Делла-Уэлла - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 69

— Беги! — крикнула ей мона Сэниа.

Девушка вздрогнула и выронила узелок.

— Беги же!

Кормилица, не отрывая глаз от нежданной гостьи, наклонилась и принялась шарить под ногами, словно пытаясь нащупать оброненный узелок.

— Брось все и беги, сейчас сюда придет смерть!

Девушка, как зачарованная, покачала головой и продолжала что-то искать. И вдруг мона Сэниа поняла: в этой массе розовых шевелящихся человеческих детенышей был один, которого эта темнокожая малышка кормила своей грудью все эти дни, и она не могла повернуться к нему спиной, когда на подлете была неощутимая, но и неминуемая смерть.

И вдруг… Померещилось? Нет. В копошении розовато-молочных телец промелькнуло что-то смуглое — загорелая спинка.

— Юхани! — крикнула она, бросаясь к самым ногам кормилицы и выхватывая из общей кучи того единственного, чья кожа с нежным кофейным оттенком заставила ее вспомнить странную картину с двумя крэгами — там был нарисован Юхани, но он был и не белым, и не черным. Оцмар все-таки оказался ясновидцем и без пророчеств Кадьяна!

Прижимая к себе сына, она взлетела по лесенке, как-то совершенно позабыв о своем природном даре перемещения. Сейчас она даже не жаждала расправы над виновником своих бед — пусть просто увидит… И он увидел.

— Интересно… — пробормотал он.

— Солнце Тихри было милостиво к моему сыну, — сказала она так гордо, словно речь шла о каком-то божественном даре. — Солнце и Оцмар…

Сейчас в ее душе не было ни уголка, доступного мстительным чувствам.

— Бесполезно, — прошептал Кальян. — Еще несколько мгновений…

Она вдруг почувствовала жужжащий гул в висках; копчики пальцев на руках и ногах свела покалывающая боль. Она еще крепче прижала к себе Юхани, не делая ни малейшей попытки уйти из-под надвигающегося грозового удара, — сейчас, когда они были наконец вместе, она уже не соглашалась на новую разлуку. Жить или умереть — но втроем.

И в тот же миг за окном полыхнула зеленовато-белая вспышка, пол качнулся, и известковая крошка посыпалась с темного свода. Но что бы там ни было, башня устояла, как это бывает с очень древними руинами.

Юрг, вне себя от беспокойства, скатился вниз по лестнице, едва не сбив с ног незаметную, как мышка, кормилицу, надумавшую таки выбраться отсюда вон.

— Вы еще здесь? — заорал он не своим голосом. — Что ты его держишь голышом, гроза ведь!..

— Гроза… — Сэнни прикрыла глаза и вдруг начала смеяться. — Гроза, гроза…

Действительно, после всего, что произошло, бояться простуды было по меньшей мере забавно.

— Нашла время забавляться, — ворчливо проговорил он, отбирая у нее сына. — Конечно — нос холодный! Портки спустить с этого, что ли, — на пеленки?

Он задумчиво поглядел на притихшего колдуна — тот дышал ровно, постепенно приходя в себя и, не дай бог, обретая прежнюю боевую форму. Вопрос о применении кумачовых шаровар повис в воздухе, по в эту минуту, к счастью, на голову счастливого отца шлепнулся наспех связанный узелок, тут же рассыпавшийся ворохом тряпочек самого разного калибра и назначения.

— Помочь? — спросила мона Сэниа, искоса поглядывая на то, с каким удовольствием ее супруг управляется с пеленками.

— Уж как-нибудь… Это, сама понимаешь, не веерную защиту против направленного разряда поставить… вот и все. Ну, что будем делать с пленным гадом?

— У меня к нему только один вопрос, — деловито проговорила мона Сэниа, присаживаясь на корточки и поигрывая десинтором. — Я хочу знать: чего в конечном счете добиваются анделисы здесь на Тихри?

Кадьян высокомерно повел нарисованной серебряной бровью и скривил губы. Наступило молчание.

— Ты не очень-то задавайся, сукин… — Юрг перевел взгляд на непотребно обнаженную грудь и поправился: — Сукино чадо. Не так уж ты и талантлив, как расписывал тебя твой венценосный покровитель. Скопировать ребенка не смог в точности.

Взгляд лежащего пленника остановился где-то между склонившимися над ним людьми и впал в некоторую бессмысленность. Темное лицо залоснилось, словно на нем выступил пот.

— Продал… — прошептал он еле слышно. — Прокуратор меня продал… Вот почему вы здесь…

— А ты думал! Таких, как ты, всегда в конце концов продают, больше с ними просто делать нечего.

Взгляд колдуна приобрел горестную влажность и, скользнув по потолку, остановился на брыкающемся в своих пеленках (кому же приятно потерять свободу!) маленьком Юхани.

— Я хотел вырастить из него будущего князя нашей дороги, — чуть ли не с нежностью вздохнул он. — У сибилл не бывает детей… И это не солнце, продолжал он, лаская ведовским взором смуглое личико. — Его кормила темнокожая женщина нашего племени, так что он навсегда останется наполовину принцем Тихри и лишь наполовину…

— Тебя не об этом спрашивают, — резко оборвала его Сэнни, которую не привели в восторг отеческие вожделения колдуна.

— Да, — отозвался он почти смиренно. — Я помню, анделисы меня продали так почему я не могу отплатить им тем же?.. Вы бы меня развязали…

— Потерпишь, — жестко отрезал Юрг. Тон наивного христопродавца его отнюдь не разжалобил.

— Так спинке холодно, — проскулил сибилло.

Юрг передал притихшего карапуза жене, направился в соседнюю каморку и, покряхтывая от натуги, приволок бесчувственное тело стражника, которому в силу удвоенности дозы предстояло провести в полном параличе еще несколько часов. Приподняв сибиллу за плечи, он прислонил его к этой импровизированной диванной подушке.

— Так теплее? — спросил он не без лицемерной участливости.

Колдун не ответил и полуприкрыл глаза.

— Сравнительный анализ развития цивилизаций средне-галактического расселения показал, что все они остановились, не достигнув ноодоминантной фазы. — Голос, заполнивший сумеречную башню, поражал не только своей академической сдержанностью, но и удивительно знакомой басовой бархатистостью. — Чисто механически овладев такими планетами — или их коалициями, — мы не выходим за рамки горизонтального порога этой фазы.

Юрг и Сэнни потрясение переглянулись.

— Тем не менее все без исключения цивилизации предоставляют нам примеры спонтанного проникновения в эту надпороговую область с установлением обратной связи. Интенсивность такого взаимодействия прямо пропорциональна однородности ментальной конкреции наблюдаемой ноосферы.

— Бред какой-то, — прошептал Юрг.

— Не бред, а паршивый подстрочник — транслейтору не хватает гибкости, приложила палец к губам его жена, — тс-с-с, слушай…

— Совершенно очевидно, что, таким образом, исходной задачей становится поиск или создание цивилизации с абсолютно гомогенной и строго поляризованной ментальной подсистемой; нельзя исключить и искусственного воздействия для достижения требуемого результата. Представляется несущественным тот факт, что пока остается проблемой сама структура той ноосферной надсистемы, которая на различных языках носит название «случай», «бог», «судьба» или «движущие силы природы». Главное — прослежен механизм управления и овладения этой надсистемой путем воздействия на нее единого ментального потока. Таким образом, становится очевидным, что необходимым и достаточным условием покорения Вселенной в целом является подчинение себе на каждой отдельной планете той имманентно присущей ей ноосферной надсистемы, которая…

Мона Сэниа вскинула руки к вискам, похолодевшим от нарастающего пчелиного жужжания. Мелкий дождичек серебристых иголок коснулся ладоней. Сибилло беззвучно шевелил губами… Она, не позволяя себе ни единого мига на осмысление происходящего, рванулась к мужу и, обхватив его за плечи, бросилась в спасительное ничто…

И очутилась на крыше храмового здания, возвышавшегося в самом центре Орешника. Когда она успела подумать именно об этом месте своего выхода из подпространства, она не смогла бы сказать; но совершенно очевидно, что ею двигал не только инстинкт, опознавший приближающуюся опасность, но и изрядная доля природного любопытства.

А опасность была прямо перед ними — гигантский конус надвигающегося торнадо, сопровождаемый ослепительным эскортом молний. Бешено вращающийся столб изогнулся вопросительным знаком, стряхивая со своей верхушки огненный шар невиданной супермолнии, стремительно падающей куда-то за городскую стену. Раздался оглушительный взрыв, пронизывающий пелену дождя столбом каменных обломков, и крыша под ногами зашаталась.