Приключение доктора Хирна - Ландсбергер Артур - Страница 11

– Не нужно! – возразил Пино и заказал три кружки пива. – Я уже нашел след этого молодца. Это не вы!

– Очень рад.

– Но вы оба можете заработать деньги, если согласитесь помогать мне.

Хирн покачал головой, а Великан сказал:

– А ну, послушаем ваши предложения.

– На сей раз я не поскуплюсь дать тысячу.

Хирн спросил:

– На нас двоих?

– Да.

Хирн покачал головой и потребовал две тысячи. Пино подумал и сказал:

– Идет!

Они ударили по рукам, а потом чокнулись.

– Итак, – начал Пино и рассказал им все подробности ограбления. Он достал даже рисунок, на котором были изображены следы преступника.

– Я думаю разыскать его еще до вечера! – воскликнул Великан.

Его усердие обрадовало Пино, а Хирн подумал, что этот парень может стать ему опасным и наделать хлопот.

Пино заплатил за выпитое и предложил встретиться здесь на следующий день.

А теперь я сведу вас на виллу и все вам покажу!

– Хорошо.

– Но если после осмотра исчезнет хоть малейшая вещица, вы оба будете сидеть в тюрьме.

– Что вы, – возразил Великан. – За кого вы нас принимаете?

По дороге Хирн размышлял о создавшемся положении. Несмотря на полную перемену его внешнего облика, он боялся показаться на глаза прислуги, которая отлично знала его голос, манеру говорить, походку и движения. Насчет Марии Орты он был спокоен, в это утро она находилась на репетиции.

– Следите за прислугой, – сказал Хирн. – Ведь не исключена возможность, что кто-нибудь из них в курсе дела или даже соучастник преступления. Поэтому было бы хорошо, чтобы один из нас двух остался сторожить на улице, не скроется ли кто из виллы в связи с вашим приходом.

Великан кивнул головой, и Пино тоже одобрил это предложение.

– Хорошо, – сказал он, – сторожите вы!

Хирн остался на улице. Когда Пино шел с Великаном через парк по направлению к вилле, он спросил:

– Кто твой приятель?

Пино уже часа два стоял в доспехах, обливаясь потом, и прислушивался к каждому шороху, как гончая собака. Но он чувствовал, как с каждой минутой теряет силы. Каждое мгновение он открывал шлем и старался отдышаться. Колени и локти болезненно ныли от беспрерывного трения о железные стенки.

«Я буду здесь стоять и выжидать!» – уговаривал он себя, когда последние силы грозили изменить ему.

Но его выдержка была сломлена. Он даже не слышал, как Хирн прокрался по коридору в свою комнату. Хирн тихонько открыл дверь и вошел. Затем поспешно разделся и лег в постель. Но несмотря на сильную усталость, он беспокойно ворочался и никак не мог уснуть. Какое-то непонятное волнение заставило его вскочить на ноги. Он любовно посмотрел на дверь, за которой спала Орта, отделенная от него только ванной; и опять взглянул на свою постель. И то, и другое одинаково сильно влекло его. Он сделал шаг к постели, потом опять приблизился на два шага к двери. Но борьба скоро кончилась, тоска по Марии одержала победу над усталостью. Он стоял у двери и нажал ручку; она не подалась и издала неприятный скрип. Дверь была заперта.

Рядом рыцарь открыл свое лицо и прислушался. Не было никакого сомнения, он ясно слышал, как в соседней комнате двигался человек. Осторожно он слез с пьедестала, но железо заскрипело и произвело шум.

Хирн остановился. Он отпустил ручку. Она громко отскочила наверх. Рыцарь побежал к двери. Но Хирн опередил его. Он успел закрыть задвижку двери, за которой стоял рыцарь. Тот постучал железным кулаком и закричал:

– Открывайте!

Хирн схватил кепку, прокрался на цыпочках к коридору, сбежал с лестницы и скрылся. Наверху рыцарь настойчиво повторял свое требование и, так как в комнате ничто не двигалось, выломал дверь мечом. Она упала с оглушительным грохотом, и Пино вбежал в комнату. Он рассекал мечом воздух, потому что ему показалось, что перед ним стоит воображаемый преступник. Однако комната была пуста, только дверь в коридор осталась открытой.

Прислуга обоего пола в одном ночном белье сбежалась на весь этот шум, набросилась на рыцаря и начала избивать его. Только, когда на пороге появилась фрау Орта в полном неглиже и разъяснила возникшее недоразумение, они отпустили свою жертву.

Пино вытащили из помятых побоями доспехов; раненого, оборванного сыщика уложили на диван, перевязали его и начали утешать.

Между тем Хирн, никем не замеченный, выбрался на улицу и скрылся в одной из близлежащих аллей Тиргартена. Он сделал несколько шагов, потом остановился и задумался.

Пино ведь говорил, что собирается к вечеру еще раз отправиться на виллу Хирна. Он объяснил, что пойдет туда для того, чтобы снова расспросить прислугу, которую он все еще подозревал. Было ли это действительно так? Но, если допустить, что он говорил правду, значит, он решил выслеживать и подслушивать ночью, когда прислуга меньше всего подозревала, что за ней следят. Это было вполне правдоподобно.

Бряцание рыцарских доспехов было хорошо знакомо Хирну, и он догадывался, чья железная рука стучала в дверь и добивалась, чтобы открыли дверь его комнаты.

Очевидно, Пино влез в рыцарские доспехи, чтобы на месте преступления поймать вора, которого он подозревал в одном из лакеев. Хирн невольно расхохотался при этой мысли. Но в этот момент он вспомнил, что впопыхах не успел застелить постель. Он испугался. Разве это не могло возбудить против него подозрений? Если бы действительно один из лакеев оказался вором, который каждый вечер возвращался к месту ограбления, то он пытался бы как можно скорее скрыться в свою комнату. И это была бы неслыханная дерзость со стороны преступника, не жившего в доме, пробираться на виллу только для того, чтобы переночевать в господской спальне. Следовательно, если Пино не был дураком, постель неминуемо должна была навести его на правильный след. Надо было во что бы то ни стало отвести подозрение еще до того, как оно успело укрепиться в нем.

Хирн раздумывал недолго. Он побежал на соседнюю улицу, разыскал бельевой магазин, зашел туда и купил носовой платок, который лежал на выставке в витрине. Платочек был с инициалами М. Л. Блестящая мысль промелькнула у него в голове, когда он увидел эти буквы.

Потом он вернулся в Тиргартен, вывалял платок по земле и положил в карман. Тем временем Пино пришел в себя, приподнялся, осмотрелся в комнате и заметил, что постель была смята. Он встал, подошел к кровати и внимательно начал рассматривать ее. Потом постучался к госпоже Орте и попросил ее выйти к нему.

– Чья это кровать?

– Моего мужа.

– А кто спал в ней сегодня ночью? Госпожа Орта испугалась.

– Я думала, что вы, – ответила она.

– Нет! – сказал Пино. – Но расскажите мне, как привык спать ваш муж?

При этом он указал на верхнюю подушку. Один из концов ее был загнут, и на нем ясно выделялся отпечаток головы, лежавшей на подушке.

– Я никогда на это не обращала внимания, – возразила фрау Орта.

– Пожалуйста, припомните. Фрау Орта задумалась и сказала:

– Я почти уверена, что это именно так.

Пино улыбнулся и указал на одеяло, отброшенное налево.

– Ваш супруг обыкновенно встает с постели с правой стороны?

Фрау Орта опять на мгновение задумалась, потом кивнула головой и сказала:

– Да!

– Это очень странно, так как ночной столик стоит слева от кровати.

– Совершенно верно, – ответила Орта, – но я не совсем понимаю. Ведь вы не предполагаете, что…

Пино подошел к умывальнику и убедился, что никто им не пользовался. Вдруг он нагнулся и поднял окурок папиросы.

Фрау Орта совсем растерялась.

– Да что же вы думаете?

Пино, не меняя своего тона, сказал:

– Будьте так добры, принесите мне коробку с папиросами, которые обычно курит ваш супруг.

Фрау Орта машинально повиновалась. Она пошла в соседнюю комнату и вернулась обратно с коробкой.

Между тем Пино с большим трудом разобрал по окурку фирму и название папирос.