Путь домой - Михеев Михаил Александрович - Страница 62

– Железная логика, хотя и ущербная. Ладно, твое право. Так вот, а ты не боишься, что мы друг другу моментально так надоедим, что за стволы, образно говоря, схватимся? Я у одного древнего писателя, О. Генри кажется, встречал что-то подобное…

– Возможно… Ну, хрен с тобой, черт языкастый, вези сюда свою девчонку – третьей будет.

– Которую?

– Да хоть обеих. Заодно и прочие свои… потребности удовлетворишь.

– Тогда нас будет четверо…

– Курица – не птица, баба – не человек.

– Слушай, ты, электронный шовинист.

– Ага. – И искинт довольно захохотал, а потом внезапно посерьезневшим голосом добавил: – Я так думаю, в будущем, возможно, все равно придется набирать команду. Надо с чего-то начинать, и это – не самый худший вариант.

– И на хрена тебе команда?

– Я рассматриваю теоретическую возможность. Как я уже успел убедиться, случиться может все что угодно, а раз так, стоит иметь в виду и тот вариант, что нам потребуется экипаж или хотя бы десантники – роботов у меня на борту немного.

– Сильно подозреваю, любой из твоих роботов способен справиться с гарнизоном небольшой планеты, если, конечно, у того не будет поддержки из космоса. Да и качество местных вояк… убогое, так скажем.

– И все же пренебрегать этим ресурсом не стоит. Что же касается убогого качества, то натаскать и зайца можно, чтоб тот волку пасть порвал.

– Ой, и темнишь ты что-то… Уж не империю ли восстанавливать собрался? Если так – то не стоит, все равно сил не хватит.

– Думаешь?

– Знаю. И ты знаешь, только смириться не можешь пока. Нет, ты, конечно, можешь и в одиночку уничтожить любой флот и любую цивилизацию – и что дальше? Уничтожить – не значит подчинить, ты просто не сможешь быть в ста местах одновременно. Так что для одного эта задача неподъемная, а союзников не будет в принципе.

– Запомни, мальчик: офицер делает то, что должен, а не ищет оправданий, почему он не сделал.

– Я еще не офицер, заметь.

– Ну так будешь.

– Чтобы стать, мне надо домой вернуться. И вообще, зачем тебе это? Империя тебя кинула, ты на нее должен быть в жуткой обиде.

– Обида обидой, а присяга присягой. От нее меня никто не освобождал.

– Ладно, это все лирика, смотри сам, что делать, – не маленький уже.

– Так остаешься?

– А куда я денусь? Тебя одного оставишь – ты живо глупостей наделаешь. Ладно, не обижайся, но насчет девчонок ловлю тебя на слове.

– А что меня ловить? Честное слово, я очень разочаровался бы, если бы ты отказался.

– Это еще почему?

– Ну, как ни крути, а обе они тем или иным боком твои товарищи, а империя своих не бросает. Так что позавтракаешь – бери бот и отправляйся. Заодно и нормальных продуктов привезешь.

Ну что же, это был не худший вариант, и Петр, быстро закончив завтрак, отправился сначала к себе, а уже потом, одетый в ставшие уже родными и привычными, как вторая кожа, комбез с курткой (искинт, кстати, ворчал, предлагая что-нибудь из запасников линкора, – и прочнее, и совершеннее, но курсант отказался, предпочтя пусть устаревшее, но свое, проверенное дорогой), с бластерами на ремне и палашом на перевязи, отправился в ангар выбирать бот – здесь искинт предоставил ему полную свободу выбора, и Петр хотел воспользоваться ею по полной программе.

Увы, его желаниям сбыться было не суждено – в ангаре было четыре типа ботов, и для задуманного Петром вояжа подходили только два – десантный, он же при нужде исследовательский, и грузовой. Однако грузовой Петр, подумав, отверг – неуклюжий даже на вид агрегат ему банально не понравился. Нет, он наверняка был очень практичен, но вид летающего гроба (а именно на него была больше всего похожа эта машина), а также ее полная безоружность и отсутствие средств маскировки отбивали у курсанта всякое желание летать на сем чуде инженерной мысли. Может быть, потом, когда-нибудь… Если уж очень прижмет.

Больше всего ему, конечно, понравился истребитель – стремительная даже на вид, изящная машинка, вдобавок увешанная оружием, как новогодняя елка игрушками. Мечта милитариста или любого нормального мужчины. Увы, пассажиров, не говоря уже о грузе, на этом красавце везти было просто негде – не на внешнюю же подвеску их подвешивать… Хотя вид Виктории, болтающейся под брюхом набирающего высоту бота… М-дяя… Картинка, которую представил себе курсант, моментально подняла ему настроение.

Штурмовик, выглядящий не менее внушительно, отпадал по той же причине – разве что пассажирок пришлось бы везти не на внешней подвеске, а в бомболюке. Хрен редьки не слаще, поэтому курсант оставил детальное изучение этих машин на потом, а сам полез в пахнущее металлом и пластиком нутро десантного бота – машины без особых, конечно, удобств, но с внушительным пассажирским отсеком, серьезной броней и вооружением, способным отпугнуть какого-нибудь мелкотравчатого (по имперским меркам) нахала так, чтобы навсегда отбить у него желание связываться с владельцем этого транспортного средства. В той, прошлой жизни бот должен был доставить к месту боя, а потом вернуть на корабль отделение десанта в полной броне и, естественно, обеспечить им если не комфорт, то безопасность, поэтому для нынешней миссии он подходил вполне, что подтвердил и одобрительно хмыкнувший искинт. А вот освоить этот агрегат оказалось довольно сложно.

У имперцев, как оказалось, был свой, отличный от нынешнего взгляд на управление кораблями. Никаких виртуальных клавиатур и прочих шлемов-мыслеусилителей, напротив – грубовато-топорные рычаги, тугой, с четкой обратной связью штурвал… Больше всего это было похоже на аварийную систему управления современных ботов, только вот здесь она была основной. Как пояснил искинт, считалось, что пилот должен чувствовать свой корабль, а не уподобляться компьютерному игроку. Что же касается топорного вида, то дизайн для боевого корабля – отнюдь не главное, а вот эргономика на поверку оказалась выше всяких похвал, и неудобные на вид рычаги ложились в ладонь как влитые, и обшитый мягкой кожей штурвал не хотелось выпускать из рук. Словом, инженеры почившей в бозе Российской империи дело свое знали на отлично.

С назначением и общими принципами управления Петр освоился моментально – управлять ботами в аварийном режиме его учили, пусть и поверхностно. Однако, когда искинт отодвинул внушительной толщины люк, закрывающий ангар, курсант сквозь него с трудом протиснулся. И это притом, что люк был рассчитан на одновременный взлет или посадку трех ботов. Даже искинт, до того ехидно комментировавший неловкость Петра, замолчал, и когда бот все-таки оказался снаружи, курсант услышал явственный вздох облегчения.

И не в том было дело, что ботом тяжело управлять – скорее, непривычно. Управление и впрямь оказалось простым и удобным, но вот колоссальный по сравнению с современными машинами резерв мощности и нереально чуткие реакции на малейшее движение штурвала едва не сыграли с курсантом злую шутку. Ну не привык он к такому, те боты, на которых его учили летать, несмотря на большую вычурность, были куда грубее в управлении. С одной стороны, это давало той машине, за штурвалом которой сейчас сидел курсант, огромные преимущества, с другой – она вряд ли простила бы грубые ошибки в пилотировании. Впрочем, это все было не суть важно – после пары часов тренировочных полетов Петр счел, что достаточно освоился с техникой, и взял курс на Ново-Липецк.

Да, лететь было куда приятнее, а главное, быстрее, чем шагать на своих двоих (ну ладно, ладно, лошадиных четырех) по грязной дороге. Десять минут в неспешном темпе – и все, бот уже на месте. А так медленно потому, что дашь газ – и выскочишь на орбиту. Петр еще не до конца уверовал в свои навыки пилотирования этой машиной и предпочел не рисковать. Можно было, конечно, включить автопилот, но разница в ощущениях между полетом на электронном поводке и чувством власти над могучей машиной все же колоссальна. Давным-давно не сидевший за штурвалом курсант предпочел лететь самостоятельно, получая удовольствие от самого процесса пилотирования, и плевать, что потеряно несколько лишних минут. В свете нынешних перспектив они не играли никакой роли, тем более что Петр все равно хотел прибыть ближе к ночи.