Шестая печать - Ларионова Наталия - Страница 26

Я секунду выждал и нажал на него. Раздался щелчок и каменная плита свободно повернулась открыв, как и в прошлый раз коридор ведущий из подземелья. Я вошел первым, освещая фонарем дорогу для моей спутницы и стараясь подстраховать ее от возможного падения.

– А может быть, вы будете все же светить вперед, чтобы не упасть самому, – со смехом спросила она.

– Ни в коем случае, и потом я здесь уже был, – ответил я, в тот же момент оступившись и с трудом удержав равновесие.

Дверь отгораживающая коридор от промежуточной комнаты, встретившейся нам, была приоткрыта и мы вошли. Здесь кто-то провел легкую уборку. Пыль исчезла, а на стоящем вдоль стены сундуке лежала толстая тетрадь. Что-то еще привлекло мое внимание, но увлеченный своей спутницей и под впечатлением от находки тетради, я не смог определить, что же это было и отогнал свои ощущения. Синьора комиссар взяла тетрадь и пролистала ее.

– Похоже, это заметки по истории.

– Не удивлюсь, история и была причиной нашего знакомства, и, насколько я знаю, главным хобби всей его жизни, удивительно лишь, почему тетрадь оказалась здесь.

Не найдя ничего, кроме тетради, я показал, где располагается запасной выход выведший нас из заточения и мы вернулись обратно. Войдя в подвальный зал, я обнаружил, что достаточно легкого нажима, как массивная каменная плита, с легким щелчком становится на свое место.

Выйдя во двор, я спросил:

– Синьора Вианелли, а можно ли мне сделать копию с этой тетради?

– Думаю, что можно, как мне кажется, исторические заметки для хода следствия значения не имеют. Вот только, сегодня вечером, к сожалению ее скопировать мы не успеем, все уже закончили работу.

– С вашего позволения, я попробовал бы это сделать прямо здесь же на принтере в кабинете сеньора Гатти. Насколько я знаю, эта модель может работать самостоятельно в режиме копирования и достаточно быстро, так что это не должно занять много времени, – хотя в душе я мечтал, чтобы вместо современной техники, сидела бы какая-нибудь бабулька с «Ундервудом» и долго-долго перепечатывала содержимое тетради.

Она не возражала и поднявшись в кабинет я довольно быстро скопировал все листы тетради. Ожидая, пока я справлюсь с этим делом, синьора Вианелли села в кресло, Стен устроился возле ее ног и периодически подсовывал свою мохнатую голову ей под руки, требуя, чтобы его чесали за ушами.

Уже спустившись во двор, пока синьора Вианелли вновь опечатывала все открытые нами двери, я наконец набрался храбрости и спросил:

– А не могли бы мы вместе поужинать, ведь насколько я понимаю, ваш рабочий день окончен и, надеюсь, я не попадаю в категорию подозреваемых.

– Ну что ж не откажусь провести вечер в компании с двумя симпатичными мужчинами, – и она лукаво посмотрела на Стена.

Ужинать мы отправились в тот же ресторан, где я и Руджеро отмечали наше благополучное спасение. Отчасти потому, что местных ресторанов я не знал, а тратить время на выяснение, разрешено ли в них находиться с собаками мне не хотелось, а отчасти, потому что этот ресторанчик мне понравился своим каким – то уютом.

Не знаю почему, но сегодня он показался мне еще лучше. Выбор блюд я оставил за своей спутницей:

Вы здесь хозяйка, к тому же мне бы не хотелось навязывать то, что Вам бы не нравилось.

На столе, как бы сам собой возник графин с красным вином, может быть столь внезапное его появление можно было приписать тому, что все мое внимание было поглощено прекрасной женщиной, сидящей напротив меня. Мне безумно нравилось как она улыбается, как говорит и я без умолку болтал всякие глупости в надежде вызвать хотя бы ее мимолетную улыбку, ее хотя бы короткое замечание. Налив по бокалу вина мы выпили, будь в графине хоть чистый уксус, я все равно считал бы его божественной амброзией. Набравшись наконец храбрости, я сказал довольно чопорно:

– Простите меня, а не мог бы я узнать Ваше имя.

– Почему же нет, меня зовут Кьяра.

– Кьара – какое чудесное имя.

В моей душе гремели фанфары.

– Так назвали в год моего рождения еще одному богу известно сколько девочек.

– Ну такую, готов спорить, только одну.

– С Вашими логическими построениями трудно спорить.

– И еще я хотел бы попросить обращаться ко мне на ты.

– Принимается, – она снова рассмеялась.

Этот чудный вечер, как мне показалось, закончился очень быстро и, увидев на часах сколько времени прошло, я вначале не поверил и решил, что время на них, кто-то просто переставил. Уже прощаясь, я спросил:

– Что мне нужно сделать, чтобы вновь тебя увидеть?

– Лучше всего позвонить по телефону.

– Но я не знаю твоего номера, – чуть ли не со стоном выдохнул я.

– Ну это поправимо, снова засмеялась она, – и достав из своей сумочки ручку и визитку быстро написала на ее обратной стороне телефонный номер, – это мой личный телефон, – прибавила она, – теперь мне надо еще заехать в комиссариат, завезти тетрадь, и успеть, – она взглянула на часы, – выспаться перед работой. А вы со Стеном?

– Мы? Мы поедем в гостиницу и тоже будем спать до завтра, точнее уже до сегодня, – добавил я вспомнив который сейчас час.

Я плохо знаю итальянские обычаи, но рискнул и на прощанье поцеловал ей руку.

Не долго раздумывая, мы со Стеном поехали в уже знакомую нам гостиницу. Мама Си встретила нас на этот раз со словами:

– О, синьор, рада видеть вас вновь, – она демонстрировала знание немецкого, о чем я во время своего прошлого визита и не подозревал.

– Могли бы мы остановиться у вас?

– Ну конечно, – она что-то набрала на клавиатуре компьютера, – и, если вы хотите, то тот же номер, в котором вы жили, сейчас свободен.

– Это будет просто замечательно.

– А ко мне вы можете обращаться синьора Креспа.

После этого краткого обмена любезностями, мы со Стеном поднялись в уже знакомый нам номер.

Утром, когда я проснулся, солнце уже вовсю светило в окно номера. Похоже, поздно вставать в этой гостинице становилось моей привычкой. Вылезать из кровати совершенно не хотелось. Вчерашний день, вобравший в себя такое количество событий, вычерпал все мои силы. Воспоминания о произошедшем приобрели оттенок нереальности. С трудом заставив себя подняться, я умылся и спустился в холл гостиницы. Время завтрака, обычное для всех гостиниц уже прошло, но сеньора Креспа, увидев меня, засуетилась и настояла, чтобы я позавтракал. Еще вчера меня поразило, насколько изменилось ее отношение ко мне. Я не знал, чему это приписать: или тому, что в прошлый раз, ожидая от меня – русского пьяного дебоша на всю ночь и выяснения отношений с остальными постояльцами, и после нашего со Стеном спокойного пребывания, она внесла нас в перечень приличных постояльцев, или же тому, что вчера мы ужинали с Кьярой – подобные сведения разносятся в маленьких городках с такой молниеносной скоростью, что еще до окончания нашего ужина вполне могли долететь и сюда.

В столовой никого не было. Сеньора Креспа принесла мне тарелку с горячими тонкими сосисками, миску нарезанных овощей и корзинку со свежими. еще теплыми булочками. Затем на столе как по волшебству появилось оливковое масло, уксус и специи. Завершали мой завтрак кофе и стакан свежего сока. В ответ на мою искреннюю благодарность, высказанную с неожиданным для меня самого южным темпераментом, она улыбнулась и пожелала мне приятного аппетита.

Позавтракав, я решил сегодня никуда не ехать, а немного поработать и собраться с мыслями в этом спокойном месте. Улочки, по которым мы со Стеном отправились гулять, несли на себе отпечаток лучших времен, сейчас ушедших, но кто знает, может быть, когда-нибудь возвратящихся сюда. В этом Фаэдис не отличался от десятков провинциальных городков разбросанных по всей Европе, где мне довелось побывать.

Прогуляв и покормив Стена, я попытался взяться за переводы, но сегодня работа не шла. В голове моей крутились мысли о том, как я позвоню Кьяре, что скажу и не окажется ли все ее хорошее ко мне отношение лишь плодом моей фантазии. Я проверил почту и обнаружил заказ на три новых перевода, столь же щедро оплачиваемых, но в отличие от предыдущих, не требующих от меня срочного исполнения. Решив устроить себе выходной, я взялся листать записи Руджеро, причем по своей давней вредной привычке, начав с конца. И первый же лист, который я просмотрел, то есть последний лист его записей, просто заинтриговал меня. На нем был схематично нарисован герб, который Руджеро показывал мне в подвале своего дома и под ним написано профессор Егоров, затем адрес в Пиране и телефон. Посмотрев на карту я обнаружил, что Пиран находится на средиземноморском побережье Словении, в нескольких десятках километров отсюда. Не в состоянии на чем-нибудь сосредоточиться, я набрал номер телефона профессора.