Зачистка - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 66

Мунлайт не спешил, оставив Резаному возможность высказать их общие соображения, как свои. Резаный заливался соловьем. «Свободовец» слушал внимательно и вдумчиво.

Взгляд его при этом менялся. И если сперва он слушал серьезно, то под конец начал глядеть на Резаного так, словно перед ним сидел несмышленый отрок, имеющий заоблачный гонор и ничего не смыслящий в окружающей действительности.

Мун его понимал. Стройность прикидок на слух выглядела довольно коряво. Крот поднялся из-за стола, вышел на середину комнаты и оглядел собравшихся.

— Я — генерал, — веско сказал он.

И принялся прикидывать, что бы он сделал на Агропроме, будь он в самом деле генералом. Вариантов возникало несколько, зато сразу отметались те, что никак не могли быть провернуты Хворостиным, учитывая его планы и характер.

Крот не просто строил прогнозы, он вживался во врага. Жил его мыслями. Потом так же мгновенно, как натянул на себя маску генерала, избавился от нее и принялся рассуждать, как бороться с военными, опираясь на то, что вычислил.

Мунлайт включился в построение нового плана мгновенно. Резаный теперь все больше молчал и слушал, азартно посверкивая глазами и начесывая шрам.

Та схема нападения, которая выстраивалась теперь, несколько отличалась от того, что планировал седой. Но он готов был признать, что отличие это в лучшую сторону.

«Свободовец» оказался неплохим тактиком. Все его предложения звучали весомо, обдуманно и аргументированно.

Интересно, не отпускала мысль, эти отмороженные анархисты все такие? «Свобода» со стороны всегда казалась рассадником бардака и беззакония. Это только в теории анархия — мать порядка, а на практике анархия самая большая утопия из всех, изобретенных человечеством. И любая попытка создать структуру, лишенную централизованной власти, всегда оканчивалась крахом. И «анархисты» выглядели бандитами, поголовно страдающими менингитом в тяжкой форме, а их «порядок» смотрелся полным беспределом.

Но сейчас, слушая Крота, Муну подумалось, что если все сторонники «Свободы» мыслят так же трезво и структурированно и действуют в соответствии с мыслями, то при желании они могут легко сделать то, что планировал генерал и начать контролировать всю Зону отчуждения.

— Всё, — сказал Крот и посмотрел на часы. — Если всех всё устраивает, встретимся завтра на месте.

Мун, прослушавший за мыслями последние несколько минут разговора, решил промолчать. Зато Резаный выплеснул на соратников ушат детского восторга.

— План безупречен.

Крот покачал головой.

— Нет. Остается одно крепкое «но», из-за которого все это может запросто не сработать.

— Не понял. — Азарт смело с лица главаря группировки. Резаный напрягся настолько, что шрам на щеке побелел.

— Если генерал успел подтянуть силы, на которые мы не рассчитываем…

— Он не мог успеть, — покачал головой Резаный.

— За несколько суток? — Крот говорил без улыбки. — Не смеши мой АКМ. Мог. И если он успел это сделать, то дело наше — табак.

Резаный поглядел на Мунлайта. Тот молча прикидывал в уме. Если генерал подтянул еще силы, значит, о его операции уже знают, иначе откуда бы ему эти силы взять. Если генеральская «зачистка» из разряда самодеятельности переходит в разряд официальной операции, самое умное — это не нападать, а бежать, пока не поздно.

— Мог, — кивнул он выжидающе уставившемуся на него Резаному.

— Но проверить этого мы все равно не можем, — добавил Крот.

— Можем, — не согласился Мун. — Мы со Снейком можем прийти к генералу.

— Под предлогом? — навострил уши Крот.

— Под каким угодно, — ухмыльнулся Мунлайт. — Скажем, решили вернуться на службу, деньги понадобились. Каемся. Или наоборот, Снейк бежал, а я его догнал и вернул.

— Не поверит, — почесал шрам Резаный. — Я бы не поверил!

Мун припомнил, как этот самый неверующий, готовый его убить, принял аргументацию с жетоном в придачу и не подавился.

— Если у человека нет выбора, то вопрос веры отступает на второй план. У старого хрена нет больше проводника. И взяться ему неоткуда. Так что поверит он мне или нет — не важно. Я ему нужен. На территорию пройдем, а там нам просто надо будет подать сигнал.

— Казаки-разбойники какие-то, — нахмурился Резаный. — Какой сигнал?

— Пистолетный выстрел в генеральскую голову устроит? — ухмыльнулся Мун.

— Добро, — кивнул Крот.

Крот ушел полчаса спустя, когда все было окончательно оговорено. Резаный собрал своих бойцов и принялся озвучивать договоренности. Следом пошла раздача подарков от Хозяев.

Муну в свете принятого решения защита не полагалась, и он вышел на свежий воздух. На крыльце было ощутимо прохладно. Дул сырой промозглый ветер. Седой поёжился, застегнулся до упора и неторопливо спустился с крыльца.

Снейк догнал уже на улице, дернул за рукав.

— Хаосит, ты понимаешь, во что ты ввязываешься?

— Не я, а мы, — поправил Мунлайт. — И уже ввязались. Да, понимаю. Более чем.

Бородатый глядел непонимающе, будто стоящий перед ним приятель окончательно и бесповоротно спятил.

— Идти к генералу — самоубийство.

— Уходить в Зону тоже самоубийство, — парировал Мун. — Однако ж ты здесь. И не один год.

Снейк помрачнел, потупился. Наконец проговорил сдавленно:

— Зачем?

— Зачем идти в Зону? — сделал вид, что не понял вопроса Мун.

— Зачем идти к генералу? — скрежетнул зубами Снейк. Мунлайт смерил приятеля взглядом, выставил перед ним руку и принялся загибать пальцы:

— Во-первых, поквитаться. Во-вторых, ты слышал Крота?

— Слышал, — кивнул Снейк.

— Так чего ты хочешь?

Бородатый помялся, переступая с ноги на ногу.

— Мне это кажется несколько надуманным. Нужна реальная причина, а я её не вижу.

Седой посмотрел на приятеля. Причина ему нужна. Почему никто не верит на слово? Почему всем нужны какие-то объяснения? Даже друг и тот что-то требует.

— Я говорил, что общался с Хозяевами? — понизив голос, спросил Мунлайт и продолжил, не дожидаясь ответа: — Мне обещали свободу, если я уберу генерала. Нам обещали свободу.

— То есть? — напрягся Снейк. — А разве у тебя её нет? Допустим, сейчас тебя ведет чувство долга. Но потом, когда военных вышибут с Агропрома… Кто или что сможет тебя здесь удержать?

Снейк поглядел пристально, словно пытался заглянуть глубже в душу. Мун отвел взгляд.

— Помнишь, сколько обещал за работу генерал? Если я уберу генерала, Хозяева положат нам в три раза больше.

Бородатый поморщился.

— Ну вот теперь все ясно. Опять бабло побеждает зло.

— А ты имеешь что-то против?

Снейк не ответил. На бородатой физиономии была целая гамма противоречивых чувств, которые с трудом поддавались описанию.

— С каких пор, бородатая твоя харя, ты начал пренебрегать деньгами?

— Деньги деньгам рознь, — буркнул Змей.

— Да. Бывают мелкие деньги, а бывают большие. Это очень большие. И в отличие от генеральских они не грязные.

— Бывают в жизни ситуации, когда деньги брать не стоит.

— Значит, ты со мной завтра не пойдешь? — рассердился Мун.

Снейк мотнул головой.

— Пойду, — пробормотал мрачно, — но сегодняшний вечер предпочту провести в другой компании.

— Да пожалуйста, — фыркнул седой. — Твоя компания там за домом ножи в тополь швыряет.

— Адепт хаоса, — как-то безнадежно махнул рукой Снейк. Без злости, без обиды.

Развернулся и пошел прочь.

Мунлайт скрежетнул зубами. Да какого хрена? Еще один Иисусик выискался. Куда ни плюнь, все честные, идейные и бескорыстные. Радиоактивный мусор с магическим действием собирать за копейки они все могут. А взять за правое дело большие деньги не могут. А что тут такого? Тем более что он этой суммы не просил, сами предложили. И надо быть ослом с длинными ушами, чтоб от такого предложения отказываться.

Или что, грохнуть старого хрена в генеральских погонах за идею — это правильно, а сделать то же самое и получить за это деньги — уже убийство?