Хозяин дракона - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 57

– Двадцать! – сказал Ростислав удивленно.

– Не женат?

– Нет.

– С кем-нибудь сговорено?

Ростислав покачал головой.

– Значит, с девками сенными распутничаешь?

Ростислав залился краской.

– Наследников растить пора! – укорил Великий.

– Княжичу невесту родители выбирают! – вмешался Святояр. – Ростислав – сирота! Пять лет как. Не успели родители…

– Всем князьям на Руси отец – Великий князь! – сказал Святослав. – Попросили бы – сосватал!

– Невеста на примете есть? – сощурился Святояр.

– Есть! – подтвердил Великий.

– Кто?

– Софья, дочь Великого князя киевского…

Ростислав ахнул, воевода едва удержался от восклицания. Вся Русь знает, как любит Святослав младшенькую, красавицу ясноглазую Софью. Ростислав с воеводой видели ее в храме и только головами качнули – не про них княжна! Со всех земель засылали Святославу сватов – уехали ни с чем. Поговаривали, Великий Софью басилевсу ромейскому в невесты прочит, потому и назвал так. Дочь у Великого не только красива, но и умна. Читает книги свои и ромейские, с гречинами говорит по-гречески, с варягами – на варяжском… Такое сокровище – и лютому ворогу? Святояр пришел в себя первым.

– Шутишь, Великий князь?

– Стар я шутить, – сказал Святослав.

– В самом деле отдашь Софью?

– Отдам. Хочешь, при митрополите и боярах объявлю? Что молчишь, князь? Невеста не люба?

– Люба! – сказал Ростислав и вспыхнул.

– То-то! – сказал Святослав. – Дочке шестнадцать, замуж пора, а ты жених добрый. Молодой, красивый, земли свои оборонить умеешь. Чего более? Знаю, о киевском столе мечтаешь. Что ж! Не станет меня, стол твой.

– У тебя сыны! – удивился Святояр.

– Сыны далеко, а Белгород близко. Помру – Ростислав первым в Киев прискачет. Духовную на него подпишу.

– Лишишь сынов вотчины?

– Более всего боюсь, – тихо сказал Святослав, – чтоб сыны по смерти моей за нее не перегрызлись. Сядет на стол старший, младшие примутся злобствовать и крамолу ковать. Сколько раз было! Зять хоть и родственник, да всем одинаково далек.

– Объединятся против чужака! Войско соберут.

– Чтоб собрать, договориться надо – кому стол? Трудное дело. Никому неохота для другого стараться, голову под меч класть. Соберут войско – а как Киев взять? Никому это не удавалось. Против Киева и Белгорода не устоять.

– А как не захочет Киев под Ростиславом?

– Твоя забота, воевода, – усмехнулся Святослав, – и твоя, князь! Сноситесь с боярами и людом киевским, привечайте, подарки дарите. Кто воспрещает? Я мешать не стану, другим дела нет. Угомонятся сыновья. Доброе дело – иметь родственником Великого князя! Всегда поможет удел от соседа отстоять, половецкий набег отбить…

Святояр налил в чару вина, выпил.

– Изумил ты нас, князь! – сказал со вздохом. – Не того ждали.

– Киев третий день плачет, – сказал Святослав, и старческая слеза стекла из его глаза. – С той поры, как гонец прискакал… Меня клянут. Погубил лучших мужей для забавы своей! Гляди, соберутся и скажут: «Поди, княже! Не надобен еси…» Узнают: дочь за Ростислава отдаю, – возрадуются! Пора кончать войну.

– Что от нас? – спросил Святояр.

– Тестю подарок полагается, – ответил Великий. – Отдай полон! Весь! Отведу в Киев – с колоколами встретят.

– Забирай! – воскликнул Ростислав.

Святослав поклонился.

– Не сказал о приданом. Две тысячи гривен за дочкой даю!

Ростислав радостно улыбнулся, Святояр насторожился.

– Что потребуешь за богатое приданое?

– Немногое. Убей Некраса! И змея его.

Ростислав ахнул. Святояр потемнел лицом.

– О чем просишь, Великий?! Гнев у тебя на сотника, но такого даже басурманы не делают: своего убивать!

– Свой ли? – спокойно возразил Святослав.

– Не чужой! Сечу сотник выиграл! Городец сотник спалил! Насаду со сторожем увел! Без Некраса Белгороду пропасть!

– Мы мир урядили, свадьбой скрепим. Зачем нам Некрас?

– Не надобен – отпустим! Сотник сам просился.

– Куда пойдет?

– Земли свои отбивать.

– А где земли его, поведал?

– Нет.

– Ну так я скажу…

Ростислав с воеводой слушали, широко открыв глаза. Когда Великий умолк, в шатре установилось молчание. Первым нарушил его Святояр.

– Нет нужды убивать! Далеко земли Некраса.

– Могут стать близко! – возразил Святослав. – Если Некрасу вздумается.

– Я его на службу брал, ряд писал, – набычился Святояр. – У меня голова седая, князь, и в людях я разумею. Что мешает Некрасу прямо сейчас улететь, кто задержать сможет? За серебром своим позже прислать; отказать не посмеем. Ждет! Честь у него. Не пойдет Некрас на Киев и Белгород!

– Может, и не пойдет! – согласился Святослав. – На своей земле осядет. Но земля та пограблена да пожжена, строить надо. Где серебро брать? Там, где княжьи которы! Ты ему сколько положил?

– Десять гривен в месяц! И сто за сечу.

– Другие тысячу дадут! Не пожалеют – дело верное! Чье войско против смока в поле устоит, какой город удержится? Один князь другого одолеет, сосед поглядит и тоже захочет. Сколько крови прольется? Киев полтысячи мужей потерял, а будут тьмы и тьмы! Земли в запустение придут, в городах вороны поселятся! Нельзя такое допустить! Пусть князья не мирно живут, войною один против другого ходят, но Русь крепнет и богатеет! Со смоком нас и половцы повоюют, и ромеи…

– Ромеям зачем? – удивился Ростислав.

– Был у меня туровский епископ Дионисий, – неохотно сказал Святослав. – Поведал все о Некрасе и о повелении басилевса цареградского сыскать Некраса и звать на службу. Обещать ему место первого воеводы и денег для него не жалеть. Ранее Царьград убить Некраса велел, епископ пробовал, да не вышло. Некрас о том ведает. Епископ боится с ним говорить, меня просил. Я же думаю: нельзя Некрасу к ромеям. Народ этот хитрый и лукавый, добудут смока – конец Руси! Аль не так?

– Ты подумал, Великий князь, что скажут о нас люди? – спросил Святояр. – Взяли дружинника в службу и без вины убили? Кто после того служить нам станет?

– Это просто! – сказал Святослав. – Распустишь слух, что Некрас по наущению Володька Галицкого хотел Ростислава убить. Я подтвержу. За такое не щадят.

– Не страшно брать грех на душу?

– На моей душе грехов, как на собаке блох! – усехнулся Святослав. – Полтысячи по вине моей под курган легло – это грех куда больший, чем ложь. Если я другие полтысячи от смерти спасу – дарует Господь!

– Я согласен! – сказал Ростислав.

– А я нет! – Святояр встал. – И у меня грехов без числа, но такой брать на старости… Я не повар, чтоб резать княжичей!

– Другие найдутся! – насупился Ростислав.

– Тебе, княже, виднее! – сказал Святояр. – Служил я отцу твоему и тебе добре послужил – пора на покой! С Киевом мир, других ворогов нету. Не надобен! Земли мои пограблены да пожжены воями киевскими, устроить надо заново, хозяйский глаз требуется. Еду в имение. Прощай, князь!

Воевода поклонился и вышел. Ростислав вскочил, кусая губы. Святослав подошел, обнял.

– Хочешь быть великим, привыкай! – сказал тихо. – Князь тысячами повелевает, к нему у Господа спрос иной. И грехи у князя иные. Главное – земли свои отстоять и ворога отвести. Чтоб тысячи спасти, одного убить не грех. Не печалься! Вернется Святояр! Такие, как цепной пес: сбежит, погуляет, да придет, потому как по цепи соскучился.

– Воевода отказался, другие тоже откажутся! – сказал Ростислав. – Любит люд Некраса!

– Своих воев дам! – успокоил Святослав. – Им Некраса жалеть не за что. Взбодрись, князь! Пошли к митрополиту! Ряд писать…

28

Незнакомый гонец прискакал на рассвете.

– Князь зовет, сотник! – выпалил, не слезая с седла.

– Зачем? – спросил Некрас, позевывая.

– Там поведают! Не медли!

Гонец повернул коня и ускакал.

– Что там? – спросил Малыга, выходя из дому.

– Князь зовет!

– Так спешно?

Некрас пожал плечами.