Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости - Белоусов Валерий Иванович "Холера -Хам" - Страница 35

Причем товарищ генерал лично дирижировал исполняемую строевую песню:

— Но от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней!..

До тех самых пор дирижировал, пока не блеванул Маневичу на правый сапог и не был уведен в машину заботливым Иваном… баиньки пошел, бедолага.[64]

…А 61-й танковый полк 30-й танковой дивизии, после метаний по тылам армии в поисках мифического немецкого воздушного десанта наконец замер на окраине Жабинки.

Честно говоря, немецкого десанта и вовсе не было, но весь 1941 год немецкие парашютисты будут мерещиться военачальникам РККА с пугающей частотой.

Однако полк совершил почти полный круг по Брестской области, намотав на гусеницы 198 километров и потеряв в пути 79 машин (из них от воздействия авиации — четыре машины, остальные просто вышли из строя и где-то сейчас пребывали на обочинах дорог в полном бездействии вместе с экипажами), и теперь ждет прихода топливозаправщиков, ушедших на уцелевший в нашей истории склад в Кобрине, а то совсем была бы беда…

…Сержант (пока еще сержант, но уже с оборванными с мясом петлицами) Эрбернто Рожерио Араужо Адольфо Эспадо тоже ждет — трибунала, да и как бы не расстрела. За тяжкое преступление — он поднял руку на Начальствующее Лицо Командного Состава…

Говорил же ему классный руководитель, бывший революционный балтийский матрос Исаак Адальбертович Розенблатт:

— Адольф, я Вас прошу — будьте попроще, не выпендривайтесь, Вашу мать…

Не послушал он старого учителя…

Сколь высококачественного бурякового самогона, даруемого ему ласковыми селянками за помощь по хозяйству, Эспадо перетаскал,[65] и главное, перетаскал зачем и куда?

Таскал все в ремонтную роту — накручивая, подваривая и подклепывая своего «саблезубого»…

А результат получился самый предсказуемый…

Когда у комроты «гикнулся» танк (водитель сжег фрикционы), тот, ничтоже сумняшеся, высадил Эспадо из его машины…

В РККА существует такой закон — если у подчиненного есть то, что привлекает внимание начальства, то начальство это что-то тут же отныкает… А если подчиненный противоположного пола, то еще при этом и… употребит.

Короче, хорошо, что хотя бы с полом Эспадо повезло…

Но стерпел бы дисциплинированный сержант и это, хоть до слез жалко ему было отдавать ставший ему родным танк в чужие, холодные, неумелые руки, да ротный, сучонок, еще и идеологию под грабеж подвел, мол, мы с Адольфами воюем, не жирно ли будет Адольфу на хорошем танке рассекать? И вообще, он не немец ли часом? С таким имечком?

Не стерпело отродье детдомовское, да и со всего плеча… Теперь вот сидит, горюет… В яме, которая гауптическую вахту заменяет…

…Майор Васильев в окружении оставшихся пилотов поднимает, не чокаясь, третий тост (наркомовской порции оказалось предостаточно, выписывалась-то на полный состав)…

Правильно говаривал о Полине Гризодубовой еще не расстрелянный (пока!) враг народа Паша Рычагов: «Лучше летать днем и пить водку ночью, чем летать ночью и вообще не пить…».

Ничего, бывший товарищ старший лейтенант Рычагов, так же как и покойный Копец, рванувший в генералы — скоро тебе водки совсем не достанется…

А за то, например, что приказал со всех истребителей радиостанции снять, чтоб не отвлекать пилота в воздухе от дум о прекрасном…

В общем, все пока при делах…

Солнце село.

23 июня 1941 года. 00 часов 48 минут.

Штаб 28-го стрелкового корпуса

— Стой, кто идет! Ложись, стрелять буду!

— Часовой! Вызови разводящего или начальника караула! — Начальник разведшколы Погранвойск Белорусской ССР капитан госбезопасности Безуглый (все еще в синем шоферском комбинезоне) досадливо поморщился… Если бы он только захотел, то давно бы нейтрализовал полусонного часового из комендантского взвода… раздолбая.

— Еще чего… — ворчливо отвечал хоть из обслуги, но все равно штабной, — стану я ради какого-то заброды самого начкара поднимать… тута штаб! Понимать надоть! Проходи себе мимо! Ну, давай шагай, куда шел… Ходють тут разные…

Безуглый как-то размазался тенью в серых сумерках, и часовой вдруг явственно осознал, что он лежит на земле, а к горлу прижат штык его собственной ВИНТОВКИ:

— Зови начкара, дурак!

— Ой, товарищ командир, не губитя… Ой, рятуйтя! Рятуйтя!!

Однако вызванный таким оригинальным образом начкар положение дел не исправил…

— Извините, товарищ подполковник,[66] а только в штабе сейчас никого нет… Как где руководство? Отдыхают! Согласно распорядка дня… Приходите завтра.[67]

Безуглый, пожав плечами, философически произнес:

— Ну и кому же мне теперь доложить результаты поиска за линией фронта? Небу и звездам?

Нет ответа…

23 июня 1941 года. 01 час 00 минут.

Окрестности Бреста

В этот час произошло много событий…

По ночным дорогам, над которыми мерцали и дрожали кровавые отсветы пожарищ, шли и шли войска…

И изрядно при этом плутали, так как и при ясном солнышке искусство колонновождения как-то плоховато давалось отцам-командирам…

Не мудрено — та же 30-я танковая за все время своего существования не провела ни одного полкового учения. Недосуг было — то казармы строили, то сенокос, то уборочная…

Да и на обучение вождению мехводу выделялось ТРИ моточаса за учебный период, а остальная учеба — шла «пешим по конному»… это когда по плацу мехводы ходят, изображая танковую колонну. Полезное дело! Но не вместо же вождения…

Причем бензин для учебных целей был! Но находился он в Северо-Кавказском военном округе, а конкретнее — в славном Моздоке. Гримасы службы тыла…

Части на марше перемешивались. Потому что дорожное регулирование в 4-й армии, конечно, наличествовало, так же как упраздненная Революцией буква «фита» в «Азбуке октябренка». Поэтому колонны не столько шли — сколько стояли в километровых пробках, особенно у мостов…

Хорошо хоть, что в темноте вражья авиация не летала…

Ан нет, вот и летала… Неслышной тенью, разбежавшись с крохотной полянки буквально на окраине Высокого, поднялся в небо немецкий самолетик физелер «шторьх», что по-русски значит «Аист». Но несет этот аист не младенца счастливым родителям, а начальника штаба 62-го Укрепленного района полковника А. С. Леута, правда, тоже спеленутого, как младенец. Только во рту у него не резиновая соска, а резиновая груша, и заботливо спеленала полковника не родная мамочка, а разведгруппа «Абвера», выкравшая его прямо из штаба УРа.[68]

Внедренная в штаб под видом обслуги, группа уже с мая «пасла» полковника, и жала только особого сигнала по радио о вылете самолета. А вязала Леута, причем прямо на своей перине, чаровница Оксана, подавальщица в столовой комсостава, и заодно «провиднык» Вовкулак из оуновского «провода». Ох, полковник, выйдут тебе боком твои «гульки». Забыл завет замполита: «Сегодня жене изменяешь — завтра Родину продашь»? Вот то-то и оно-то…

…В этот час, согласно приказа[69] генерала Соколова, поступившие с ноля часов в распоряжение 4-й армии бойцы Августовского и Брестского погранотрядов оставили линию границы, передав ее частям РККА. Пограничники отошли к своим комендатурам, где началось формирование рот из застав и батальонов из комендатур.