Земля Сэкеттов - Ламур Луис - Страница 26

— Ты полагаешь, что он нас поджидает?

— Поджидает и приторговывает потихоньку. Такие люди, как он, не приобретают новых друзей среди местных туземцев. Он будет выжидать и наводить справки. Вначале он обследует побережье, переговорит с индейцами, встретится с теми, кто видел нас, или с теми, кто знает о нашем пребывании где-то. А затем он изучит информацию, полученную из речных районов… А сколько рек на этом участке побережья? Три? Может быть, четыре? Не так уж и много, чтобы нельзя было установить за ними наблюдение.

— Если мы не объявимся в скором времени, он будет считать нас мертвыми. Ну а если мы объявимся живыми, то он сделает все возможное, чтобы мы стали мертвыми. Проблема не столь уж и сложна, не так ли?

— Вот ты считаешь, что в этой громадной стране он просто не сможет нас отыскать. Однако я утверждаю, что найти нас не составляет большого труда. Как ты думаешь, сколько белых людей бороздит воды этой страны в данный момент? Думаю, что на всей территории страны в данный момент плавает только одна лодка с белыми и уж наверняка только одна лодка под парусом. Поэтому я не сомневаюсь и просто уверен, что он нас найдет.

— Ну ты и пессимист, — проворчал я в ответ, однако спокойствия и самоуверенности во мне поубавилось. В том, что он говорил, действительно было много правды.

— Да, я пессимист, — согласился Руфиско, — но не дурак!

— Мы подойдем к своему тайнику ночью, — предупредил я. — Обязательно только в ночное время, — повторил я. — Там мы оставим на хранение свои меха и пушнину, пополним запасы товаров и, не теряя времени, сразу же отправимся в плавание еще раз.

— Но не в деревню Потаки, — сказал Саким. — Мы уже получили их лучшие меха.

Надо же, а я об этом и не подумал. Так куда же мы отправимся на этот раз? Нужно всегда заранее планировать и готовить свои поездки.

Мы быстро неслись вниз по реке, используя сильное течение, затем, пройдя по мелководью на территории племени эно, снова вошли в фарватер большой реки, по которой уже плыли раньше. Мы не заметили ничего подозрительного.

Позже, уже днем, укрывшись под пышной кроной деревьев на берегу маленького речного островка, мы перекусили. Побродив по берегу, собрали немного дикого винограда, напились воды из родника и дождались вечера. Только после наступления густой темноты мы осторожно покинули место стоянки и снова устремились вниз по течению. Было уже далеко за полночь, когда мы увидели знакомые очертания нашего скалистого острова.

Вокруг царили тишина и покой. Проходя по плавному течению небольшой протоки, ведущей в глубь острова, мы сидели молча, напряженно вслушиваясь в тишину, но наш слух улавливал лишь тихий плеск волн, мерно ударявшихся о наш борт…

С наступлением рассвета мы были на ногах, сгрузили меха и перенесли их в тайник, а вельбот загрузили новой партией товаров, привезенных из Англии, однако не больше, чем в прошлый раз. Но с отплытием не торопились.

Наступивший день мы посвятили отдыху и занимались лишь ремонтом одежды. Я же весь день мастерил лук и стрелы.

Целых три дня мы провели на острове, лишь выполняя самую необходимую и неотложную работу и занимаясь ремонтом и подгонкой снаряжения. Ежедневно кто-нибудь из нас по нескольку раз на день забирался на дерево на вершине скалы, но присутствия «Веселого Джека» либо другого корабля в зоне пролива мы не замечали. На четвертый день мне удалось подстрелить из лука довольно крупного оленя-самца. Мы освежевали и разделали тушу, а мясо решили засолить и провялить. На пятый день я снова подстрелил оленя, на этот раз намного меньших размеров и более молодого.

Мы рассортировали шкурки лисиц, норки, выдры, бобра и ондатры и составили опись, которая получилась весьма внушительной.

На пятый день ночью, после того, как уже совершенно стемнело, мы осторожно выбрались из своего укрытия и возобновили движение вверх против течения. На этот раз мы решили не заплывать слишком далеко, а у известной нам развилки повернули влево.

Пройдя некоторое расстояние вверх против течения, при лунном свете мы отчетливо увидели дым костров и поняли, что совсем рядом находится индейская деревня. Мы замедлили ход и, подойдя довольно близко к берегу, решили бросить якорь, но с таким расчетом, чтобы в случае необходимости — если туземцы проявят агрессивность — быстро поднять якорь и уйти отсюда.

Когда Саким и я прилегли отдохнуть, на вахту заступил Руфиско. Перед рассветом отправился спать он, а мы заступили на вахту. И вскоре мы стали свидетелями того, как мгновенно пробудилась вся деревня, когда кто-то из ее жителей обнаружил наше присутствие. Дозорные? И вот мы уже отчетливо слышали их возбужденные голоса, а вслед за тем на берегу появился небольшой отряд мужчин-воинов. Я предусмотрительно запасся рыболовной снастью и с невозмутимым видом изображал заядлого рыболова.

Они подошли к самому краю берега и принялись что-то кричать. Я жестом указал на рыболовную оснастку. В это время и впрямь клюнула рыба, я тотчас же подсек и быстро вытащил свою добычу.

Я поднял рыбину вверх за жабры на вытянутой руке и погладил себя по животу. Индейцы громко захохотали. Тогда я опять же при помощи жестов спросил, можно ли мне сойти на берег.

Индейцы, в свою очередь, тоже начали махать мне руками, давая понять, что они приглашают меня сойти на берег. Мы подняли якорь, я подвел вельбот почти вплотную к берегу, умудрившись при этом не сесть на мель.

Я снова бросил якорь, предложил Сакиму и Руфиско прикрыть меня огнем в случае опасности и сошел на берег.

Быстро скользнув взглядом по толпе, я убедился, что несколько индейцев вооружены, очевидно, те из них, которые первыми обнаружили наш вельбот. Тем не менее у каждого при себе был нож, сделанный из обработанных осколков обсидиана. Во всей этой толпе я заметил всего лишь один стальной нож, вероятно очень старый, да к тому же и очень ржавый.

Вскоре мои спутники также сошли на берег. Эта деревня оказалась менее зажиточной, чем деревня Потаки, но она была весьма удобно расположена, а местные индейцы оказались дружелюбными. Мы перекусили вместе с ними, пообщались на языке жестов, знаков и мимики, разузнали о местных дорогах и тропинках, после чего немного поторговали. Мы обратили внимание на то, что в деревне повсюду красовались скальпы, многие были совсем свежими. От индейцев мы узнали, что недавно они возвратились из боевого похода с севера. Один из местных индейцев по имени Никонха знал несколько английских слов. С помощью этих слов, а также жестов и рисунков на песке, выведенных ивовым прутиком, мы вполне успешно смогли пообщаться. Никонха оказался довольно сообразительным. Когда он спросил, как мы добрались сюда, я нарисовал на песке корабль.

Никонха радостно закивал и указал рукой на восточное побережье.

Он доходчиво объяснил мне, что два световых дня тому назад видел в устье реки баркас. Тот баркас вошел в реку и укрылся в бухте вблизи южного побережья.

— Салим, — тихим бесстрастным голосом сказал я, стараясь не привлекать внимания индейцев, — этот малый видел «Джека».

— Который нас поджидает, — добавил Руфиско.

Мы продолжали наши торги. Когда я выложил для продажи красивый охотничий нож, к нему моментально устремилась из толпы здоровенная рука.

Не поднимаясь с места, я взглянул прямо в глаза дерзкому наглецу. Им оказался необычный для индейцев здоровенный детина со шрамом на лице. Его глаза не светились дружелюбием.

— Нет торговля, — буркнул он. — Ты просто дай.

— Торговля, — спокойным тоном ответил я и продолжал не мигая смотреть ему в глаза.

Он проворчал что-то неодобрительное в ответ.

— Нет торговля, — повторил он и добавил: — Я беру.

Присутствовавшие при этом индейцы стояли молча, не вмешиваясь и с интересом ожидая, что будет дальше.

— Торговля, — повторил я.

Детина попытался вытащить нож из ножен, но я крепко схватил его за запястье руки.

— Торговля, — снова спокойно повторил я и еще сильнее сжал его руку.