День святого Валентина (сборник) - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 4

Так что в начале зимы Вера в этот клуб и отправилась.

Но каждый метр дороги, что приближал ее к заветной цели, добавлял сомнений. А вдруг ее не возьмут? Вдруг ей там достанется только какая-нибудь эпизодическая роль – сорок восьмой пехотинец в четырнадцатой колонне третьего отряда запасных гоблинов? Ну что в такой роли будет интересного? Никакой инициативы: или беги, куда скажут, или лежи, изображая убитого. А Вере хотелось роль значительную: чтобы было где развернуться.

«Ха! Как же, гоблин-пехотинец…» – стукнула в голову девочке новая мысль. Сейчас как посмотрят на нее руководители, оценят и скажут: куда ж ты, такая плюшка, в войну играть пришла? В лучшем случае определят ее в кухонные работники. А в худшем… В худшем засмеют-запозорят! Как всегда смеются над неадекватными людьми. Девушка-воин… Посмотри на себя, колобок! Какой ты воин? Цирк…

Так что почти у самых дверей клуба Вера решительно развернулась и побежала прочь. Прочь от позора. По дороге она увидела кучку одноклассников и ребят из других классов и школ, которые, стуча зубами от наступившего холода, оживленно о чем-то болтали, пихали друг друга в снег, прыгали, играя в «ножки», смеялись. Они были вместе. А Вера одна, одна…

Она примчалась домой и, как ни сдерживалась, все-таки разрыдалась. И плакала так долго, пока совсем не выдохлась и не задремала, положив голову на письменный стол.

В начале вечера пришла мама – Вера услышала, как хлопнула входная дверь, и проснулась. Вышла из своей комнаты, пошла навстречу, зажигая везде по квартире свет.

– Привет, мам…

Весело ответив Вере, мама принялась переодеваться.

– Мы с папой идем в гости к Дидиковым! – сообщила она. – Он с работы прямо туда приедет. Мы и тебя хотели взять, но там будут одни взрослые.

– Не, я бы и не пошла, – махнула рукой Вера.

– Плохо, – покачала головой мама.

Вера сделала равнодушное лицо. Ей очень не хотелось расстраивать своих дорогих родителей, а потому и для них у нее была припасена замечательная маска: спокойной равнодушной девочки, которой ничем не угодишь. О своих бедах Вера никогда маме с папой не рассказывала – ведь раньше у нее вообще никаких бед и проблем не было, а потом, когда они появились, ей было стыдно признаться, что ее кто-то обзывает. Вера боялась, что, услышав о «Колобке» и «Пончике», ее родители, люди с активной жизненной позицией, тут же пойдут в школу разбираться и этим окончательно сравняют ее с плинтусом. А потом, когда она сама научилась бороться за себя, делиться проблемами вообще необходимости не стало.

Мама и папа очень много работали, а когда встречались дома, тут же бросались друг другу в объятия. Так они и ходили по квартире весь вечер – совсем как Шерочка с Машерочкой. Или уезжали куда-нибудь: в театр, в ресторан или в гости, как сейчас.

И все время приставали к Вере с вопросами: «Что же ты сидишь дома? Шла бы в компанию!» Папа и мама настаивали на том, чтобы их странная дочь завела себе хороших друзей – веселых девчонок и мальчишек, с которыми ей было бы интересно. Учебе такая тусовка не повредит, тем более что Верины успехи в школе были гораздо выше средних. Так что – вперед!

Мама вообще иногда выхватывала у Веры из рук книжку или выключала фильм, восклицая:

– Вера, хватит на одном месте сидеть! Иди гулять!

На это Вера делано отмахивалась:

– Ой, да не хочу… Мне такое времяпрепровождение не по душе…

– Не по душе… – искренне недоумевала мама. – А так лучше? На диване и за книжкой ты только зад себе наращиваешь и глаза портишь!

Это Вере вообще невозможно было слышать. Про зад она и так хорошо знала. Но Вера изо всех сил сдерживала слезы. И… оставалась надменно-равнодушной.

Но не могла же она признаться, что на самом деле она просто мечтает о компании веселых друзей, чтобы вечером мчаться к тем, кто тебя ждет, любит, понимает! Но НЕ БЫЛО у нее никакой тусовки – и проситься к кому-нибудь в друзья ей было просто НЕВОЗМОЖНО!!!

Так и сегодня – из любви к Вере мама завела свою традиционную песню.

– Ну почему же ты все время сидишь дома, Верочка? – начала она, подсаживаясь к Вере на диван и обнимая ее. – Почему никуда не ходишь, ни с кем не дружишь?

– Неохота…

– Но ведь, Вера, как ты не понимаешь – это же твои лучшие годы! – волновалась мама. – Тринадцать лет… Мы с папой познакомились примерно в этом возрасте. Да! Мы долго дружили, виделись нечасто, потому что разъехались из нашего двора в разные районы города. Но это было так интересно – встречаться, гулять, расставаться, снова ждать встречи… А наши друзья – ведь многие, как Дидиковы, до сих пор с нами! Да, те, с которыми мы подружились еще в детстве.

– Ага… – охотно закивала Вера. Она знала историю дружбы родителей с Дидиковыми.

Но мама не отставала. Она, кажется, даже про папу забыла, который наверняка уже приехал в гости и теперь там маялся, ожидая ее. И вот-вот начнет звонить, разыскивая…

– Не «ага», Вера! – воскликнула мама. – Поверь: все то, что с тобой случится в детстве, ты будешь помнить всю жизнь! И все, что ты полюбишь, останется с тобой навсегда.

– Мам, ты же сама говорила, что влюбляться еще рано, – подловила маму на противоречии Вера.

– Влюбляться – это одно! – отмахнулась мама. – А любить – другое… Любить можно все, что угодно: собак, книги, игры. И людей, конечно, – друзей и подруг…

– Артистов…

– Ну и артистов, да, – согласилась мама. – А что?

Коллекция фотографий Майкла Джексона, которую мама начала собирать еще в детстве, до сих пор хранилась у нее в заветном чемоданчике.

– Ничего… – улыбнулась Вера.

– Да, Вера! – не сдавалась мама. – Так устроена детская душа: эмоции, которые поселятся в ней, будут сильны и памятны. Особенно положительные эмоции. Многих врагов и обидчиков ты со временем забудешь, а любимые поселятся в твоем сердце навсегда. – Краем парадной кофточки, которую до сих пор держала в руке, мама вытерла нечаянную слезинку, появившуюся в уголке глаза. – Правда, Верочка: в детстве дорог каждый день, важно и памятно любое событие. Это потом уже, во взрослой жизни, дни помчатся колбасой. Будут мелькать так, что и замечать их перестанешь. А ты так расточительно тратишь время… Прошу тебя, не будь букой, дружи с ребятами. Друзья из детства – самые лучшие. Они, конечно, могут, как и любые другие, оказаться предателями, переметнуться куда-нибудь, когда им будет это выгодно. Что ж – кто не рискует… Но все равно детские друзья останутся самыми любимыми. Так что давай – гуляй, дружи, ссорься, мирись, влюбляйся в конце концов! Ведь детство, юность – это такое чудо!

Мама еще хотела что-то добавить, но зазвонил ее сотовый телефон. Она бросилась к своей сумочке, выхватила его – и принялась объяснять папе, почему она все еще дома.Вера, которая все это время из последних сил сдерживала рыдания, поднялась с дивана, быстро обняла маму, шепнула ей: «Я все поняла!» – и спряталась в ванной. Шум включенного душа отгородил ее от мамы. Мама скоро ушла, и Вера осталась в полном одиночестве. Она грустно сидела под искусственным дождем. И не знала, что же ей нужно делать. Жизнь – тоска и боль, мир грез недосягаем, потому что он все-таки неправда. А друзей просто так взять и найти – совершенно невозможно…

Глава 3 Записка от таинственной личности

Вера любила уроки физкультуры – и ненавидела одновременно. Любила за все те нагрузки, которые на них заставляли выполнять, – потому что приятно было испытывать себя на прочность. И ненавидела, конечно же, за форму. За свой спортивный костюм, в котором, разумеется, сама себе не нравилась.

И еще ненавидела за то, что она, при всех прочих выдающихся результатах, не умела лазить по канату. Ну никак! Даже самые слабосильные девчонки с ручками-былиночками – раз-раз-раз! – и оказывались на самом верху толстого каната с завязанным узлом хвостом. А она не могла. Правда, не умела лазить еще и кругленькая пышечка Муся Гладышева – так ей никакой образ девушки-воина был и не нужен. И собой эта девочка-шарик была, кажется, совершенно довольна. А Вера… Вера хотела покорить и канат. Она ведь даже приходила специально, когда в зале никого не было, тренировалась, пытаясь скоординировать действия своих рук и ног. Но или канат игнорировал ее старания, или собственная пятая точка перевешивала – так что ничего у Веры не получалось. Поэтому больше всего перед каждым уроком она боялась, что учитель физкультуры заставит ее на эту гадость непослушную при всех забираться.