Одержимые Зоной - Китаева Анна - Страница 34

— А теперь рассказывай, — желчно сказал он. — Куда тебе понадобилось на самом деле?

— Ну-у…

Девчонка не поднимала глаз и ковыряла носком ботинка подвернувшийся пенёк. Вид у неё был разнесчастный. Кайман не стал ждать, что именно она соврёт.

— Ты уже час только и знаешь, что зыркать в свой наладонник, — нажал он. — Так что это за кустики такие особенные, которые у тебя на ПДА отмечены?

Мышка тяжко вздохнула.

— Сама не знаю, — призналась она. — То есть не знаю, что там такое. Меня попросили туда заглянуть. Выяснить, что там, в этой точке.

— Попросили? — Кайман не ожидал такое услышать. — Кто?

— Ну-у… — Девчонка наконец подняла на него глаза. Взгляд у неё был возмутительно невинный. — Дядя Дима. Он сам туда не может попасть, понимаешь?

— Какой ещё дядя Дима?! — окончательно обалдел Кайман.

— Дядя Дима Шухов, — уточнила Мышка. — Чёрный Сталкер.

Вот тут Кайман и сорвался. Он долго и некрасиво орал на Мышку. Он даже, кажется, топал ногами, и с ужасом понимал, что его несёт — а он не в силах остановиться. Он с трудом удержался от того, чтобы замахнуться на девушку, и тут на его плечо легла тяжёлая рука, и Можай неодобрительно сказал:

— Чтобы так орать, не надо было уходить в кусты. Тебя слышу я — и все, у кого есть уши, в радиусе километра. Ты слетел с нарезки, сталкер? Что с тобой?

— Он попал под выброс восемь дней назад, — вмешалась Мышка. — Шаман сказал, после «хрустального вензеля» иммунитет к пси-воздействию дней десять держится. Может, это, ну… последствия?

— Шустрые вы ребята! — хмыкнул проводник. — Выброс, «хрустальный вензель»… Ладно, доберёмся к Доктору, он тебе мозги пощупает. Если захочешь.

Кайман медленно приходил в себя. Пожалуй, в словах девчонки был определённый смысл. Весь его сегодняшний депрессняк, раздражение и злость получали объяснение. Точно, это его ушибленная выбросом и восстановленная с помощью артефакта психика возвращается к обычному состоянию. Ну, и кочевряжится по ходу дела… Кайману стало стыдно. Мог бы и сам додуматься, рептилия безмозглая! Хотя эта мышь белая, лабораторная, тоже хороша. Нет бы сказать ему с самого утра про свою догадку! И с Чёрным Сталкером — та ещё история… Когда девчонка успела с ним встретиться? И главное, почему промолчала? Ничего, он из неё ещё вытащит подробности. Но не сейчас, не при проводнике.

— Покажи ПДА, — буркнул сталкер. — Где там эта точка?

Девушка неохотно протянула ему наладонник. Координаты указывали на место буквально в двадцати шагах от кустов, где они находились. Понятно, почему Мышка не выдержала. Они, словно нарочно, всё приближались и приближались к отмеченному месту, в двух шагах от него остановились отдохнуть — и после привала стали бы удаляться.

— Дура, — сказал Кайман уже беззлобно. — Трудно было сказать, что ли?

— Женщины… — протянул Можай.

Проводник вложил в одно слово столько сарказма, что Мышка покраснела.

Сталкер повернул Мышкин ПДА экраном к проводнику.

— Сделаем крюк? — предложил он.

— Да уж придётся, — проворчал Можай. — Интересно увидеть место, куда Чёрному Сталкеру вход заказан. Я бы никогда не подумал, что в Зоне такое есть.

Они вернулись за рюкзаками, которые охранял терпеливый Симба, и снова направились в сторону искомой точки — на этот раз напрямик, не через кустики. Перевалили через взгорок и остановились в растерянности.

Перед ними было пустое, ровное место. Ничего там не было — то есть ничего приметного, что отличало бы этот клочок равнины от соседних. Кочки, жухлая трава, мелкие камушки. Совершенно однообразный пейзаж на нескольких десятках квадратных метров выглядел обычнее некуда.

Кайман присмотрелся, не дрожит ли воздух над землёй, изобличая аномалию. Но нет, ничего подобного. И Симба был спокоен. Пёс только недоумевал, чего люди остановились. Он почти по-человечески сморщил лоб и поднял к хозяину морду, стараясь заглянуть в глаза — в чём дело, мол?

Можай успокаивающе похлопал зверя по загривку.

— Ладно, — сказала Мышка. — Я пошла.

Сталкер рефлекторно дёрнулся её остановить, но осёкся. Опасности не было. Он не видел ничего угрожающего ни воочию, ни по приборам. Интуиция его тоже молчала. Потому он не задержал девушку, а с промедлением шагнул вслед за ней.

Мышка сделала шаг, другой, третий. После нескольких шагов следующий она совершила с лёгким усилием, словно проходила сквозь невидимую преграду. Кайман напрягся, но по-прежнему не чувствовал впереди опасности. Девушка повернулась к нему с изумлением на лице.

— Кайман! — позвала она. — Иди сюда! Тут… Я не знаю, что это! Но что-то тут есть.

Сталкер потянулся к ней, и вдруг ощутил, как что-то лёгкое, шёлковистое щекочет ему пальцы. Шуршавчик, к которому он так привык, что перестал отмечать его присутствие, соскользнул с его руки и остался лежать на земле кучкой бурых водорослей. Кайман не успел удивиться его поведению. По инерции сталкер сделал последний шаг к Мышке, и словно прорвал лбом тонкую плёнку, которая лопнула с легчайшим, едва слышимым звуком.

Мир изменился. Кайман не смог бы сразу сказать, что именно стало другим, но перемена была заметна. Воздух пах иначе. А ещё…

— Небо, — прошептала Мышка и ткнула пальцем в зенит. — Смотри, Кайман, чистое небо, как в Лиманске.

Сталкер задрал голову. Зрелище было примечательным — словно они с девушкой стоят на дне прозрачного стакана, а верх его прорезал круглую дыру в облачной пелене над Зоной. Небо в этой дырке было пронзительно-синим, осенним, холодным и совершенно чистым. Никогда Кайман не видел над Зоной такого неба, без единого клочка туч. Понимание медленно прорастало в нём и вот-вот готово было облечься в слова.

— Ну, что там? — поинтересовался проводник.

Голос его звучал глуше, чем положено на таком расстоянии. Невидимая плёнка отчасти гасила звук. Симба подошёл совсем близко к преграде и с интересом обнюхивал шуршавчика. Тот, кажется, не возражал.

Отсюда, изнутри, Кайман теперь видел, что почва здесь имеет чуточку другой оттенок. И трава тоже.

— Нет, не как в Лиманске, — ответил девушке сталкер. — Как по ту сторону Периметра. Это не Зона, Мышонок. Не знаю, как такое возможно, но мы сейчас не в Зоне. Это пузырь обычного пространства.

— Да ну! — Мышка округлила глаза.

— Что вы там говорите? Не слышно! — рявкнул Можай.

Он двинулся вперёд с явным намерением присоединиться к ним. Симба зарычал и заступил хозяину дорогу. Потом, опомнившись, отчаянно заскулил и лёг на брюхо, но продолжал преграждать проводнику путь.

— Не понял? — озадачился Можай. — Симба! Ты чего?

Кайман засмотрелся, отвесив челюсть. Здоровенный чернобыльский псевдопёс, ползающий на пузе, как нашкодивший щенок, — это была картина, плохо доступная уму любого сталкера. Опомнившись, Кайман окликнул проводника:

— Здесь не Зона! Ты понял? Пузырь плошадью метров двадцать в диаметре, а сколько в высоту — не знаю, но небо над нами безоблачное. He-Зона внутри Зоны, чёрт её поймет, как назвать…

— Ага! — Можай остановился, и Симба перестал скулить. — Тогда понятно, почему Шухов туда попасть не может! За пределы Зоны ему хода нет. Эх, надо же…

— И мутанты сюда не хотят соваться, — подхватил Кайман. — Плохо им здесь. Вон, пёс твой и сам сюда не идёт, и тебя не пускает.

— Ну, если я ему скажу, Симба пойдёт, — нахмурился Можай. — Хотя я его за Периметр не выводил никогда. Да и сейчас незачем. Говоришь, ничего там особенного нет?

— Всё в точности такое, каким его из Зоны видно, — подала голос Мышка. — Только небо над нами синее. А больше никаких странностей.

— Тайник бы тут сделать, — проворчал Кайман. — Эх, богатая идея… Жалко, что вы двое это место тоже знаете.

Девушка засмеялась.

— Я вас сюда привела, между прочим!

Сталкер хотел было отпустить едкое замечание в её адрес, но у него в кармане вдруг звякнул ПДА.

— Опаньки, — пробормотал Кайман, опасливо доставая коммуникатор.

ПДА принял новое сообщение. Сталкер прочёл его несколько раз и только тогда оторвался от экрана.