Брачный период мачо - Ларина Арина - Страница 25

Судя по всему, в боулинг Иван ходил и раньше, поскольку двигался он уверенно, сразу вытряхнув Лену из куртки и безошибочно определив местонахождение гардероба.

— Я вообще-то больше в бильярд люблю, — смущенно пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Лены.

— Давай в бильярд, — охотно согласилась она. — Я ни то, ни другое ни разу не пробовала.

— Давай, — оживился Иван. Похоже, он собирался покрасоваться перед ней своими умениями. Мужчины вообще любят учить и чувствовать себя более опытными, поэтому Лена снисходительно позволила поруководить собою. Уже через пять минут Иван пожалел о своем предложении. По шарам Лена категорически не попадала, зато ее поза привлекла к столу посетителей мужского пола. Они начали активно участвовать в процессе обучения, один даже попытался прилечь рядом, чтобы показать, как правильно держать кий. Спугнутый сопящим от возмущения Иваном, он ретировался, но на смену ему притопал новый лектор, вознамерившийся научить Лену правильно ставить ноги. Еще пара парней оживленно обсуждала что-то, увлеченно разглядывая Ленин тыл.

— Нет, давай лучше в боулинг, — забормотал взмокший от напряжения Иван и потянул Лену за собой. Получив свою порцию мужского внимания, она не сопротивлялась.

Иван так ревностно охранял Лену от посторонних взглядов, что она почувствовала себя невероятно счастливой. Млея от нахлынувших чувств, она напробовалась в баре коктейлей, после чего соблаговолила направиться в боулинг. Первым сюрпризом была необходимость надеть какие-то страшненькие тапочки. Алкоголь, булькавший в желудке, добрался до извилин и заставлял язык молоть всякую ерунду. Сначала Лена долго и нудно приставала к девушке за стойкой, поменяют ли ей потом кеды обратно на сапоги, потом она стала требовать от Ивана гарантий, что он относится к ней серьезно. Когда кавалер дотащил ее, наконец, до дорожки и приступил непосредственно к процессу обучения, она высокомерно оттолкнула легкий шар, специально выбранный для нее, и схватила понравившийся по цвету, темно-синий. Удивившись про себя его тяжести, она сосредоточенно впихнула туда пальцы и, размахнувшись, вслед за улетающим шаром рухнула на пузо, слегка проехавшись по гладкой накатанной дорожке. Еле сдерживая смех, Иван сграбастал ее и аккуратно посадил на диванчик.

— Я хочу играть в мячик, — неуверенно промямлила Лена, почувствовавшая внезапно крайнюю усталость и желание немедленно заснуть, прямо под грохот музыки и восторженные вопли игроков в боулинг. Пальцы, чудом не укатившиеся вместе с тяжеленным шаром, ныли, а ушибленные при падении части тела ощутимо болели. Подрагивавший от смеха Иван начал ее раздражать. Лена нахмурилась и с удивлением обнаружила, что обидная фраза, которую она собиралась озвучить ухмыляющемуся любимому, зависла в мозгу, словно пиратская компьютерная программа с глюками и недоработками. Язык распластался свинцовой гирей и не реагировал на нервные импульсы, не желая участвовать в рождении звуков. Более того, веки налились тяжелым жаром и начали медленно опускаться.

«Похоже, он меня чем-то подпоил», — уверенно подумала Лена, провалившись в глухую темноту.

Беспокойная мысль «зачем?» так и не успела всплыть на поверхность сознания, придавленная тяжелым глубоким сном.

Иван удовлетворенно оглядел ее обмякшее тело и начал аккуратно снимать тапочки. Сотрудники клуба, которым подобные эксцессы были не в новинку, помогли вызвать такси и даже предложили дотащить «багаж» до машины. Но Иван гордо отказался, с чувством собственника волоча свою добычу и утрамбовывая ее в салоне…

Олег потер переносицу и недоумевающе посмотрел на часы: первый час ночи. Значит Лена не собиралась ночевать у мамы. Хотя, разумеется, раз уж у нее есть кавалер, то глупо тащить его домой.

От дверей фирмы, где он так неосмотрительно упустил Лену вместе с неизвестным мужиком, Олег поехал к ее дому. Первые пару часов он расслабленно читал книгу, реагируя лишь на скрип открываемой двери подъезда. Когда время, мысленно отпущенное им на свидание, закончилось, он отложил детектив в яркой обложке на пассажирское сиденье и начал внимательно обозревать окрестности. К его крайнему удивлению, во дворе было полно влюбленных парочек, пребывавших в разной стадии развития отношений: от робкого гуляния под руку до практически горизонтального диалога на ближайшей скамейке. Изучив все парные объекты, он с облегчением констатировал, что Лены здесь нет. Следующие несколько часов прошли для него в перепадах от отчаяния до пронзительных проблесков надежды. Но Лена так и не появилась ни с кавалером, ни в одиночестве. Стиснув зубы, он ехал по пустынным улицам, мимо нахально подмигивавших желтыми глазами светофоров и ярких рекламных вспышек. Квартира встретила его тишиной и безжизненными пятнами света уличных фонарей. Лены не было. Он закрыл двери, постоял несколько мгновений в темноте, а потом, издав негодующий рык, наотмашь ударил кулаком по косяку.

Сначала были звуки. Где-то далеко ругались, похоже, даже дрались. Что-то падало, угрожающий топот ног, сопровождаемый женским визгом и мужскими нечленораздельными воплями, то приближался, то удалялся. С другой стороны доносилась ритмичная немецкая речь, сдобренная тяжелым ритмом барабанов и еще какими-то звуками. Можно было бы предположить, что это ночной кошмар, если бы не сильнейшая головная боль. Попытки восстановить цепь событий потерпели полный крах. Глаза не открывались. Лена пошевелилась, организм нехотя подчинился. Похлопав ресницами, она поняла, что глаза уже давно открылись, просто вокруг была кромешная тьма. Боль плескалась от уха до уха, изредка ударяя по глазам. Шум драки стал отчетливее, послышались глухие удары в стену. Судя по торжествующим взвизгиваниям, побеждала слабая половина человечества.

— Где я? — в ужасе соображала Лена. Обстановка нагнеталась как в фильмах Хичкока. Ей стало страшно до такой степени, что застучали зубы. Утешало одно: она не связана. Лена привстала и попыталась вглядеться в черноту. Внезапно кто-то обнял ее за плечи:

— Ты куда?

Воплю, который издала от неожиданности Лена, мог позавидовать слон-самец, пытающийся трубить в брачный период примерно так же, но с меньшим успехом. У нее свело не только челюсти, конечности и мышцы живота, но даже уши.

Огромная лапа зажала ей рот, все звуки на мгновение стихли, а затем трансформировались в дружный топот и гулкие удары по ритуальному барабану. Похоже, барабан был сделан из фанеры, поскольку звуки были сомнительного качества.

Лапа пахла чем-то приятным, но жесткие короткие волоски щекотали ей нос, а чудовищность ситуации не позволяла насладиться этим ванильным ароматом, поскольку перспективы Лениных отношений с этой явно мужской конечностью терялись во тьме и плохо прогнозировались. Лапа могла и погладить по головке, и сломать шею. В зависимости от настроения, уловить которое тоже было трудно.

— Ты что? Что случилось? — донесся сквозь звук барабанной дроби и злобного многоголосого речитатива подозрительно знакомый голос.

— Кто здесь? — идиотским тоненьким голоском спросила Лена, как только лапа неуверенно отлепилась от ее физиономии. Зубы клацали от ужаса, а по голове бегали мурашки, вороша спутавшиеся волосы.

— Я.

— А-а. Очень приятно.

Попытка наладить отношения с невидимым собеседником не состоялась, поскольку он, тяжело вздохнув, отвалился куда-то в небытие, пошаркал там ногами, чертыхнулся и пошлепал вдаль.

Темноту помещения резко вспорола полоса света, наполненная громкими голосами. Бой ритуальных барабанов стих.

«Все. Сейчас начнется», — словно поплавок вынырнула из глубины Лениного сознания нечеткая и безадресная мысль. Что именно «начнется», она не знала, но ничего хорошего не ждала. Память отказывалась предоставить сведения о последних часах ее жизни до попадания в это непонятное место. И вообще, все воспоминания словно удалили хирургическим путем: сознание было даже не как чистый лист, а как космическая черная дыра со сквозняком.