Блюз «100 рентген» - Молокин Алексей Валентинович - Страница 28

Сталкеры сидели возле мирно горящего костерка, никаких особо опасных монстров вокруг не наблюдалось, так, набежала пара чернобыльских кабанов, но их сразу же пристрелили. Один из кабанов, который помоложе, можно сказать, подсвинок, сейчас жарился на вертепе, соответствующим образом дезактивированный, то есть щедро промытый остатками водки из запасов Звонаря.

— А не годимся мы с тобой в контролеры, наверное, — ответил Ведьмак. — И в зомби тоже не годимся. Так что приходится оставаться людьми. И в жизни, и в смерти. Такие вот дела, брат-сталкер. Ну и граната, конечно, помогла. В таком деле без гранаты не обойтись, сам понимаешь.

И Лешка снова признал, что граната против тварей, так и норовящих забраться тебе в мозги, чтобы прокомпостировать их на нужный манер, — очень неплохое средство.

Вертел с насаженным на него подсвинком крутили по очереди. Так и бодрствовать было легче, и подсвинок прожаривался равномернее. Тем не менее мясо под обугленной коркой даже утром оказалось почти сырым, хотя и вполне съедобным.

— Ну его, — сказал Ведьмак. — Пусть его бюреры жрут, а нам пора обратно. Что-то не по душе мне местные хуторяне, собирайся, брат-сталкер, нас за мостом Юрик ждет, соскучился, наверное. Все-таки пьяный зомби с губной гармошкой куда симпатичнее местных тварей, так ведь?

И Звонарь не мог с ним не согласиться.

Из похода за железнодорожный мост Звонарь с Ведьмаком вернулись живыми, и уже это было хорошо, а что не повезло — ни серьезных артефактов в заброшенных бункерах и тоннелях за мостом, ни складов с оружием не обнаружилось, — так бывает. Впрочем, и аномалий незнакомых тоже не попадалось, а если нет аномалий, то и артефактов тоже нет.

— Пошагали отсюда, — сказал Ведьмак. — Нам еще до моста топать и топать, больше в местные бункеры соваться, наверное, не стоит, снаряжение у нас не то. Потом как-нибудь вернемся, только, сдается мне, ничего нового мы здесь не найдем. — И добавил: — Небось студент мой похмельем мается, что ему два-то пузыря? Хотя на пару дней ему должно было хватить, как раз к нашему возвращению и прикончит.

Обратно они возвращались той же дорогой — по рельсам, натянутым над отравленной рекой. Только вот зомби-алкоголика Юрика на берегу не обнаружилось. Бутылки остались, одна наполовину пустая, другая, как была, непочатая, полная, только открытая, так что водка выдохлась, и пришлось ее вылить.

— Уковылял куда-то. — Ведьмак устало присел на камень. — И пить не стал, надо же! Может, водка плохая была, как ты думаешь, а, Звонарь? Плохая была водка или хорошая?

— Классик говорил, что плохой водки не бывает, — машинально ответил Лешка. — Только хорошая и очень хорошая. А классикам положено доверять.

— Значит, не в водке дело, — заключил Ведьмак и задумчиво почесал небритый подбородок.

— Ты чего это? — удивился Звонарь. — Соскучился по своему зомбяку, что ли? Ты это брось, Ведьмачина, в Зоне хандрить не полагается, Зона печаль чует. Одна печаль — печаль, две — уже забота, а три — беда…

— Да нет, — Ведьмак помолчал, катая носком берца пустую бутылку, — это у меня так… фантомные боли в душе. А ты помнишь, что он за музыку играл?

— Блюз, — сказал Лешка. — Про пацана одного, который был все-таки не совсем плохим, а просто невезучим. Только поздно это выяснилось, к сожалению.

— Бывает… — Ведьмак опять принялся пинать ни в чем не повинную бутылку, потом спросил: — Можешь сыграть?

Лешка молча расчехлил гитару.

Потом они посидели немного, наконец Ведьмак поднял пустую бутылку и с размаху зашвырнул ее в реку.

Мертвая река сглотнула стеклянную искру без всплеска, словно погасила.

— Помянули, — сказал Ведьмак, — и будет. Ты куда сейчас?

— В Росток подамся, наверное, в «100 рентген» заскочу, а там Зона подскажет, — немного подумав, ответил Лешка, понимая, что Ведьмак просто хочет побыть один.

— Ну а я попробую на «Юпитер» сунуться. Там, говорят, ребята из «Свободы» что-то интересное нашли. Не то лаз какой-то, не то, наоборот, вышку… в общем, схожу посмотрю.

— Кто говорит? — спросил Лешка.

Но Ведьмак не ответил. Он поднялся и зашагал вдоль насыпи.

Некоторое время они шли молча, потом Ведьмак махнул на прощание рукой и свернул в сторону Свалки. Лешка остался один.

Нескладный какой-то поход получился.

Через неделю, продав по дешевке хабар из схрона бармену Тедди из «100 рентген», Звонарь неожиданно для себя самого спешно засобирался на Кордон.

Нынешний Лешка-Звонарь не любил Кордон. Не любил туда возвращаться, но все равно возвращался, потому что нужно же куда-то вообще возвращаться бродячему человеку. Самым обжитым местом в Зоне был, конечно же, городок сталкеров на Ростоке со знаменитым баром «100 рентген», только время от времени сталкера так и тянуло на Кордон, туда, где когда-то был у него дом, и с этим поделать ничего было нельзя. Фантомные боли в душе, как сказал Ведьмак.

Кордон давно оправился от налета наемников, сгоревшие дома дожгли в кострах, а сами сталкеры переселились в уцелевшие — их пока хватало.

На окраине Зоны было все как обычно. Зеленая сталкерская молодежь хвасталась друг перед другом будущими подвигами и грезила, какими героями они вернутся домой, в мыслях даже не допуская, что скорее всего не вернется никто, что билет в Зону — это для большинства из них билет в одну сторону.

У поворота к лагерю новичков Лешку остановил молодой парень в кожаной куртке и с громадным револьвером на поясе.

— Эй, Звонарь, погоди маленько, — окликнул он. — Музыку не купишь?

— Какую еще музыку? — недоуменно спросил Лешка.

— А вот, гляди. — Сталкер запустил руку в карман новенькой кожанки и вытащил слегка помятую губную гармошку. — За дюжину патронов к «кольту» отдам. Можно и деньгами. Патроны у Сидоровича имеются, только дорого берет, кровосос пузатый.

— Где взял? — в упор спросил Лешка.

Зомбяка одного малахольного завалил, — с гордостью сказал новичок и напыжился. — Представляешь, из старого обреза и сразу наповал. Сидит, понимаешь, себе зомбяк на камушке возле трубочки, что под шоссе, и в гармошку дудит. Я подошел — он меня даже и не заметил, так увлекся этим делом. Ну, я, конечно, не растерялся, да ка-ак шарахну дуплетом в башку — он кувырк, а гармошка аж в кусты улетела. У него еще и «огненный шар» был, я на него вот эту классную пушку выменял, только, жаль, на патроны не хватило. Возьми гармозу, а, Звонарь? Недорого отдам. И меня выручишь, и тебе радость.

Лешка полез за пазуху, вытащил смятый комок денег и не глядя сунул сталкеру.

— Ты вот что, — сказал он. — Встретишь Ведьмака, это сталкер такой, весь седой, с саблей, его ни с кем не перепутаешь, в общем, ты того… не вздумай ему про этого зомбяка ляпнуть что-нибудь. Расстроится Ведьмак сильно. А в расстройстве он человек опасный. Понял?

— Не очень, — признался сталкер. — Но если ты так говоришь, я буду молчать. А кто он такой, этот Ведьмак? Псих? А сабля у него откуда? И что ему за дело до какого-то зомби?

— А вот это, братец, не твое щенячье дело, — буркнул Лешка и добавил: — Получил, что хотел? Чего тебе еще надо? И помни, что я тебе сказал, а то, боюсь, худо тебе придется.

Новичок недоуменно пожал плечами, сунул деньги в карман куртки и направился к костерку, вокруг которого сидели такие же, как он, молодые, не обмятые Зоной парни. Скоро оттуда послышалось здоровое молодое ржание, потом кто-то забренчал на гитаре и громко заорал про силиконовое сердце. Песню с той стороны. Совсем зеленые, значит…

Звонарь поморщился и почапал в бункер к Сидоровичу. Там по крайней мере было тихо, и выпивка имелась.

А губную гармошку он потом забросил в аномалию, ту самую, что возле Агропрома. Почему-то ему показалось, что так будет правильно.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

МАМИНЫ БУСЫ