Дольмен - Жамэ Николь - Страница 32

Застегивая кожаную куртку, Мари вышла на балкон. На этот раз пышные волосы были заплетены в тугую косу. Новая прическа, открывавшая лоб, подчеркивала ее бледность – ночью она почти не спала. Раздался гудок парома, и сердце ее сжалось, Мари еле удержалась, чтобы не побежать к причалу. Мысленно она представила Кристиана, бросившего последний взгляд в сторону набережной в надежде ее увидеть. Вот и последний сигнал. Наверное, он чувствует себя покинутым, обманутым. Чтобы положить конец бессмысленным терзаниям, Мари прошла в спальню, взяла кобуру и, пристегнув к поясу, сунула в нее «парабеллум».

Несколько минут спустя она уже стучала в дверь Ферсена. Когда тот, удивленный, наконец появился, Мари не оставила ему времени на вопросы.

– Есть работа! Жду вас внизу.

Она так круто повернулась, что тяжелая, источавшая тонкий аромат коса чуть не хлестнула его по носу. Люка улыбнулся, провожая Мари глазами: уж очень воинственный вид был у нее в этой короткой кожаной куртке, открывавшей его взору стройную линию бедер! Для Ферсена день начался удачно.

Люка и Мари стояли перед большой картой острова и утилизировали имевшиеся в их распоряжении факты. Ферсену понадобился фломастер, и Морино, желая доказать свою полезность, протянул ему целую коробку. Майор отметил на карте несколько точек, излагая свою гипотезу.

– Берег. Ти Керн. Жильдас застает Никола с Шанталъ. Никола наносит Жильдасу удар и убивает… – Увидев, как омрачилось лицо Мари, он поспешил добавить: – По неосторожности… Шанталь и ваш племянник сбрасывают тело вниз…

– А где же Ив Перек? Ведь он был вместе с Жильдасом, – вмешался Стефан.

– Он прав, – иронично заметила Мари.

– Возможно, парочка дала ложные показания. Это в их интересах: обвинив Ива в преступлении, Никола и Шанталь избавились от ненавистного мужа…

Старший сержант снова подал голос:

– …и скрылись, чтобы наслаждаться любовью подальше от Ланд.

– Отлично, Морино, – сказал Ферсен.

Польщенный похвалой, Стефан помчался к факсовому аппарату, из которого выползал листок.

– Дополнительная информация по результатам вскрытия Перека! – объявил он, все больше воодушевляясь. – В крови обнаружена большая концентрация мезадрола.

Люка взял из его рук факс, пояснив, что речь идет о сильнодействующем успокоительном – препарате на основе морфия, отнесенном к высшей категории опасности, который при передозировке способен вызвать полное отключение сознания. От внимания Ферсена не ускользнуло, что при этих словах у Мари изменилось выражение лица.

– Знаете кого-нибудь, употреблявшего это лекарство?

Помедлив, она ответила утвердительно:

– Прошлым летом я видела рецепт с выписанным мезадролом на буфете в доме родителей. Мать быстро убрала его, сказав, что должна провести курс лечения Артюсу де Керсену.

– Интересно… – Понимая ее озабоченность, Люка постарался сохранить непринужденный тон. – Ваша матушка наверняка нам объяснит, кто прописал этот курс Керсену и почему.

– Сейчас матери дома нет, она работает в замке, – безжизненным голосом уточнила Мари.

– Отлично! Заодно расспросим и самого старика! – с энтузиазмом подхватил Стефан.

– Морино! Дайте нам спокойно работать, договорились? Останетесь здесь и дождетесь нашего возвращения.

Когда дверь за ними закрылась, обиженный Стефан передразнил своего шефа:

– Останетесь здесь и дождетесь… Вот пижон!

Всю дорогу они не проронили ни слова. Ферсен объяснял молчание Мари тем, что она обеспокоена рецептом, бросавшим подозрение на ее мать. Однако озабоченность его спутницы заключалась в другом, поскольку она и мысли не допускала, что Жанна могла быть причастна к убийству Ива Перека. Но как объяснить матери, которая не сомневалась, что она с первым же паромом уехала вместе с женихом, решение возобновить работу над следствием под руководством Ферсена? И хотя Мари давно вышла из детского возраста и много лет провела в чужих краях, она вновь почувствовала себя непослушной девчонкой.

Жанна вешала белье. Вместо приветствия она смерила дочь ледяным взглядом, от которого у Мари все сжалось внутри, и проговорила:

– Значит, Кристиан уехал один! Ты никогда ни с кем не считалась!

Люка, стоявший в нескольких метрах, подошел, чтобы разрядить обстановку, и представился. Не удостоив его и слоном, Жанна посмотрела на Ферсена как на зловредное насекомое. Раздраженный таким приемом, Люка перешел к делу, спросив, где находится мезадрол, предназначенный для Артюса де Керсена. Не ответив, Жанна повернулась спиной и продолжила свое занятие.

– Мама, майор Ферсен здесь по долгу службы. Выяснилось, что Ив Перек, перед тем как его убили, был отравлен мeзадролом.

– А не далее чем вчера та же судьба чуть не постигла вашу дочь! Или вам и это безразлично?

– Я советовала ей поскорее уехать, – тихо проговорила Жанна. – Лекарство лежит в аптечке, – коротко бросила она, перед тем как направиться к замку.

Сочувствуя Мари, огорченной размолвкой с матерью, Люка стал ее утешать:

– Мои родители тоже не проявляли восторга от моей работы…

Промолчав, она двинулась вслед за матерью, не дожидаясь Ферсена. Он увидел, как Жанна хлопнула дверью перед самым носом дочери. «Что ж, – подумал он, – теперь я хоть знаю, от кого у Мари этот ангельский характер!»

Им пришлось довольно долго ждать Артюса в огромной мрачной гостиной с рядами портретов на стенах. Под высокомерными взглядами предков Керсенов Мари и Люка чувствовали себя неуютно. Надеясь скоротать время, Ферсен поинтересовался, известно ли ей что-нибудь об этих чопорных персонажах. Она подвела его к полотну, где во весь рост был изображен красавец офицер с молодцеватой выправкой. Медная табличка гласила: «Эрван-Мари де Керсен, 1753–1782».

– Говорят, он возглавлял банду береговых разбойников, о которых рассказывает легенда…

Появившийся Артюс прервал ее объяснения.

– Прошу извинить меня за то, что я не смог прийти раньше.

Сначала беседа велась с соблюдением всех правил хорошего тона. Величественный старец охотно признал, что давно употребляет мезадрол для облегчения приступов суставного ревматизма.

– Уж вам-то, милочка, следовало бы знать, именно ваша матушка… наша экономка… – шепнул он Ферсену, – делает мне уколы.

Нет, Мари этого не знала. Она выслушала старика с непроницаемым видом.

– Аптечка доступна всем, в том числе и нашим работникам. Конечно, для применения такого средства – впрочем, очень действенного – нужны серьезные мотивы… – Артюс, на этот раз красноречивый как никогда, продолжил: – Предполагаю, вы сразу подумали о Шанталь Перек? Какая глупость, если она воспользовалась рецептами мужа! К тому же ее мотив слишком очевиден… Кстати, нет ли новостей от вашего племянника? – обратился он к Мари с фальшивым участием. Она мгновенно нанесла ответный удар, испепеляя старика взглядом:

– Надеетесь скупить земли Переков?

– Разумеется. Теперешнее положение мадам Перек сделает ее более сговорчивой. Заодно, пожалуй, я приобрету и судостроительную верфь.

Наглость Керсена-старшего потрясла Мари.

– Кристиан никогда не согласится, слышите?!

– Плохо же вы знаете своего жениха, дорогая: он отнесся к моему предложению с большим вниманием.

Видя, что Мари побледнела, Люка решил вмешаться, надеясь, что сумеет направить ее мысли в другое русло.

– Лучше расскажите нам о телефонном звонке Жильдаса, – обратился он к Артюсу, – раздавшемся в замке в ночь его смерти, а точнее – в час тридцать.

Результат превзошел все ожидания. Услышав о звонке, Мари вздрогнула, будто ее укусила оса. Старик тоже отреагировал, хотя и более сдержанно, не утратив апломба и притворно отеческого тона.

– Да, я сам подошел к телефону. Жильдас был настолько пьян и с таким трудом изъяснялся, что мне и в голову не пришло известить об этом полицию.

– И вы слушали его бессвязные речи в течение одиннадцати минут? Терпения вам не занимать, господин де Керсен!

Артюс побагровел.