на пленников. Чувствовалось, что в одно мгновение четверо чехов сделались для него лишними.

– Запри их всех в каменном мешке, – обратился к Юнису Руслан.

– Что за каменный мешок? – тут же спросила Франтишка.

– Есть тут у нас один, в скале вырубили, продукты хранить.

– И что, вы посадите меня вместе с тремя мужчинами? Там хоть «удобства» есть? Вы же говорили, что цивилизованные люди.

Руслан размышлял недолго, затем ухмыльнулся, не глядя, взял со стола рацию и сунул ее в карман.

– Из «удобств» там только ведро с крышкой. Черт с ней, пусть баба здесь остается, вреда от нее никакого, а мужиков – в каменный мешок.

Руслан с Юнисом, подталкивая Мартина, Густава и Карла стволами автоматов, выгнали их наружу. Только сейчас Руслан спохватился, что в спешке пленникам не успели надеть на головы мешки, и теперь они видят пейзаж, в котором оказались.

– Мордами в землю, смотреть под ноги, – рявкнул Руслан.

– Пошли-пошли, – торопил Юнис.

Чешских метеорологов загнали в тесную пещерку, вырубленную прямо в скале. У стены лежали скрученные в трубку грязные матрасы, стопка потрепанных журналов, кое-что из посуды.

– Где вода, а где параша, разберетесь сами. – Руслан захлопнул сваренную из толстых прутьев арматуры решетчатую дверь и запер большой навесной замок.

Еще четверо членов «Черных ястребов» ожидали приказаний командира.

– Не светиться тут! – крикнул Руслан. – Почему без масок?

Кавказцы засуетились, вытаскивая из карманов скомканные трикотажные маски с прорезями для глаз.

– Отставить. Надевай маску только ты, Казим. – Руслан ткнул пальцем в грудь моложавого кавказца с острым носом, густой бородкой и глубоко посаженными хитрыми глазами. – Останешься за чехами присматривать. Бабу из дому только по нужде выпускать, и мешок не забывай ей на голову надевать. Мы до темноты должны управиться и вернуться. За мной.

Руслан с тремя вооруженными кавказцами подошел к краю скалы, на которой располагалось убежище «Черных ястребов», и сбросил вниз веревочную лестницу. Террористы торопливо спустились по одному и вскоре исчезли за поворотом узкой горной тропинки.

Казим тут же поднял лестницу, свернул ее и спрятал за камни. После чего проверил, надежно ли заперт замок на каменном мешке, и вернулся в хибару.

Франтишка Сагнер сидела за столом и расплетала косу, поглядывая на свое отражение в кривом осколке зеркала. Моложавый кавказец присел на деревянный чурбак у входа, уперся ногами в дверной косяк и, положив автомат на колени, принялся разглядывать молодую женщину. Глаза его так и сверкали в прорезях.

– Ты не очень-то зыркай. Не для тебя стараюсь. – Франтишка вытащила из кармашка джинсовой куртки миниатюрный деревянный гребень и принялась расчесывать волосы.

– Самшитовый, – произнес боевик.

– Знаю. Я его здесь покупала на базаре. Люблю всякие фольклорные штучки и порядок. Вот потому и причесываюсь.