Заместитель императора (СИ) - "Аксюта" - Страница 30

Вечером, накануне прибытия Заместителя Императора в храм, в кабинет Юргона явился начальник её охраны, немного обогнавший свою повелительницу. Приятелями они никогда не являлись, но знакомы были неплохо.

— Ну что, умотала вас божья посланница, — улыбнулся Юргон, глядя на усталого и замотанного мужчину. Уж кто-кто, а он знал неутомимость демона.

— Буду очень благодарен, если ты угомонишь свою, — он бросил осторожный взгляд на Юргона и поправился, — нашу повелительницу. Ты бы знал, что она творит!

— Это если не считать что она сбила все графики посещения? И что?

— В Лютене купила целый короб сладостей у уличного лотошника и тут же принялась раздавать их, а когда кончились, отдала и свой недооблизанный леденец на палочке, который клянчил какой-то карапуз. На хуторе близ Маргоя попросила стариков крестьян показать как доить козу. И подоила! Мастеру-кузнецу, слишком пристально разглядывавшему драгоценную фибулу на её шляпке, повелительница её просто подарила. Дескать тому она нужна в качестве образца для создания узора кованой решётки. И много чего ещё. Высокопоставленые дамы так себя не ведут. — Начальник охраны перестал перечислять, видя, что собеседника всё это не столько ужасает, сколько веселит. — Но это не самое главное. Гораздо хуже то, что в таких условиях невозможно организовать нормальную охрану.

— И что, местное население так легко идёт с ней на контакт? А от меня почему шарахаются? «Нет, господин. Ничего не знаю, господин. Ничего не видел, господин».

— Да у тебя просто на лице написано крупными буквами: «Я — важный господин. Я здесь по очень серьёзному делу». А повелительница просто развлекалась и к тому же, её никто не узнал. Она специально велела все гербы спороть или закрасить. Вот разговоров будет, когда до них слухи дойдут! — охранник завёл глаза к бревенчатому и не очень чистому потолку. — Но пора прекращать эту развлекательную поездку, пока с ней ничего не случилось.

— Не могу обещать что это поможет, но постараюсь переключить её внимание на более насущные проблемы.

Утром следующего дня он поджидал Ашам на боковой аллее храма Аватары Домашнего Очага. Большое здание, как и все в этой провинции, было сложено из камня лишь на высоту человеческого роста, а остальная часть, так называемая «жилая» была бревенчатой. Деревянной же была и черепица остроконечной, двускатной крыши. Вокруг него был разбит небольшой садик, в котором, по зимнему времени, остались только хвойные деревья и кустарники. А потому Юргон мог незамеченным наблюдать занимательную сцену встречи демона и служительниц храма. Те взирали на Заместителя Императора с неожиданной робостью и почтением. Причины этого стали понятны, когда все вошли в храм. В центре главного помещения на каменном постаменте находилась деревянная скульптура. Аватара Домашнего Очага была изображена в виде сидящей на коленях молодой женщины, в руках у которой была небольшая чаша, в которой служительницы постоянно поддерживали огонь. Длинные гладкие волосы деревянной женщины стекали на постамент, на тонких губах застыла ласковая полуулыбка, взгляд больших, раскосых глаз устремлён в неведомое. Портретное сходство было налицо.

— Надо же какое совпадение! — восхитилась демон, рассматривая Аватару и заодно заставляя окружающих очнуться от того транса, в который они собирались впасть.

— А точно только совпадение? — робко поинтересовалась одна из служительниц. — Вас ведь говорят, сам Единый нам послал.

— Точно, — энергично кивнула Ашам. — В любом случае, у меня никогда не было семьи, и потому хранительницей домашнего очага я не могу быть в принципе, — и дальше плавно перевела разговор на какие-то храмовые дела. Что-то связанное с начальным обучением крестьянских малолеток и регистрацией кочевников, решивших начать оседлую жизнь в империи. Юргон не слушал. Его гораздо больше занимала мысль, о семейной жизни демонов. Как оно вообще бывает? Задумавшись, он не заметил, как Ашам вышла из храма и нагнал её уже у ворот.

— На тебя твоя охрана жалуется. Слишком нетипично себя ведёшь, — в шутку наябедничал он.

— Осуждаешь?

— Да что ты! Всё понимаю. Кроме одного. Как можно было руками козла трогать?!

— Не козла, а козу, — рассмеялась она, припомнив ужаснувший её охрану случай. — Козлов не доят. К тому же видел бы ты эту животину! Беленькая, пушистая. Старики за ней, как за родным ребёнком ухаживают. У наших дам комнатные собачки так аккуратно не выглядят. А доить я умею. И коз, и коров, и даже кобылиц.

— Откуда?

— Ну не всегда же аристократам помощь демона требовалась.

— Например? — Ашам крайне редко делилась подробностями своей прошлой жизни, и как было упустить такую возможность, когда она сама об этом заговорила?

— Например, во время войны на Лагое меня позвала одна крестьянка.

— И что просила?

— «Спаси сына, демон!». Пацана как раз в армию забрали.

— И как, спасли?

— Его ещё, для начала, найти нужно было. Женщина-то была слепая от рождения. Пришлось спасать разом всех мальчишек, которых в армию забрали. А для этого останавливать войну.

— Вот так просто? Взяли и остановили войну!

— Не просто и не быстро. Три года на это ушло. Ладно, ты же не за этим меня разыскал? — поспешила она сменить тему, не желая вдаваться в подробности.

— Я, кажется, нашёл того, кто жаждет войны. Интересует?

13

— В крохотный кабинет Юргона, который тот организовал себе в городском магистрате, набилось куда больше народа, чем он в норме мог вместить. Кроме Ашам и хозяина кабинета здесь присутствовали главнокомандующий Мирон Юнт, несколько чинов от жандармерии и Йёргун Аускайте. Куда же без него, тем более, когда вопрос касается веры?

— Так поведайте же нам, многоуважаемый, как удалось вам всего за три недели раскрыть дело, над которым моё ведомство бьётся уже больше чем полгода? — спросил жандармский чин, которого Ашам хоть и представили, да она всё равно не запомнила, как его зовут. И ревниво оглядел приличные стопки бумаг на столе Юргона — большая часть из них была предоставлена его ведомством.

— Очень просто. Начал с самого главного вопроса: Кому это выгодно?

— Никому, — бухнул Мирон Юнт, которому наряду с подавлением то и дело вспыхивавших крестьянских бунтов, приходилось то и дело брать на себя защиту границ от набегов кочевников. Уж кому как не ему было знать, что взять с этих дикарей нечего, а поймать ох как непросто.

— Совершенно верно, — легко согласился Юргон. — Воевать с вендами своими силами — финансовое самоубийство. Да и империи выгоды почти никакой. Земли бедные, только под разведение овец и годятся. Сами горцы — народ гордый, поражения не признают и сопротивляются до последнего. С такими если воевать — то вырезать всех под корень. При таких условиях, начинать войну можно только по идейным соображениям. Вот тут то мы и начали проверять биографии всех более менее видных лиц провинции. И начали именно с того, на которого указала нам повелительница, — он почтительным кивком указал на Ашам.

— Это ты о ком? — она нахмурилась, напряжённо вспоминая, кого мог иметь в виду Юргон. — Случайно не о том высокомерном старике, которого мы встретили на приёме у юра Хорин?

— Именно о нём. Только баю Мехон имел достаточные причины для ненависти к горцам.

— Это вы о том, что его дочь сначала похитили, а вернули уже беременной, на сносях? Мне это не кажется достаточным поводом.

— Хотя баю безусловно имеет право злиться и мстить, — Ашам слегка прикусила губу, начиная сочувствовать горю отца, над единственной дочерью которого надругались какие-то варвары.

— Это всё не то. Вы не учитываете специфики местного менталитета и обычаев. Да. С девушкой получилось нехорошо. Но она от рождения слабоумная и даже не поняла того, что стала матерью. К тому же, нет ни каких свидетельств, что в плену с ней обращались плохо. Здесь другое. Мехон прямой потомок того рода, что правил в Борее ещё до присоединения к империи. Он даже называет себя по прежнему обращению «баю». Никто и никогда не обращался к нему «юр». В таких семьях весьма строго блюдётся чистота крови. А тут внук, наследник — горец-полукровка.