Зачистка - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 41

А направленные в живот автоматы были настолько красноречивы, что пришлось согласиться на то, на что изначально подписывался.

И он согласился, но не сдался. Потому всю дорогу до базы вояк Игроку, Сберкнижке или как там его на самом деле пришлось выслушать о себе столько ядовитых отзывов, сколько он не слышал, должно быть, за всю жизнь.

Первую скабрезность Мун отпустил в адрес белобрысого, готовясь заиметь по минимуму — разбитое лицо, по максимуму — отбитые почки. Но Игрок непристойность в свой адрес проглотил. После третьей подначки седой сообразил, что в нем нуждаются больше, чем можно предположить, и принялся отрываться по полной.

Белобрысый проглатывал язвительные гадости, а Мунлайт мстил за обман. Он трещал не замолкая всю дорогу. Снейк в отличие от приятеля шел молча со смесью усталого достоинства и наплевательства. С таким видом мог идти слон, сбежавший из зоопарка, пойманный и возвращающийся под конвоем обратно. Дескать, поймали вы меня только потому, что я не очень-то убегал, а иду я с вами исключительно от скуки.

База, на которую их привели, напоминала обычную сталкерскую деревушку. Только раскованности в поведении местных было поменьше.

Сталкеров подвели к аккуратному домику, остановили у крыльца. Обезоружили их еще у кордона, теперь же каждого ощупали со всей тщательностью, повытаскивав из карманов все, что было крупнее и прочнее спичечного коробка.

Внутри все было чисто и аккуратно. На мгновение Мунлайт почти забыл, где находится. Но память быстро вернулась, когда Снейка оттеснили в сторону, а его впихнули в какую-то дверь.

За дверью оказалась просторная комната и старый хрен в генеральских погонах, который первым делом выставил всех, оставив одного Муна. После чего плотно прикрыл дверь, вернулся к столу, оперся на край, скрестил руки на груди и, прицельно посмотрев на Мунлайта, задал тот самый вопрос:

— Итак, суть работы тебе ясна?

— Если считать, что суть работы заключается в том, чтобы довести дурака до…

— Да или нет? — жестко оборвал генерал.

Мун ухмыльнулся. Крысеныш старый пиписьками померяться вздумал? Так пусть командует своими дуболомами, Урфин Джус недоделанный.

— Если считать, — медленно, с расстановкой повторил Мунлайт, — что суть работы заключается в том, чтобы довести дурака до кордона и проконсультировать кучку ему подобных на тему достопримечательностей Зоны отчуждения, то да.

Генерал дослушал до конца, поигрывая желваками.

— Всё?

Седой кивнул. Лицо генерала сделалось суровым, черты будто окаменели. Глаза превратились в узкие щелочки, а взгляд стал колючим, словно на Муна смотрело пулеметное дуло через амбразуру.

— А теперь слушай и запоминай, сучий потрох, — холодно процедил генерал. — Я спрашиваю, ты отвечаешь. Четко и по делу. Треп оставь для девочек, понял? Не терплю болтовни.

— А я не терплю насилия, — беспечно отозвался Мунлайт, добавив в голос наигранно-плаксивые нотки, — у меня тонкая душевная организация, а вы, военные, такие грубые. Фи.

Генерал стиснул челюсти так, что скулы снова взбугрились. Фигура его покачнулась, отпрянула от столешницы. Старый хрен обошел стол кругом и лихо дернул ящик.

«Как в тридцать седьмом, — возникла лихая мысль. — Сейчас вынет пистолет и…»

Но генерал оказался оригинальнее. В руке мелькнула махонькая черненькая коробочка с короткой антенкой.

Мунлайт напрягся сильнее, чем если бы увидел пистолет. Рука генерала описала дугу и опустила рацию на стол. Пальцы разжались.

Мун уставился на коробочку. Ничего хорошего такая демонстрация не предвещала.

— Знаешь, что это? — удивительно спокойно спросил генерал.

— Шайтан-машинка, — в голосе седого появился липовый акцент. — Кнопка нажмёшь, и прилетит вдруг волшебника в голубой вертолёта.

— Примерно так, — растянул губы в недоброй улыбке генерал. — Кнопку нажму, произнесу короткое заклинание крекс-фекс-пекс — и твоего приятеля не станет.

Мунлайт вздрогнул, как от удара. Посмотрел на дверь.

— Его там нет, — миролюбиво сказал старый хрен. — Он ждет тебя на улице. Будешь хорошо себя вести — дождется.

В голове застряла злая мысль: вот интересно, успеет он одним ударом вбить генералу нос в мозги, если тот решится отдать приказ убить Снейка? Или не успеет, и его раньше грохнут?

— Чего надо? — грубо спросил Мунлайт.

Генерал со скрипом выдвинул стул с высокой обшарпанной спинкой и уселся за стол. Сталкер глядел на него уныло, понимая, что старый хрен его сейчас переигрывает по всем статьям.

— Грубо, — победно припечатал генерал. — И куда только тонкая душевная организация подевалась?

Мун молча выудил из кармана спичечный коробок, достал спичку, сунул в рот. Генерал наблюдал за ним благосклонно.

— Я вижу, мы друг друга поняли, — сказал он наконец. — Продолжаем разговор. Насколько хорошо ты ориентируешься в Зоне?

— В Зоне нельзя хорошо ориентироваться, — пожал плечами Мун, давя злость. — Зона не статична. Она меняется. Постоянно. Можно тысячу раз пройти по одному месту, составить детальную карту, пометить все ловушки и намеки на ловушки. Рассчитать маршрут с точностью до сантиметра. Потом сделать один шаг, руководствуясь картой, и умереть в муках.

— И тем не менее?

— Я здесь не год и не два. Я был везде. Разве что на самой станции не довелось.

— Хочешь? — заинтересовался старый хрен.

— Нет, — честно ответил Мунлайт.

— А как же исполнитель желаний? Или ты в него не веришь?

Зубы заговаривает, мелькнуло в голове. Рассеивает внимание.

— Мне до лампочки исполнитель. Денег дай, я сам исполнителем стану.

— Дам, — легко согласился генерал, — только их придется отработать.

— Дедуля, — осторожно ухмыльнулся Мунлайт, — не тяни кота. Ему больно. Говори уже, чего надо.

Генерал медленно протянул вперед руку и тронул коробочку рации за антенку. Седой мысленно выругался. Палец на антенне двинулся задумчиво взад-вперед и снова отстранился. У Муна отлегло от сердца.

Он поймал себя на том, что нервничает, и это разозлило.

— Нужно будет просто отвечать на вопросы. Может быть, показать что-то на месте. Но без риска. На своих двоих в Припять тебя никто тащиться не заставит. Не боись. Если справишься, никто кидать тебя не собирается. Получишь свои деньги и вали на все четыре.

— Сколько? — просто спросил Мунлайт.

Генерал посмотрел на сталкера. Тот глядел в ответ с вызовом. Старый хрен фыркнул, как лошадь, которой в ноздрю попала муха, взял со стола шариковую ручку, листок бумаги и накарябал какие-то цифры. Протянул листок седому.

Мун кинул на бумагу беглый взгляд.

— Твой гонорар в случае выполнения всей работы.

— А отказаться я могу?

— Можешь, — легко согласился генерал. — Тогда я убью твоего приятеля. И совесть меня не замучит.

— А не боитесь, что я стукану?

Генерал запрокинул голову и от души расхохотался.

— Кому? Стуканет он… Даже если ты когда-нибудь доберешься до тех людей, которых я опасаюсь, и расскажешь им обо всех моих грехах, это будет выглядеть ничуть не серьезнее, чем бомж, приперевшийся в ОВД с жалобой на опера. По закону-то, может, бомжа и стоит выслушать, а по факту его даже на порог не пустят.

Мунлайт помрачнел. Он и сам понимал, что угрозы бессмысленны, но не ждал, что над ним посмеются.

— Добавь два нуля, — не касаясь листочка с цифрами, сказал Мун. — И пятьдесят процентов авансом. Тогда поговорим.

Генерал снова засмеялся, только на этот раз суше и короче. Неискренне.

— Нахал, — оценил он седого, отсмеявшись. — Люблю таких. Особенно мордой об стол прикладывать. Ладно, я сегодня добрый. Дорисуем ноль и десять процентов авансом. Хотя не совсем понимаю, на что тебе здесь тратить деньги.

— Пусть будут, — сухо отозвался Мун.

Генерал не стал спорить. Он встал из-за стола и пошел в дальний, глухой угол комнаты. Там стоял и отсвечивал вздутыми дээспешными дверцами старый шкаф. Старый хрен отворил дверцу и нырнул внутрь.