Словарь по психоанализу - Лапланш Ж. - Страница 5

в) Фрейдовская концепция желания относится только к бессознательным желаниям, закрепленным с помощью устойчивых и унаследованных с детства знаков. Однако Фрейд не всегда использует понятие желания в том смысле, который подразумевается вышеприведенным определением; иногда он говорит, например, о желании спать, о предсознательных желаниях и даже порой считает результат конфликта компромиссом между „двумя исполнениями двух противонаправленных желаний, имеющих различные психические источники“ (1b).

*

Жак Лакан попытался иначе понять фрейдовское открытие, сделав его основой именно желание и выдвинув это понятие на первый план в психоаналитической теории. При таком подходе Лакан вынужден был разграничить понятия, с которыми часто путают желание, а именно понятия потребности и запроса.

Потребность нацелена на особый объект и удовлетворяется этим объектом. Запрос формулируется и обращается к другому человеку; даже там, где он устремлен на объект, это не имеет особого значения, поскольку выраженный в слове запрос – это всегда, по сути, просьба о любви.

Желание рождается в расщелине между потребностью и запросом; оно несводимо к потребности, будучи в принципе не отношением к реальному объекту, независимому от субъекта, но отношением к фантазму; однако оно несводимо и к запросу, властно навязывающему себя независимо от языка и бессознательного другого человека и требующему абсолютного признания себя другим человеком (2).

ЗАЩИТА

Нем.: Abwehr. – Франц.: dйfense. – Англ.: defence. – Исп.: defensa. – Итал.: defesa. – Португ.: defesa.

• Совокупность действий, нацеленных на уменьшение или устранение любого изменения, угрожающего цельности и устойчивости биопсихологического индивида. Поскольку эта устойчивость воплощается в Я, которое всячески стремится ее сохранить, его можно считать ставкой и действующим лицом в этих процессах.

В целом речь идет о защите от внутреннего возбуждения (влечения) и особенно от представлений (воспоминаний, фантазий), причастных к этому влечению, а также о защите от ситуаций, порождающих такое возбуждение, которое нарушает душевное равновесие и, следовательно, неприятно для Я. Подразумевается также защита от неприятных аффектов, выступающих тогда как поводы или сигналы к защите.

Защитный процесс осуществляется механизмами защиты, в большей или меньшей мере интегрированными в Я.

Будучи отмечена и пронизана влечениями, тем, против чего она в конечном счете направлена, защита подчас становится навязчивой и проявляет себя (по крайней мере отчасти) бессознательным образом.

• Возникновение собственно фрейдовской концепции психики, в отличие от взглядов его современников, было обусловлено выходом понятия защиты на первый план в истерии, а затем и вскоре в других видах психоневроза (см.: Истерия защиты). В „Исследованиях истерии“ (Studien ьber Hysterie, 1895) обнаруживается вся сложность отношений между защитой и осуществляющим ее Я. Фактически Я – это личное „пространство“, которое должно быть защищено от любого вторжения (например, от конфликтов между противона-• правленными желаниями). Я – это также „группа представлений“, противоречащих какому-то „несовместимому“ с ними представлению, о чем свидетельствует чувство неудовольствия. Наконец, Я – это инстанция защиты (см.: Я). В тех трудах Фрейда, где развивается понятие психоневроза защиты, всегда подчеркивается именно этот момент несовместимости того или иного представления с Я; различные формы защиты суть не что иное, как различные способы обращения с этим представлением, особенно если речь идет об отделении этого представления от связанного с ним изначально аффекта. Кроме того, как известно, Фрейд очень рано начал противопоставлять психоневрозы защиты актуальным неврозам*, или, иначе, той группе неврозов, при которых внутреннее напряжение становится из-за отсутствия разрядки сексуального возбуждения невыносимым и проявляется в виде различных соматических симптомов. Важно, что в случае актуальных неврозов Фрейд не говорит о защите, хотя при этом обнаруживаются особые способы охраны организма и делаются попытки восстановить его равновесие. Защита у Фрейда изначально отличалась от тех (общих) мер, которые принимает организм для устранения возрастающего напряжения.

Выявляя в зависимости от вида болезни различные способы защиты в тех случаях, когда клинический опыт (ср. „Исследования истерии“) позволял восстановить различные этапы этого процесса (всплывание в памяти неприятных эмоций как побуждение к защите, группировка сопротивлений, распределение патогенного материала по различным уровням и пр.), Фрейд пытался также построить метапсихологическую теорию защиты. Эта теория с самого начала предполагала устойчивое разграничение между наплывом внешних возбуждений, от которых можно отгородиться заслоном (см.: Слой защиты от возбуждений), и внутренними возбуждениями, избавиться от которых вообще невозможно. Против этой внутренней агрессии – или, иначе говоря, против влечения – и направляются различные защитные механизмы. В „Наброске научной психологии“ (Entwurf einer Psychologie, 1895) Фрейд ставит проблему защиты двояким образом:

1) ищет истоки так называемой „первичной защиты“ в „опыте страдания“ подобно тому, как прообразом желания и Я как сдерживающей силы был „опыт удовлетворения“ – Во всяком случае, в „Наброске“ эта концепция не изложена с такой отчетливостью, как опыт удовлетворения (а).

2) Стремится отличать патологическую форму защиты от нормальной. Нормальная защита осуществляется при переживании вновь прежнего болезненного опыта; при этом Я с самого начала было призвано устранить неудовольствие посредством „побочных нагрузок“: „Когда мнесический след вновь оказывается нагруженным, вновь возникает и чувство неудовольствия, однако ведь Я уже проложило свои пути, а по опыту известно, что повторно испытываемое неудовольствие меньше прежнего, покуда в конечном счете оно не сводится к раздражению, с которым Я в состоянии справиться“ (la).

В результате такой защиты Я удается уберечься от поглощения и пропитки первичным процессом, что обычно происходит при патологических защитах. Как известно, Фрейд считал, что патологическая защита возникает как последствие зрелища сексуальной сцены: в свое время это потребовало защиты, но в воспоминании вызвало прилив внутреннего возбуждения. „Внимание обычно обращается на восприятия, порождающие неудовольствие. В данном случае речь идет не о восприятии, но о мнесическом следе, который неожиданно приводит к высвобождению неудовольствия, аЯ узнает об этом слишком поздно“ (1b). Это и объясняет, почему „… действия порождают следствия, которые мы, как правило, наблюдаем лишь в первичных процессах“ (1с).

Возникновение патологической защиты обусловлено, таким образом, приливом внутреннего возбуждения, порождающего чувство неудовольствия при отсутствии необходимых защитных навыков. Следовательно, патологическая защита порождена не силой аффекта как такового, но особыми условиями, которых мы не видим ни в случае самого мучительного восприятия, ни в случае воспоминания о нем. Эти условия, по Фрейду, наличествуют лишь в сексуальной области (см.: Последействие; Соблазнение).

*

Несмотря на все разнообразие зашит при истерии, неврозе навязчивых состояний, паранойе и пр. (см.: Защитные механизмы), двумя полюсами конфликта всегда оказываются Я и влечение. Я стремится защититься именно от внутренней угрозы. Хотя клинический опыт каждодневно подтверждает эту концепцию, она порождает теоретические проблемы, постоянно встававшие перед Фрейдом: как может разрядка влечений, которая, по определению, должна приносить удовольствие, восприниматься как неудовольствие или как угроза неудовольствия, порождая защитные действия. Психический аппарат расчленен на различные уровни, и потому удовольствие для одной психической системы может быть неудовольствием для другой (Я), однако подобное распределение ролей не объясняет, откуда берутся влечения и побуждения, несовместимые с Я. Фрейд отказывается от теоретического решения этого вопроса: он не считает, что защита вступает в действие, „…когда напряжение становится невыносимым, поскольку остается неудовлетворенным импульс влечений“ (2). Так, голод, не ведущий к насыщению, не вытесняется; каковы бы ни были „средства защиты“ организма от угрозы такого типа, речь здесь не идет о защите в психоаналитическом смысле. Ссылок на равновесие организма с внешней средой в качестве объяснения здесь недостаточно.