Тропы Трояна (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 9

– Нет. Не надо. Сам я быстрее всё сделаю. Утром труд окончу, а потом что? Куда тебе список занести?

– Я сам подойду.

– Ну, как знаешь, Вадим.

Летописец зарылся в пыльные свитки и книги, а я решил ему не мешать и вернулся в город, где гуляли воины дружины.

Ночь прошла легко. Я веселился и ни о чём плохом не думал, а на рассвете, ещё слегка хмельной и невыспавшийся, находился перед храмом, вызвал Дубка и получил пятнадцать исписанных мелким убористым почерком листов с описаниями троп Трояна. В общем, самые обычные кусочки информации, сложив которые тем не менее можно составить какую-то систему координат и для своего личного пользования написать инструкцию по безопасности. Но это всё ожидало меня несколько позже, когда выйдем в море, а пока имелось ещё одно дело.

Воины, которые сопровождали меня в Аркону, стянулись к городским воротам. Здесь нас уже ожидали лошади, и мы помчались в Чарушу, где находился мой дом на острове Руян. Добрались до места быстро. Драккары были готовы к отплытию, и я решил не медлить. Выходим в море. И пока пруссы, варяги и дружинники Берладника грузили на корабли бочонки с водой и продовольствие, командир варогов, рыжий Торарин Мох построил своих бойцов во дворе терема.

Я замер перед ними и, глядя в глаза юношей, этнических датчан, многие из которых успели повоевать, знал, что для них Вадим Сокол не просто вождь, а пример для подражания и духовный лидер. Так их воспитали волхвы и старые воины. Поэтому каждый варог считает себя славянином, бог этих молодых волков Яровит, а моё слово для них – непреложный закон. Бывает, порой я чувствую себя виноватым, что с моей подачи психика этих мальчишек была исковеркана. Однако потом я вспоминаю разорённые крестоносцами города и сожжённые поселения, и всё проходит. Ведь если бы датских парней не взял под свою руку я, то они воевали бы на другой стороне, и шли в бой с именем Христа на устах, и убивали бы всякого, кто против креста на своей шее и в душе. Так что пусть они режут наших врагов, а не наших жён и детей. Здесь всё просто.

– Вождь, – передо мной остановился Торарин, – отряд варогов в количестве четырёх десятков построен.

– Хорошо, – бросил я ему и, ещё раз пробежав взглядом по славянским янычарам, спросил: – Парней отобрал?

– Да.

– Сколько?

– Девять человек, как ты приказал. Самых сообразительных выбрал.

– Веди их в дом. Остальных на корабли. Пусть помогут с погрузкой.

– Понял.

Я вошёл в терем, где слуги уже накрыли на стол. Дело к обеду, но это потом. Пока беседа с моими будущими разведчиками.

Вароги встали полукругом у стола, а Торарин расположился рядом со мной. Это знак его близости и оказанного доверия, и молодёжь всё понимает правильно. Взгляды варогов направлены на меня. Они ещё не знают, для чего Торарин их выделил, а потому волнуются. И я начал:

– Ваш командир, – кивок на Торарина, – заверил меня, что в своём отряде вы лучшие, и я ему верю. Поэтому буду вести разговор открыто. Через несколько недель мы окажемся в землях русских князей, и нам, венедам, нужны рядом с ними свои глаза и уши. Время в запасе имеется, всё рассчитано на долгий срок, и вам, мои вароги, предстоит стать шпионами. Легенда нехитрая. Все вы сироты из дальних княжеств и глухих лесных поселений, о которых никто не знает. Родители ваши погибли во время междоусобицы князей, а вы бродите по белу свету в поисках лучшей доли. Каждый отправится в один из русских городов, и у вас будет серебро и оружие. Однако всё это вы спрячете в лесах и начнёте своё восхождение с самых низов. Кем вам быть и к чему стремиться – решайте сами. Однако цель у всех одна – пробиться в окружение местных властителей и, по возможности, добиться их расположения. Драться вы умеете, выживать научились, а некоторые даже первую вражескую кровь взяли. Значит, люди взрослые и отвечаете за себя сами. Но подробней об этом поговорим в море. Кое-чему я вас дополнительно научу, и от меня же вы получите выход на людей, которым можно доверять. Вопросы?

Тишина накрыла горницу, но вот подал голос один из варогов, рослый светловолосый крепыш, новое имя которого, если я не ошибаюсь, звучало как Куница.

– Вождь… – Он отвесил мне лёгкий уважительный поклон. – Мы ещё вернёмся назад, в Рарог?

– Да. Однако случится это не скоро.

– А где нам предстоит начать новую жизнь?

– А для чего ты этим интересуешься?

– Чтобы знать, где можно встретить своих братьев, чтобы это не оказалось неожиданностью.

– Резонно. Города будут следующие: Новгород, Псков, Полоцк, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев, Переяславль и Галич. Вы первые мои посланцы на Русь, за вами последуют другие.

Молчание. Парень отступил, и я махнул правой рукой в сторону выхода. Вароги покинули меня, а Торарин спросил:

– Ты доволен, вождь?

– Пока да, а потом посмотрим, что из варогов выйдет. Но, думается, они справятся. Не зря же мы на них столько времени и сил потратили.

Глава 4

Новгород. Лето 6656 от С. М. З. Х.

– Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие моё. Наипаче омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня; яко беззаконие моё я знаю, грех мой предо мной есть… – Громкий, хорошо поставленный голос священнослужителя христианской церкви, здорового чернобородого мужика, на котором пахать можно, разносился под высокими сводами Софийского собора, отражался от них и возвращался вниз, к прихожанам.

Верующие, которых на службе было немало, в основном женщины и старухи, повторяли вслед за попом слова пятидесятого псалма и крестились, а я, язычник и витязь Яровита, венедский воевода Вадим Сокол, стоял среди них и не чувствовал ничего. Не было ни почтения, ни страха, ни злости, ни тем более ненависти, жалости или сожаления. Я ощущал себя туристом из дальних земель, который наблюдает за неведомым ему обрядом, рассматривает красивые фрески, вдыхает аромат ладана и думает о чём-то своём.

Тем временем священник продолжал чтение псалма, а люди стали на меня коситься. Ведь я не осеняю себя крестным знамением. Поэтому, дабы не мешать им и не привлекать к себе внимание, я отошёл в сторону, встал подле стены, и передо мной оказалось изображение Христа. Древний пророк, как обычно, был нарисован скорбящим и печальным человеком, который взирал на мир грустными глазами жертвы и одним своим видом нагонял тоску. Я уныния не люблю, и для меня это картина неприглядная, но для прихожан именно то, что им нужно. Почти все они несут в храм свои проблемы и беды, горести, болезни и боль утраты. Христиане ищут поддержки и утешения, и они не поймут, если Христос, которого Богом объявили люди, но не он сам, будет улыбаться, смеяться и веселиться. Нет, такой Бог у рабов, обделённых, униженных и оскорблённых, понимания не найдёт. Вот и изображают его по жизни обиженным, дабы у паствы складывалось впечатление, что не они одни страдальцы.

Впрочем, это всего лишь моё личное мнение, и в главном новгородском соборе я не для того, чтобы разбираться в психологии религиозного христианского культа. Причина связана с тропами Трояна, и, закрыв глаза, я вновь, может, в пятый или шестой раз, попробовал нащупать вход на чародейскую дорогу. Почему здесь? Да потому, что каждый вход на тропы между мирами – это точка силы, и большинство серьёзных храмов, как правило, ставятся именно в таких местах. Об этом было сказано в списке, который составил Зван Дубко, и там же было указано, что одна из точек находится в Новгороде под алтарём в Софийском соборе. Вот я и заявился на службу, тем более что пара часов в запасе имелась. Однако ничего необычного почувствовать не удалось: то ли у меня таланта не хватает, то ли момент выбран неудачно, то ли выписка из древней книги лжёт или она неполная. А коли так, то мне здесь делать больше нечего.

Я развернулся к выходу. Пастырь заканчивал псалом, и невольно я вслушался в его слова: