Путь домой - Михеев Михаил Александрович - Страница 3

За исключением того, что капсула перевернулась, ничего с ней не случилось. Вообще запас прочности у этих капсул был колоссален. Этакая бронированная спасательная шлюпка, позволяющая без особых удобств доставить человека от аварийного корабля к ближайшей планете. Простенький одноразовый гиперпривод, маломощный двигатель и набор выживания. Хотя были в этом и плюсы. Минимум удобств – это еще и минимум того, что может оторваться и начать летать по кабине, разнося все, во что попадет на пути. Сейчас, несмотря на падение, в капсуле ничего не было сломано, ни один предмет не сорвался с креплений. Можно сказать, повезло – какая-нибудь железка, прилети она в голову потерявшему сознание космонавту, могла привести к тому, что это сознание уже никогда не вернется, и поставить точку в его недолгой истории.

Кое-как сориентировавшись в перевернутом интерьере, Петр неловко дотянулся до пульта и, путаясь в клавишах, запустил энергосистему капсулы. Запищал сигнал, замигали, медленно разгораясь, экраны, и спустя пару минут он уже получал информацию о состоянии своего временного пристанища. То, что было снаружи, не могло не впечатлить, хотя, если честно, век бы всю эту экзотику не видеть.

Капсула лежала у самого подножия горы, на склоне, и борозда, которую она пропахала, съезжая по нему вниз, сделала бы честь любому плугу. Почва вокруг капсулы слегка дымилась или, скорее, исходила паром – верный признак того, что броня все еще была раскалена. К счастью, гореть вокруг было нечему, да и внутри капсулы сохранялась комфортная температура – изоляция в ней была что надо.

Из трех люков два были ниже уровня грунта, но один, аварийный, оказался сверху. Это было просто замечательно. Конечно, Петр выкопался бы в любом случае, но все же куда лучше, если можно просто выйти, а не махать перед этим до полного отупения БСЛ, сиречь большой совковой лопатой. Притом что лопаты не было, копать пришлось бы подручными приспособлениями вроде шлема от скафандра. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего. К счастью, сия печальная участь Петра на этот раз миновала, хоть в чем-то повезло. Правда, открываться люк решительно отказывался, но это говорило всего лишь о том, что сработала тепловая защита. Ее можно было, конечно, отключить, но зачем? Капсула остынет – и люк откроется сам, так что стоило просто подождать.

Этому нехитрому занятию курсант и предался, и сам не заметил, как заснул – глубоко, без сновидений. Корпус капсулы тихо потрескивал, остывая, но сквозь покрытую окалиной броню и многочисленные слои изоляции внутрь не проникало ни звука. Сну его не мешал ни жесткий пол, ранее служивший потолком, ни осознание того, что он, возможно, оказался один на незнакомой планете. Скорее это была как раз реакция на стресс, и молодой, здоровый организм таким образом защитил психику хозяина – нормальная в общем-то ситуация. Два часа глубокого сна, после которого Виноградов проснулся здоровым и бодрым.

На сей раз люк открылся без всяких проблем, но вот вылезти из него оказалось не так-то просто. Если кабина при посадке, больше похожей на падение, не пострадала, то в узком тамбуре аварийного люка сорвалось и сместилось все, что могло сорваться и сместиться. Курсант потратил больше часа, чтобы, скорчившись в неудобной позе, разгрести образовавшиеся завалы. Когда он уже подумал о том, что проще было бы разгрести пару кубометров земли, чтобы вылезти из основного люка, щель между обломками оборудования наконец расширилась достаточно для того, чтобы можно было выбраться. И Виноградов, с трудом извернувшись, вылез наружу и в изнеможении уселся на оплавленную броню своей капсулы.

По склону капсулу несло километра три, если не больше. Сейчас она лежала, почти полностью зарывшись в грунт, и выкопать ее не было никакой возможности. Да и, если вдуматься, зачем? Гипердвигатель запускается только в открытом космосе, за пределами звездных систем, когда гравитационные возмущения перестают влиять на его работу, а собственные маневровые движки поднять капсулу с поверхности не способны в принципе. Их задача – сориентировать капсулу в пространстве, черепашьим шагом доплестись до системы и обеспечить маневрирование при посадке. Взлет – уже за пределами их возможностей.

Петр задумался. Надо было бы подняться наверх и посмотреть, что случилось с крейсером. Информация шла на компьютер капсулы до самого момента отделения ее от корабля, и поэтому курсант точно знал, что «Меркатор» упал совсем рядом. Но солнце, точнее, желтая звезда, его заменяющая, уже готова была опуститься за горизонт. Подумав немного, он решил подождать утра, залез в капсулу и аккуратно задраил за собой люк – во избежание, так сказать.

Спать, правда, совершенно не хотелось. Полночи Петр потратил на то, чтобы аккуратно выкрутить терминал компьютера и поменять режим экрана, дабы без проблем пользоваться оборудованием в перевернутой капсуле, а потом старательно изучал все, что нашлось в нем по этой планете. Нельзя сказать, что это было интересно, но курсант Виноградов прекрасно понимал простую истину – его дальнейшая жизнь вполне может зависеть от того, что он будет знать о творящемся вокруг. Увы, информации нашлось прискорбно мало, и была она несколько однобока.

Атмосфера вполне годная для дыхания. Ну, это Петр уже знал, в принципе это было первое, что он узнал о планете, еще до того, как выбрался из капсулы, благо анализ проводился автоматически. Чуть больше, чем на Земле, кислорода и инертных газов, чуть меньше азота, словом, ничего особенного. Болезнетворных микроорганизмов не выявлено… Да и были бы – ничего страшного. Всем, кто работал в космосе, в обязательном порядке делалась биоблокада, подавляющая девяносто процентов бактерий и практически все вирусы, вдобавок подхлестывающая иммунитет, что позволяло чувствовать себя комфортно на любой планете, не боясь сдохнуть или подхватить какую-нибудь гадость. Единственный минус – биоблокаду требовалось обновлять не реже чем раз в два года, но это уж были сущие пустяки.

Кроме атмосферы… Сила тяжести – ноль девяносто восемь от стандартной, период обращения вокруг звезды – полтора стандартных, читай земных, года. Ну, чуть больше, но это уже непринципиально. В сутках двадцать три с половиной часа, очень удобно, и часы наручные перенастроить несложно, благо такой режим в них предусмотрен. Ось наклона почти земная. Два больших материка и куча островов размером от нескольких десятков квадратных метров до Гренландии. Океаны соленые, практически как на Земле. Спутника у планеты нет – значит, нет ни приливов, ни отливов. Климат мягче земного, хотя все положенные климатические зоны присутствуют.

А теперь главное. Планета исследована около пятидесяти земных лет назад. Никакого интереса не представляет ни в плане ресурсов, ни с точки зрения стратегического положения. Единственный плюс – заселена людьми, очевидно потомки первой волны колонизации, случившейся более восьмисот лет назад, до Большой Усобицы. После нее люди почти двести лет не летали к звездам, поэтому колонии, оставшиеся без связи с материнской планетой, частью деградировали, а частью и вовсе погибли. На данной конкретной планете реализован первый вариант, причем деградация очень значительная, до уровня Средневековья примерно. Язык аборигенов – архаичный русский с примесями других языков, что, впрочем, не важно. Все равно человеческая цивилизация после Большой Усобицы использовала языки победителей – русский и немецкий, остальные канули в Лету и теперь встречаются лишь в старых книгах.

Исследовавшая планету экспедиция действовала согласно инструкции: провела съемку с орбиты, составила карту местности и вступила в краткий контакт с аборигенами для определения уровня цивилизации. Три недели на все про все, а потом – дальше, оставив, как и положено, аварийную базу. И вот это как раз было самым главным, потому что на такой базе была станция аварийной связи, позволяющая передать сигнал бедствия. То, что надо, потому что в капсуле гиперпередатчика не могло быть принципиально, он слишком велик.