Стихи и сказки для детей и о детях - Тильман Любовь - Страница 22

Уныло побрела Рысь назад к лесу. А Лучик нежно обнял Зайчика, дрожащего от возбуждения борьбы и пережитого страха.

– Ты где подцепил эту красотку? – спросил он, пытаясь за шутливым сарказмом фразы скрыть тревогу за друга.

– Представляешь, – всё ещё подрагивая, ответил Зайчик, – она поселилась в моей норе у Лужицы. Даже и не знаю, что мне теперь делать. И Зайчик рассказал тёзке обо всём, что произошло с ним со времени их последней встречи: как он познакомился со своей подружкой…, как Рысь застала его спящим…

– Что ж, – заметил Лучик, может оно и к лучшему. Рысь, сама того не зная, будет охранять нашу спящую Лужицу. Мало кто в лесу захочет сразиться с ней за территорию. А тебе всё равно пора переселяться в скирду. Заодно и подружку свою захватишь. Вместе вам легче будет пережить последний месяц зимы.

– Ой, – сказал Зайчик, вдруг обнаружив, что лежит на мягкой парящей теплом земле с зелёными и рыжими травинками, – что это?

– Бежим скорее! – подскочил Лучик. – Ну и достанется же мне сегодня.

Новое жильё

Зайчик, как они с другом и решили, перебрался к остаткам скирды сена, пригласив поселиться рядом свою новую знакомую. Однако, опасаясь хищников и людей, они не стали устраивать норы в самом сене, а протоптали в снегу, длинные, соединяющиеся, туннели, со спальнями в торце и дополнительными боковыми ходами к сену.

Хоть у них и не было теперь особой надобности выходить наружу, тем не менее, Лучик особенно часто и тщательно укреплял наст вокруг их убежища, чтобы на нём не было видно даже и тени их следа.

Зайчик не мог нарадоваться своему новому жилищу. У него ещё никогда не было такого светлого, тёплого, просторного и уютного дома с кладовой пищи, и симпатичной, милой соседкой. Но ему было грустно, что он так редко видит своего друга и тревожно за Лужицу. « Как она там?!» – думал он, «Хоть бы одним глазком взглянуть, что там действительно всё в порядке». Но приближаться к местообитанию Рыси он боялся.

Услышав о его печалях, Зайчиха рассмеялась.

– Да ты можешь видеться со своим другом хоть каждый день! – сказала она.

– Как ты не понимаешь?! – удивился Зайчик. – Я не за себя боюсь. Я очень люблю своих друзей, но не хочу рисковать тобой. Ведь если кто-то из хищников увидит меня днём возле нашего укрытия, охота начнётся за нами обоими.

– А зачем тебе выходить наружу?! – улыбнулась Зайчиха.

– А как же иначе я смогу видеться с другом? – растерялся Зайчик. Его подруга казалась ему такой умной, и вдруг оказалось, что она не может понять самых простых вещей. – Лучик же не может забраться в наши проходы.

– А вот и может! – Её глаза лукаво сверкали радостью победителя. – Ну, ну, успокойся… – Потёрлась она своим мягким бочком о его бок. – Сейчас мы с тобой встречаемся в проходе. Здесь узко и неудобно. Помнишь деревцо в левом боковом ответвлении?

– Помню! И что?

– Я проверила. Это деревцо растёт под горкой, с северной её стороны и ветра намели там огромные сугробы.

– У нас здесь столько сена, – решив, что она хочет погрызть древесной коры, возразил Заяц, – зачем нам выходить наружу?! Ведь это может быть так опасно!

– Нет, ты не понял меня…

– Я тебя хорошо понял, – не дал ей договорить Зайчик.

– Но я же не договорила, послушай меня….

– И слушать не буду! Я сказал нет! И точка!

– Но я же не собираюсь грызть это дерево. – сделала ещё одну попытку Зайчиха.

– Вот и прекрасно. Значит и незачем нам выходить на поверхность. Пошли сена погрызём.

– Подожди! Давай поговорим.

– А разве мы не всё решили?! Ты же вроде как согласилась со мной, зачем же теперь опять начинаешь всё сначала?!

Зайчиха молча заглянула ему в глаза, отвернулась, и так ничего и не сказав, ушла в свою спальню. Он звал её, но она не откликнулась. «Ну и пусть себе идёт. – думал Заяц. – Упрямая и капризная, а казалась такой милой».

Грустные мысли

Почти тоже самое думала о нём и Зайчиха. Она лежала в своей крошечной спаленке, положив голову на передние ноги, и глаза её были полны слёз. «Упрямый и твердолобый, – думала она, – а казался таким милым и внимательным. Он совсем меня не уважает. Даже выслушать не захотел. А я ведь для него старалась. Даже не побоялась, ради него, днём наружу выскочить, чтобы всё разведать, промерить и потом обсудить с Лучиком. Лучик не такой. Он тёплый и ласковый. Он меня сразу понял и поддержал. Как жаль, что он не Заяц. И зачем я только согласилась перебраться сюда?! Жила бы сейчас в собственной норе, на опушке своего леса… »

Зайчик и Зайчиха не разговаривали уже несколько дней. Они даже и не виделись. Каждый передвигался по своим собственным ходам, не заходя в общий туннель. Они продолжали, мысленно, обвинять в случившемся друг друга. И оба жалели, что решили жить рядом, полагая, что лучше жить далеко и оставаться хорошими друзьями, чем рядом и ссориться по пустякам.

Между тем Лучик начал беспокоиться, не случилось ли что с его друзьями. Они договорились с Зайчихой, что та расскажет Зайчику о своей идее, и, когда всё будет готово, повесит одну из сенных косичек, которые она выплетала в свободное время, на веточку растущего рядом кустика. Косичка не появлялась. А Лучику становилось всё труднее и труднее пробиваться сквозь тяжело нависшие чёрные тучи и большие хлопья снега, срываемого с них мощными ветрами.

А Зайчик лежал в своей каморке и думал, какой же он несчастный Заяц, со всех сторон одни неприятности, и виной тому, если хорошо и спокойно подумать всегда является он сам. «Вот и сейчас, – переживал Заяц, – захотела она погрызть коры, так надо было выйти тихонько под утро, и срезать для неё пару веточек, а не вступать в этот глупый спор. Она же мне очень нравится…. Нет, не нравится. Как же не нравится, когда я скучаю по общению с ней? А как же нравится, если я не хочу её видеть? А почему это не хочу? Хочу! Вот только ей я совсем не нужен. Иначе бы она не стала ссориться со мной из-за кусочка коры, тем более, что еды у нас предостаточно…».

– Надо поговорить с Лучиком! – решил Заяц. – Он поможет мне разобраться со своими чувствами, и подскажет, как поступить. Заяц выбрался из норы и увидел невдалеке зелёную проталинку, уже слегка припорошённую снегом. Это Лучик, пытаясь пробиться сквозь тучи, долго топтался на одном месте, не в силах расширить в них просвет.

– Вот и Лучик не захотел дождаться меня, – подумал с болью Зайчик, – и правильно, кому я нужен такой. Я же и с ним постоянно спорю. Ну и что, что я прав?! Что мне даёт эта правота?! Меня всё равно никто не понимает. Только ссорюсь со всеми. Добрая всезнающая Лужица, которая всё время нас мирила – замёрзла. Друг меня оставил. Да кому я нужен?! Вот сяду и буду сидеть на этой проталинке, пусть меня съедят. – И Зайчику так стало жалко себя, одинокого и всеми заброшенного, что он лёг на том месте, где топтался Лучик и из глаз его покатились крупные слёзы, повиснув сосульками на шёрстке морды. А снежная буря становилась всё сильнее и сильнее, и вскоре уже стало непонятно, где земля и где небо.

Зайчика так засыпало снегом, что его почти и видно не стало. В такую погоду никто, не то что кого-то съедать, а носа (или клюва) не хотел из норы или дупла высунуть.

В снежном плену

– Что же я тут лежу?! – вдруг подумал Заяц. – Там же Зайчиху может засыпать! Того и гляди снег перекроет вентиляционные ходы и она задохнётся без воздуха, или, того хуже, своды норы обрушатся. Он вскочил на ноги и хотел броситься к норе, но сильный порыв ветра чуть не сбил его с ног, не давая сдвинуться с места. Да и куда было бежать непонятно. Свежий снег покрыл всё сплошным белым ковром, скрывая ложбинки, холмики, кустики и другие мелкие ориентиры. А беспрерывно летящий снег, сплошной стеной мельтешил перед глазами, закрывая обзор.