Орел и Волки - Скэрроу Саймон - Страница 5

Несмотря на идеальное расположение Каллевы, занимавшей верхнюю часть полого спускавшегося к долинам плато, никому и в голову не пришло создать там хотя бы подобие какой-то дренажной системы. Изрытые колдобинами узкие улочки, если они вообще заслуживали такого названия, были завалены нечистотами. При отсутствии стока вся эта дрянь мешалась с водой и растекалась, застаиваясь на почве, образуя вонючие лужи. Катона едва не стошнило при виде двух малышей, лепивших «пирожки» из скопившейся в колее мутной жижи.

К тому времени, когда приятели добрались до оборудованного большими воротами и сейчас наглухо перекрытого выезда из городка, на земляные валы уже высыпала толпа местного люда, снедаемого желанием поглазеть на разыгрывающуюся за пределами Каллевы драму, причем в этой толчее находилось немало и римлян. Помимо несущих службу гарнизонных солдат, все это были купцы, работорговцы и земельные спекулянты из первого эшелона авантюристов, спешивших как следует погреть руки, прежде чем новая провинция обустроится и заживет по нормальным законам, а местные жители наберутся ума и раскусят все способы их облапошить.

Протолкнуться к удобному месту, откуда можно было бы разглядеть, что творится на подступах к валу, казалось делом практически невозможным, однако Катон поймал взгляд дежурящего у ворот оптиона и махнул ему своим жезлом. Оптион тут же приказал горстке своих людей расчистить путь паре невесть откуда взявшихся командиров, и те принялись исполнять поручение с обычной солдатской бесцеремонностью, то есть просто распихивая атребатов щитами, невзирая ни на пол, ни на возраст. Последовали удивленные и испуганные возгласы, затем по толпе пошел ропот.

— Эй, полегче! — рыкнул Катон, треснув своим жезлом по щиту ближайшего к нему солдата. — Полегче, кому говорят! Ты не скотину тут разгоняешь. Эти люди — наши союзники! Ясно?!

Легионер вытянулся в струну, хмуро глядя на кончик жезла, опять легшего на плечо больничного доходяги, слишком уж юного для своего командирского звания.

— Так точно, центурион.

— Смотри, больше никого тут не задевай, а то вмиг у меня пойдешь нужники чистить до конца этого года.

Катон наклонился поближе к легионеру и тихонько шепнул:

— И уж тогда ты, приятель, точно окажешься в полном дерьме, а тебе это зачем?

Легионер отсалютовал, подавляя улыбку, и Катон кивнул.

— Продолжай.

— Есть, командир.

Солдаты двинулись сквозь толпу дальше, но уже без рукоприкладства, и протесты горожан стихли.

Макрон, однако, ткнул Катона локтем:

— Из-за чего это ты поднял шум? Парень делал, что ему велено, и не больше.

— Если он сдуру и обиделся на меня, обида пройдет очень быстро, а вот на то, чтобы расположить к себе атребатов, ушла уйма времени. Добавлю: их доверие к нам очень зыбкое и подорвать его можно в момент.

— Пожалуй, — нехотя признал Макрон, потом вспомнил ухмылку легионера, и взгляд его помягчал. — А вообще, ты молодчина. И страху нагнал, и вовремя пошутил, чтобы снять напряжение.

Катон пожал плечами.

Они вошли в полутемную караулку и поднялись по лестнице на деревянный настил, опорой которому служили проброшенные над воротами балки. Вылезая из тесного люка, юноша увидел Верику, окруженного кучкой телохранителей. Он отсалютовал царю атребатов, пересек настил и, подойдя к ограждению, взглянул вниз, на уходящую к реке Тамесис дорогу. Примерно в полумиле от города по ней вереницей тащились шесть тяжелых подвод, влекомых быками — по четыре в упряжке. Спереди и с боков обоз охраняли бойцы вспомогательного состава, но этот заслон был очень тонок, а тыловое прикрытие осуществлял маленький отряд конных легионеров. Солнечные лучи ярко вспыхнули на полированном нагруднике всадника, скакавшего вдоль телег. Катон прищурился.

— Кто это? Уж не наш ли легат?

— Почем мне знать? — отозвался Макрон. — У тебя глаза помоложе. Ты и гляди.

Катон присмотрелся внимательнее и кивнул:

— Да! Точно он.

— Какого рожна его туда занесло? — искренне удивился Макрон. — Он же должен возглавлять легион и выкуривать бриттов из их горных нор.

— Возможно, — принялся размышлять вслух Катон, — он направлялся сюда, чтобы выяснить, почему нет поставок. А когда увидел, что бритты хотят заграбастать обоз, не смог не вмешаться.

— Да уж, — рассмеялся Макрон. — Это вполне в духе нашего хренова Веспасиана. Где драка, там и он, да еще лезет в гущу.

Между тем на окруженные редким конвоем подводы наседали со всех сторон бритты, как пешие, так и на боевых колесницах, давно устаревших на континенте, но еще не утративших ценности в глазах многих островитян. Даже в движении они продолжали вести непрерывный обстрел, засыпая римлян стрелами, копьями и камнями. На глазах у Катона вражеское копье угодило в ногу одного из бойцов бокового заслона. Тот, выронив щит, упал на дорогу, а шагавший сзади солдат обошел раненого и двинулся дальше, ни разу не оглянувшись.

— Достается им, — буркнул Макрон.

— Достается.

Обоих друзей внутренне мучила собственная абсолютная неспособность что-либо предпринять, чтобы хоть как-то помочь попавшим в беду парням. Будучи под присмотром лекарских служб, они не входили в состав гарнизона, не говоря уж о том, что его комендант, безусловно, не потерпел бы чьего-либо вмешательства в свои дела.

Подводы двигались мимо раненого, тщетно пытавшегося вырвать копье из раны, пока один из обозных погонщиков, бросив свою пару быков, не поспешил ему на подмогу. Подскочив к раненому, он избавил его от копья, потом поднял и поддержал, и они на виду у всей Каллевы заковыляли к последней телеге.

— Ничего у них не выйдет, — сказал Катон.

Подводы, не замедляя хода, катили вперед, к спасению, что сулила им городская стена, возницы отчаянно нахлестывали быков кнутами, а охромевший боец оступался все чаще. Скоро оба неудачника пропали из виду, заслоненные обогнавшими их всадниками тылового прикрытия.

— Дурак этот малый, — кисло заметил Макрон. — Товарища все равно не спасет, а свою жизнь загубит.

— Смотри, вон они.

Макрон взглянул поверх голов всадников и увидел, что пара все еще тащится по дороге. Но тут добычу узрели бритты и устремились к отставшим. Погонщик оглянулся через плечо, резко остановился, потом оттолкнул раненого и со всех ног понесся к своим. Оставшийся без опоры боец, тяжело опустившись на землю, простер было к убегавшему руку, однако в следующее мгновение его захлестнула лавина раскрашенных тел. Но и погонщик спастись не успел. Несколько дуротригов, молодых и проворных, помчались за ним, один, метнув на бегу копье, угодил несчастному в поясницу, и он пал под яростными ударами их мечей.

— Плохо дело, — покачал головой Макрон.

— Судя по всему, сейчас в игру вступят и остальные, — пробормотал Катон, не сводивший глаз с колесниц, сгрудившихся вокруг самой яркой из них, в которой стоял рослый, размахивавший копьем воин, видимо вождь.

Вождь указал оружием на обоз, и бритты, взревев, устремились в атаку. Конвой, сопровождавший повозки, сомкнул ряды, но те были плачевно тонки. Веспасиан что-то прокричал своим всадникам, которые, развернувшись, приготовились к бою.

— Что это он там затеял? — спросил пораженный Катон. — Их же изрубят в куски.

— Может, они хотят задержать варваров, чтобы дать уйти остальным? — с сомнением пробормотал Макрон и оглянулся в сторону базы. — Интересно, куда подевался наш доблестный гарнизон?

Отдаленный топот копыт и едва слышный клич «Август» возвестили о начале кавалерийской атаки. Катон и Макрон с замиранием сердца следили, как совсем небольшой отряд всадников несется по залитой солнцем травянистой равнине навстречу пронзительно орущей орде. Еще миг, и все смешалось: конные римляне сшиблись с варварскими упряжками, в этот водоворот были втянуты также и многие пешие воины. К небу вместе с победными криками взлетели истошные вопли первых жертв схватки. Потом, к неописуемой радости тех, кто беспомощно наблюдал за происходящим с валов, горстка конных бойцов вдруг выпросталась из свалки и устремилась обратно к подводам.