Квадратное колесо фортуны - Ларина Арина - Страница 18

— Если хочешь, могу тебя потом домой доставить, — и, подумав, гоготнул, — могу к тебе, могу к себе.

Ниночка толкнула его бедром так, что игривый Коля едва не выронил драгоценную итальянскую голову прямо на асфальт.

— Скромнее надо быть, а то слюной подавишься, — обидела его Нина и обвила руками Виктора, словно водоросль затонувший фрегат. Виктор пошатнулся, но вес взял.

Трезвая часть провожавших сделала вид, что это все их не касается, хотя Юлька с Леной многозначительно переглянулись.

Валериано был безучастен ко всему происходящему. Посыльный из гостиницы по совету догадливой Леночки был отправлен в ближайшую аптеку за опохмеляющими таблетками. По пробуждении Валериане ждали на тумбочке стакан с водой и упаковка волшебного средства.

Последней домой была доставлена Лена. Она вдруг распереживалась, что водитель станет к ней приставать, но, похоже, она была слишком высокого мнения об изменениях в своей серенькой внешности. Коля на полную громкость включил блатные песни и всю дорогу фальшиво подпевал приемнику, старательно добавляя в голос бывалую хрипотцу.

Леночка вывалилась из машины совершенно оглохшая и побрела домой. Мама еще не спала, она ждала вестей, но дочь только вяло мотнула головой и пробормотала:

— Мам, завтра.

Мама обиделась и ушла на кухню демонстративно хлопать дверцами шкафов. Она что-то возмущенно говорила сама себе, но Лена уже провалилась в сон, поэтому педагогического эффекта мамино выступление не имело.

Юлька в жутком нервном напряжении и растрепанных чувствах ждала дня свадьбы. Свидетелями были назначены Вадим с Аней.

— Поверье такое есть: после свадьбы свидетели тоже вскоре расписываются, — заискивала Юлька перед подругой, стыдясь своего счастья.

Да ну тебя, — махала рукой Аня, избегая неприятной темы. Вадим, еще недавно распускавший павлиний хвост и называвший ее невестой, прочно застрял на стадии романтических отношений и с женитьбой не торопился. Это было унизительно и возмутительно, тем более, что Аня впервые в жизни по-настоящему влюбилась и была не в состоянии контролировать свое поведение. Чувствуя себя последней дурой и вспоминая свои логические умозаключения на этот счет, когда дело касалось подруг, она, скрипя зубами, регулярно названивала Вадиму, забывавшему в пылу своего стахановского бизнес-забега о любимой девушке. Задавая наводящие вопросы, она пыталась сподвигнуть его на очередное признание в любви, что он и делал, покорно, как баран, которого волокут на бойню, бормоча: «Я тебя так люблю, я так соскучился, завтра обязательно позвоню».

Пытаясь реабилитироваться в собственных глазах, она посмеивалась над собой вместе с Юлькой, называя свое состояние «вадикозависимостью».

— Ничего, — нервно хихикала Анька, напряженно барабаня пальцами по столу. — Вот начну с понедельника новую жизнь, как все алкаши, и завяжу эту болезнь морским узлом.

Юлька мелко кивала, с плохо скрываемой жалостью глядя на подругу. Счастье, которое обрушилось на нее, обойдя во всех смыслах более достойную Аню, казалось ей незаслуженным и неприличным.

Свадьба для Юльки прошла в полном тумане. С утра ей было плохо: по закону подлости именно с утра в этот день ее стал мучить токсикоз.

— Ничего, — утешила ее Анька, поправляя скользкую свидетельскую ленточку, постоянно съезжавшую с плеча. — Думай о хорошем. Представь себе… булочку со сливками. Ой, прости, прости!

Юлька, послушно представившая предлагаемый продукт, тут же посерела и начала подозрительно надувать щеки.

Сергей, которому свадебный наряд невесты в магазине так и не показали, ссылаясь на нехорошую примету, впервые увидев Юльку в облаке кружавчиков и атласа, сначала онемел, а потом лишний раз утвердился в мысли, что ему повезло. Невеста была божественно хороша и беременной не выглядела. Он не знал, на каком сроке начинает распухать талия, поэтому заплатил бородавчатой регистраторше за самую раннюю дату бракосочетания. Ему не нужны были пересуды за спиной. Ребенок его и только его. Если кто пожелает высчитывать недели и прикидывать вероятные варианты, это их личные проблемы.

Пара, которую должны были сковать узами брака перед ними, потрясла присутствующих своей колоритностью и изумительным нецензурным фольклором, исполняемым на два голоса счастливыми молодоженами.

Рядом с невестой, фигура которой предполагала безусловное наличие бригады акушеров в непосредственной близости от события, поскольку животик тянул на все девять месяцев, хрупкая Юлька была олицетворением невинности и благообразия. Тамара Антоновна умилялась, лила слезы и лобызалась с Галиной Даниловной.

В графике брачевания произошел какой-то сбой, и процесс замедлился. Все нетерпеливо топтались в ожидании своей очереди.

— Вот только нажрись, только попробуй мне свадьбу испортить, — зычно предупреждала беременная невеста медведеобразного жениха. Несмотря на габариты, парень, обладавший довольно писклявым голосом, трусливо жался к группе поддержки, состоявшей из мужиков, похожих на временно приодетых бомжей, и жалобно гнусил:

— Мань, ты не боись, ты ж следить будешь, я ни-ни…

— Такие деньжищи ухлопаны, один автобус чего стоит, — гнула свое животастая Маня. — Вон, сватья уже еле стоит, когда успела, паразитка. Дядьев твоих поить не буду, так и знай. Ишь, зыркалами блестят, у-у-у…

Маня сбивала весь романтический настрой и заставляла окружающих женихов в последний раз всерьез задуматься о последствиях столь решительного шага.

От духоты у Юльки закружилась голова. Когда наконец настала их очередь и она, под руку с Сергеем вошла в зал, забитый гостями, ей показалось, что именно в этот торжественный и волнующий момент должно произойти что-то страшное. Например, из толпы выйдет женщина, облепленная детьми, и, ткнув в Сергея пальцем, закричит, что он не имеет права жениться второй раз. Или выскочит отвратительный Костик и начнет орать, что Юлька должна выйти замуж за него, потому что носит его ребенка. Или сам Сергей вдруг передумает и вместо возвышенного «да!», скажет позорное «нет!», и тогда…

Юлька понимала, что это уже откровенный психоз. Хорошо, что никто не видит, как трясутся и подгибаются под пышной юбкой коленки.

Со стороны все выглядело потрясающе. Лена, приглашенная на свадьбу в качестве переводчицы, сопровождающей итальянцев, с доброй завистью смотрела на худенькую, подпрыгивающую от нетерпения невесту. Она уже наслушалась от завистливо и благожелательно настроенных гостей всевозможных сплетен и знала, что Юлька такая же, как и она: простая девочка, которой неожиданно улыбнулось счастье. Лена подумала, что тоже может стать чьей-то невестой, захотелось в белом роскошном платье оказаться в центре внимания, шуршать крохотным аккуратным букетиком, а потом метнуть его в толпу… Юлькин пример разбудил в ней уверенность и надежду. Эта свадьба, судя по рассказам, выглядела счастливым финалом романтической голливудской истории. Если бы бедная Леночка знала, что творится в голове у невесты и какими окольными путями добиралась она до своего счастья, то разбуженная маршем Мендельсона надежда тут же уснула бы в ее душе вечным сном.

Все было, как и планировал Сергей: фуршет, тосты, поездка по городу с мучительным отщелкиванием множества пленок на память у всех мало-мальски известных памятников и, наконец, уединение в небольшом зале загородного ресторана. Не особо опытный в обольщении девушек муж доверил романтическое убранство свадебного зала персоналу, пообещав баснословные чаевые. Затраты окупились. Юлька подумала, что даже если вся остальная жизнь будет серой и неинтересной, этот праздник останется с ней навсегда.

Ночевали они в свадебном люксе, а через день у Сергея снова начинались обычные будни. Он не мог позволить себе полноценный медовый месяц.

— Юль, потом, ладно? Обязательно куда-нибудь съездим, — оправдывался он. — Сейчас никак. Ты не обижаешься?