Шестая печать - Ларионова Наталия - Страница 4

И только когда магистр ордена тамплиеров стал хватать меня за руку, убеждая вступить в орден, сложив обеты безбрачия и нищеты, я понял, что пора просыпаться и вести Стена на вторую прогулку. Надо сказать, что поганец этот особой любви к прогулкам не испытывает, но уж если он хочет пойти прогуляться, то он берет мою руку в пасть и не навязчиво указывает на двери.

Все началось с поездки девяти средневековых авантюристов, отправившихся в Иерусалим.Восемь дворян – Хьюго де Пайнс, Годфри де Сен-Омер, Пьен де Монтдидье, Аршимбад де Сент-Аманд, Годфри де Бисоль, Андре де Монбар и Хьюго VII граф де Шампань, а вместе с ними шевалье Гундмар и де Россаль. Как сообщают сегодняшние историки, обеспечить благосклонность иерусалимского короля Болдуина II, им помогли родственные связи Хьюго де Пайнса. По приезде туда, так и не освободив гроб господень, они, получают разрешение на проведение раскопок на месте, где некогда стоял храм царя Соломона. Интересно было бы узнать, не стал ли кто-нибудь из них святым, покровителем археологии. К его остаткам приписывают сегодня существующую Стену Плача в Иерусалиме. Нашли они там что-нибудь или нет – история умалчивает, то есть официальная история утверждает, что не нашли ничего, а авторы различных спекулятивных теорий – наоборот, что нашли, а дальше теории расходятся. Кто утверждает, что им посчастливилось найти священный грааль, кто – священный ковчег Завета, кто – Моисеев свод божьих законов. Как бы то ни было двое из них, Хьюго де Пайн и Годфри де Сен-Омер решают пожертвовать своим состоянием для создания нового воинствующего ордена, который бы предоставлял путникам и торговцам охрану на дорогах, естественно, за умеренную плату.

Идея, как показало время, была настолько продуктивной, что за короткое время орден скопил огромные средства и приобрел немалое влияние в церковной иерархии, но это потом, как утверждают историки.

Первый же свой монастырь они заложили в месте раскопок на южной стороне Храмовой горы, в лучших традициях, использовав для своих нужд мечеть Аль-Акса и катакомбы, как утверждают, выстроенные израильским царем Иродом, в которых благородные рыцари держали лошадей. Для жилья Болдуин II предоставил им часть своего дворца. Переоборудовав мечеть в склад оружия и провианта, они в религиозны целях начали строить костел, который, надо сказать никогда не был достроен.

С 1120 года, Болдуин II передал им для использования весь свой дворец. Но новому ордену пока что не хватало авторитета – их было всего девять и им не доставало финансов. Как говорит легенда, именно с этих времен происходят их названия «бедные соратники Христовы при храме Соломона» и «милиция бедных рыцарей Христовых». Авторы утверждают, что первые организаторы ордена Хьюго де Пайн и Годфри де Сен-Омер вместе владели одним конем, и что именно этот мотив и отражен в символике одного из их гербов. Но оставим все эти утверждения на совести авторов.

Уже в 1128 году новый орден приобретает поддержку папы римского Гонория II, а с 1130 года деятельность ордена распространяется на территорию Европы. Хьюго де Пайн, первый глава ордена, проявил немалый организаторский талант и сумел при своей жизни расширить свое влияние на Англию, Испанию, Францию и Португалию.

Святой престол оценил значение ордена и начиная с 1139 года орден подчинялся непосредственно папам, минуя все промежуточные инстанции.

Следующий день вновь унес меня в сторону от моих исторических изысканий. В канцелярии пана Гросса меня уже ожидали.

– Проходите, пожалуйста, пан доктор Гросс уже ждет Вас, – сказала секретарша.

Это была полноватая дама лет шестидесяти, седые волосы она стригла очень коротко и подкрашивала их в голубоватый цвет.

– Спасибо большое, – и я открыл тяжелую, обитую чем-то мягким дверь в кабинет.

Кабинет был обставлен массивной мебелью, выдержанной в каком то из давно ушедших стилей. Не могу сказать что тому причиной, но именно так обставленные кабинеты с массивной мебелью, непременным огромным столом, с обтянутой зеленым сукном столешницей и непременной настольной лампой с зеленым абажуром, я встречал у преуспевающих адвокатов в совершенно разных странах.

Я присел на высокий стул, стоящий перед столом.

– Добрый день, пан адвокат.

– Добрый день, пан инженер Попов, садитесь, пожалуйста.

– Уважаемый пан адвокат, я бы попросил Вас в дальнейшем обращаться ко мне без приставки инженер.

– Ну что Вы, пан Попов, видите ли, эта, как Вы выразились, приставка в нашей традиции несет на себе существенную нагрузку. Она отражает в какой-то степени общественный статус того, кому принадлежит, и, хотя сегодня она постепенно утрачивает свое первоначальное значение, не в последнюю очередь из-за появившихся во времена крушения социализма людей, имеющих крупные состояния, но не имеющих образования, все же в определенных кругах ее употребление не утратило своего значения. Но если Вы так настаиваете, то в дальнейшем я буду называть Вас просто пан Попов.

– Я надеюсь, Вы извините меня пан доктор, что я называл Вас без Вашего звания.

– Нет, нет, Вы не правильно меня поняли. В нашем с Вами общении это особого значения не имеет. И то, что я рассказал Вам, несло чисто информативную нагрузку. Но вернемся к нашим делам. Я подробно проанализировал все представленные Вами материалы и хотя мы с Вами пишем в адрес американской фирмы ни как не могу понять как она связанна с немецкой фирмой ВСА.

Надо заметить, что сразу после регистрации своего патента, еще перед тем, как я узнал о его незаконном использовании, я в поисках возможного инвестора вел довольно оживленную переписку с хозяином этой немецкой фирмы. Он запрашивал подробности, уточнял кучу деталей, высчитывал во сколько ему обойдется вступление в этот проект и в конце концов написал, что не решается вступить. И хотя времени на него было потрачено порядочно, претензий к нему я не имею.

– Уважаемый пан доктор, к моему великому огорчению, я должен сказать Вам, что данная фирма к нашему делу прямого отношения не имеет, и недоразумение возникло, скорее всего, в результате моих недостаточных объяснений Вам.

– Ну что Вы, пан Попов, не надо винить себя, это не страшно, мы проведем дополнительный анализ, построив его на Ваших документах подписанных с американцами, а все же как бы замечательно было если бы немцы имели к тому отношение. Такой обширный материал.

– Боюсь, что мы их никак не привяжем.

– В таком случае, пан Попов, я попрошу Вас подождать пока мы подготовим анализ по тем материалам, о которых мы сегодня говорили и до получения ответа от американцев на то письмо, проект которого Вы для нас подготовили.

– Пан доктор не могли бы Вы мне сказать, когда следует ожидать ответа.

– Видите ли, пан Попов, фирма, к которой мы обратились большая. Она имеет сложную структуру управления. Так что пока наше письмо пройдет все инстанции, пока попадет в руки того, кому оно адресовано пройдет некоторое время.

– Но ведь, пан доктор, в советское время для всей корреспонденции был установлен месячный срок на предоставление ответа.

– Должен Вам сказать, что сегодня подобный месячный срок установлен законом лишь для государственных учреждений, для предприятий коммерческой сферы, существует своеобразный кодекс хорошего поведения, в котором так же упоминается о необходимости реагировать на письма в месячный срок, но к сожалению этот кодекс не носит характер закона и его нарушения не могут рассматриваться, как незаконные действия. Так что наберемся терпения.

– Благодарю Вас, пан доктор, за столь подробные объяснения.

– Ну что Вы, пан Попов, Вы мой клиент, и я всегда готов предоставить Вам свои услуги.

Как показал визит к пану доктору Гроссу, ничего, кроме ожидания меня не ожидает. Делать нечего и остается лишь с пользой провести предстоящее время. Заказов на переводы пока, что не поступило. Так что можно полностью посвятить себя вновь возникшей проблеме с пластинкой и гербами.