Зачистка - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 13

Мальчишка обогнул край стола и плюхнулся рядом с женщиной на скамейку. Та отвлеклась от сына, заметила приближающегося Мунлайта и переменилась в лице. Вздрогнула, побледнела, приподнялась. Звякнул упавший нож. За секунду в глазах женщины промелькнула дикая гамма чувств: страх, узнавание, надежда, разочарование, боль. Затем все стихло, словно и не было этого всплеска эмоций.

— Здрасьте, на фиг, — плотоядно растекся в ухмылке Мун, делая вид, что ничего не заметил.

Женщина кивнула и подняла нож. Мальчишка смотрел серьезно и испытующе.

— А я знаю, — сообщил он вдруг, — вы дядя Мунлайт.

Мун поперхнулся. Быстро же тут информация расходится. До сегодняшнего дня здесь никто и знать не знал, как его зовут, а теперь… Он улыбнулся мальчишке мягко, почти без сарказма, насколько вообще был на это способен.

— Точно. А ты кто такой, боец?

— Егор, — представился паренек и поспешно добавил, — а маму зовут Наташа.

Мун посмотрел на Наталью.

— И чего ты от меня шарахнулась, будто привидение увидела, Наташа?

— Человека одного напомнил, — неохотно ответила она.

— Плохого?

— Хорошего.

— А чего тогда шарахаешься? — фыркнул Мунлайт и добавил патетически. — Ох уж эти самки человекофф!

Последнего делать не стоило. Наталья стеганула его недобрым взглядом. Лицо женщины стало суровым, теряя свою миловидность и напоминая о той категории, которую он сам классифицировал, как КМС по метанию ядра.

— Тот человек умер, — процедила она сквозь зубы.

«В таких случаях воспитанные люди обычно начинают смущаться и извиняться», — подумал Мун, но извиняться не стал.

— Значит, я похож на покойника, — ухмыльнулся он. — Надо нормально есть, спать, заняться спортом и в солярий сходить, что ли.

— Хам! — фыркнула Наталья.

— Быдлоид, — послушно согласился Мун. — Наташка, а…

— Меня зовут Коса, — отрезала Наталья.

— Коса? Камси-комса. А я-то думал, тётки человеческими именами называются, не то что сталкеры.

— А что, — взвилась Наталья, — женщина по-твоему сталкером быть не может?

В своем праведном гневе она была смешна. Мун с кривой ухмылкой покачал головой, нет мол, не может, и подмигнул Егору, который наблюдал за мамой и «дядей Мунлайтом» с некоторой настороженностью.

— Не может, — сказал он, чтобы жест не трактовали как-то иначе. — Вот ты чего здесь делаешь?

— Живу, — небрежно пожала плечами Наталья.

— С ребёнком?

— Не твое дело, — снова заершилась она. — Он уже взрослый.

— Ну и дура, — фыркнул Мун.

— Хам, — резко бросила Наталья, подцепила таз с картошкой и ушла в дом.

Мальчонка, оглянувшись попутно на седого дядю, юркнул следом. Хлопнула дверь. Мун плюхнулся на скамейку и потянулся до хруста. Весело получается. Если так пойдет дальше, его тут возненавидят всем хутором. А ему ведь тут жить. Во всяком случае пока Снейк не поправится.

9

Как ни старался Мунлайт ступать беззвучно, а не получалось. От дождей земля раскисла. Под ногами хлюпало и чавкало. Да еще и рыжий, бывший тюремщик, топал рядом плечо в плечо. Дурак, сказал же ему дважды идти следом. Ладно, хрен с ним, воспитанием заниматься Мун не намеревался. Это только Иисус лечил и учил бесплатно.

Веснушчатого парня навязал Резаный, видать боялся, что Мун смоется, прихватив с собой хорошую винтовку с качественной оптикой и оставив вместо нее лишний рот с отстреленной ногой.

Услыхав, что Мунлайт согласен на его условия, Резаный приободрился. Узнав, какой ствол тот запросил для охоты на мутировавшего кабана, малость расстроился. Впихнув ему рыжего в сопровождение, снова возрадовался.

Конопатый парень имел характерное погоняло — Рыжик. И оказался весьма болтлив. Поначалу правда он привычно молчал, но отношения, строившиеся по схеме караульный-заключенный, себя уже изжили, потому он смотрел на Муна хоть и без особой приязни, но несколько иначе, чем прежде. А постепенно и вовсе разговорился. И если раньше болтал Мунлайт, норовя подначить и уколоть поехиднее, то вскоре ему пришлось заткнуться. Потому как на подначки, с тех пор, как Мун перестал быть врагом, Рыжик не реагировал, а самого его как прорвало.

Впрочем, и в этом стрекотании был толк. Очень скоро стал ясен расклад группы Резаного. Группировка возникла не так давно, создавал ее Резаный со своим приятелем по кличке Фрез. Когда-то Фрез с Резаным были не разлей вода. Вместе мотались за хабаром, вместе вступили в «Свободу», вместе из нее вылетели, когда Резаный по пьяни сообщил одному из «Свободовских» лидеров, что анархию он понимает иначе, а то что творится в «Свободе» не анархия, а бардак.

— Говорят, шрам у него с тех самых пор и появился, — конспиративным шепотом поделился Рыжик, хотя услышать их уже никто не мог. Из деревни они вышли и направились на юг.

— И кличка, говорят, у него с тех пор такая. Раньше другая была.

— Какая это? — живо заинтересовался Мун, но Рыжик лишь пожал плечами. Того периода жизни Резаного он воочию не наблюдал.

После почетного вылета из «Свободы» Резаный с Фрезом ходили в вольных сталкерах, пока мужика со шрамом не проперло создать свою группировку и он начал набирать людей. Большей частью молодняк конечно.

Когда шайка-лейка стала превращаться во что-то более менее осмысленное, возник вопрос самоопределения. Вот тогда Фрез с Резаным и переругались. Фрез предложил взять символом медведя, сообщив, что это православное тотемное животное, и звать его на самом деле бер. И бер обязательно должен фигурировать в названии группировки.

Резаный согласился взять медведя на эмблему, хотя все, что касалось беров и православных тотемов, посчитал бредом. Фрез возмутился, они заспорили. Фрез назвался православным язычником, дескать православный не потому, что в православии, а потому, что Правь славит. Резаный изгалялся и вертел пальцем у виска. В общем поругались.

Фрез обиделся и ушел. А Резаный остался со своим молодняком и парой старичков, которые его дюже уважали. Группировка стала называться просто группой Резаного, хотя медведь на нашивке остался. Базу они себе оборудовали не далеко от «Свободы». Из-за этой близости и оскаленной хари на эмблеме их стали периодически принимать за свободовцев. Это Резаного бесило невероятно.

— А Фрез чего же?

— С Фрезом они помирились, — поделился Рыжик. — Он приходит иногда, остается на неделю, на две. Помогает Резаному. Фрез хороший человек.

— Так он в группировке что ли?

— А кто ж его знает, — пожал плечами Рыжик. — Вроде бы, а вроде и нет. Он…

Но Мунлайт не дал закончить, резко поднял руку, жестом заставляя молчать, и опасливо вслушался в окружающий мир. Рыжик тоже прислушался, но судя по недоуменной роже ничего, кроме шелеста пожелтевшей листвы на ветру, не услышал.

— Что? — спросил осторожным шепотом.

Мунлайт объяснять не стал, достал винтовку и принялся неспешно крепить оптику.

— Кабан? — удивился Рыжик. — А где?

— Кровосос, — с невероятно серьезной рожей поведал Мун. — У тебя за спиной, только не двигайся.

Рыжик побледнел, медленно повел головой в сторону, но не удержался и развернулся резко, готовясь уже бежать в панике. Затравленно завертелся. Но никакого кровососа не было. Парень поглядел на Муна, тот стоял рядом и гнусно ухмылялся.

— А ты и уши развесил.

— Не смешно, — надулся Рыжик.

Мун лишь плечами пожал, мол кому как, и не спеша двинулся в сторону от тропки. Рыжик поплелся следом. Лучше бы он этого не делал. Путь лежал через кусты, и треску от ломящегося через них Рыжика вышло ничуть не меньше, чем если бы за Муном перла та тварь, на которую он собирался охотиться.

Сталкер поморщился, выставил вперед руку и отвел в сторону ветви. Впереди раскинулось поросшее высокой травой поле. На другом конце поля стояла какая-то сгнившая советская сельскохозяйственная техника, а рядом с ржавыми остовами поднималась пара бугорков пониже.

Кабаны дремали. Ветер дул от зверюг, так что людей они пока не учуяли. И то хорошо. Мун присел, снял рюкзак и неторопливо поднял винтовку. Рыжик пыхтел в ухо с благоговейным трепетом.