Последний воин - Верещагин Олег Николаевич - Страница 49

— Куда идём — то? — спросил, подходя, старый знакомец, Айгон. Его сын Тэхзар тоже был тут — оба остались живы и не покалечены.

— За мной, — буркнул Гарав, цепляя шлем на щит за спиной. — Мимо не пройдём.

Он сделал несколько шагов и ощутил, как в левый сапог начала сочиться вода…

…Около пещеры эльфы развели костёр. Сами держались в тени деревьев, но, увидев подходящих людей, вышли к огню. Из пещеры слышался шум, жалкий, тихий.

— Женщины и дети там, — сказал один из эльфов. — Мы бросили пару факелов и рассмотрели. Воинов нет. Наверное, из обоза разбитой армии, прячутся ото всех. Мы не стали стрелять.

Плач и скулёж в пещере сделались громче. Люди, пришедшие с Гаравом, запереглядывались.

— Женщины и дети? — Гарав вбросил в ножны Садрон, вытащил топор из петли и шагнул внутрь…

…Когда через минуту внутри затих последний взвизг, и мальчишка вышел наружу, вытирая полотно топора какой — то тряпкой, то от него подались в стороны. Гарав был иссиня — бледен и часто сглатывал, но посмотрел вокруг с вызовом, и кто — то из воинов проворчал:

— Ну и правильно. Что у наших семей, вода вместо крови, а у них чистое золото — нашу им лить можно, а нам ихнюю нельзя?

Эльф — из тех, что ходили за помощью — покачал головой:

— Ты жесток, человек.

— На моих глазах их хозяин, — Гарав кивнул за плечо в пещеру, — сжёг заживо женщину и малыша из твоего народа.

Эльф снова покачал головой, но теперь ничего не сказал.

— Назад и отдыхать, — скомандовал Гарав. И не глядя поймал рукоятью топора петлю на поясе.

Деревня пригорян была большой, населённой, и отряд Эйнора встретили в ней со всем радушием — после марша по рудаурским землям, то пустым, то враждебным, такое было праздником. Настоящим. Трактирщик — владелец солидного двухэтажного здания — радушно распахнул двери своего заведения (пусть тратят деньги!). Мост через Сероструй был рукой подать, за ним — артедайнская армия, сзади подходила своя конница, и вообще марш, кажется, закончился. Эльфы, правда, с людьми не шли — свернули в леса, подтверждая мысль Гарава о том, что холмовики воюют между собой, и лучники уходят им на помощь.

Эйнор уехал, разрешив отдых. Оруженосцев с собой он не взял и ничего не объяснил, кроме того, что вернётся утром — а вместо себя оставил одного из сотников…

…Люди собрались в нижнем зале трактира, практически до отказа его забив. Раненых и больных разместили по домам, а остальные явно собирались отдыхать «по полной». Оруженосцы устроились за столом — честно говоря, не веря, что это правда — комната и огонь в очаге плюс горячая еда. А вокруг требовали вина, пива, мяса — и трактирщик явно подсчитывал барыши.

— Расторгуется за весь год — и с семьёй вместе на побережье в Гондор, — сказал Гарав задумчиво, чувствуя, что никак не может расслабиться — в теле всё было натянуто на болезненные струны. — Может, мне не селекцией заняться, а курорт открыть?

— Думаешь, ты первый? — Фередир понял сказанное. — Там полно постоялых дворов… Эх, съездим мы с тобой к нам — увидишь!

— Теперь будущей весной, — Гарав поморщился. — Зимовать — то куда загонят, неужели правда в поле?.. Знаешь, Федь, я никак… ну… в общем, тяжело как — то, как будто хочу уснуть и просыпаюсь, хочу — и просыпаюсь…

— Давай тоже погуляем как следует, — предложил Фередир. — Я понял, про что ты. У меня так же.

— Погуляем — напьёмся, в смысле, что ли? — немного смущённо хмыкнул Гарав.

— Ну да.

— А ты раньше напивался? Чтобы совсем… в ноль, как у нас говорят? — шёпотом спросил Гарав. Фередир пожал плечами:

— Пару раз.

— А я никогда.

— Да ничего страшного, если не пить так каждый день, то три — четыре раза в год это даже полезно, — совершенно серьёзно объяснил Фередир. — Иначе у воина может лопнуть сердце. Конечно, лучше пить в большие праздники. Но в конце концов, ты тут столько пережил, — в голосе Фередира прозвучала искренняя и тёплая приязнь, — что не грех и просто так. Да и повод всё — таки есть. Ну, будешь?

— Буду, — решительно кивнул Гарав. — А ты со мной напьёшься?

— А как же?! — усмехнулся Фередир. — Сегодня вина всем хватит, только плати. Эй! — окликнул он кухонного мальчишку. — Две полных кружки — и не местную кислятину, а южного, с моей родины — ну?!

— Погоди — ка… Эй! — окликнул хозяина Гарав и, поднявшись, метко бросил на стойку тяжело брякнувший кошель. — Наливай отсюда всем кардоланцам, пока не покажется дно, ну?!

— Дагооооор!!! — восхищённо взревела компания.

Две первые кружки мальчишка принёс Гараву и Фередиру. Гарав взялся за грубую рукоять и, глядя в глаза друга, ткнул глиняный бок своей кружки — в глиняный бок его:

— За моё несбывшееся счастье! И пусть всё горит огнём!

— Пусть всё горит огнём, — кивнул Фередир.

Оруженосцы сцепились локтями — «брудершафт» — и опустошили кружки, не отрываясь…

…Через полчаса Гарав был здорово пьян. По — настоящему. Но язык и ноги у него не заплетались, поэтому, когда раздались вопли (тоже не вполне трезвые):

— Гарав, спой!

— Волчонок, песню!

— Песню!

— Спой, Гарав!

— Га — ра, Га — рав! — он махнул рукой, влез на стол, заложил руки за голову, пошире расставил ноги и полупроговорил:

— а потом почти взвизгнул: