Проклятие демона - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 63

— Безупречные также присоединятся к этой просьбе, — сказал Бурэй.

— Еще чище! С каких это пор я должен подчиняться приказам, исходящим от безупречных, а также от испуганных и завистливых магистров, которые боятся, что с моим появлением разрушится их уютный мирок? — поспешил возразить Де’Уннеро.

Бурэй удивленно глядел на него.

— Да-да, в отсутствие Маркворта магистр Фио Бурэй уютно устроился, — продолжал Де’Уннеро. — Магистр Фио Бурэй страшится, что я лишу его столь сладостной для него власти.

— Мы уже говорили об этом, — сухо напомнил Бурэй, явно зная, куда клонится весь разговор.

— Боюсь, нам придется еще не один раз говорить об этом, — сказал Де’Уннеро. — Но не сейчас. Я сегодня как раз думал о том, что мне стоит на время покинуть Санта-Мир-Абель. Если магистрам угодно, чтобы я отправился на юг, пусть будет так.

— Мудрое решение.

— Но я обязательно вернусь к началу Коллегии аббатов, и голос мой будет звучать громко, — пообещал Де’Уннеро.

Затем уже тише, чтобы его слова не долетели до ушей Фрэнсиса, он добавил:

— Уверяю тебя, я буду внимательно следить за процедурой избрания. Если Агронгерр из Сент-Бельфура победит, я, как и ты, Бурэй, горячо поддержу его и стану для него незаменимым человеком, каким я был для отца-настоятеля Маркворта.

— Настоятель Агронгерр не воин, — заметил Бурэй.

— Каждый отец-настоятель — воин, — поправил его Де’Уннеро. — Либо непременно становится воином, узнав о тайных замыслах тех, кому должен был бы доверять превыше всего. Можешь не сомневаться, он с радостью примет мою помощь; тем более что Агронгерр немолод.

— Ты и в самом деле уверен, что когда-нибудь добьешься благорасположения нашего ордена и будешь избран отцом-настоятелем? — недоверчиво спросил Бурэй.

— Я уверен, что смогу помешать Бурэю пробраться на этот пост, — грубо ответил Де’Уннеро и с наслаждением заметил, как у его противника вытянулись губы.

— Эта битва еще впереди, — продолжал Де’Уннеро.

Он взглянул поверх Бурэя и обратился к Фрэнсису:

— Ты уже успел расписать задание для меня?

— В ближайшее время все будет готово, — ответил ошеломленный Фрэнсис.

— Только не растягивай это «ближайшее время», — потребовал Де’Уннеро. — Я хочу выбраться отсюда еще до полудня.

Он зашагал прочь, вновь раздумывая о церкви, в которую вернулся. Увы, для него здесь ничего не осталось, и сама церковь напоминала пустую оболочку, скорлупу, лишенную сердцевины. То, чего удалось бы достичь Маркворту и при Маркворте… об этом теперь бесполезно думать. Что ж, он охотно отправится на юг, но вовсе не на поиски чумы. Скорее всего, он пойдет в Сент-Гвендолин, а если позволит время, доберется до Энтела и поищет себе союзников там, где братья сильнее и решительнее. Интересно, как поведет себя настоятель Олин, узнав, что избрание Агронгерра — дело решенное?

Они с Олином всегда неплохо ладили. Де’Уннеро знал: тому вряд ли придутся по душе недавние события, произошедшие в церкви. Олин с радостью воспринял сожжение магистра Джоджонаха. Вдобавок еще по прежней Коллегии аббатов Де’Уннеро убедился, что Олин и настоятельница Деления не являются друзьями Бурэя.

По дороге на юг, рассуждал Де’Уннеро, он сумеет затеять нужные разговоры и разжечь нужные чувства. Естественно, это усилит брожения и в народе, и внутри церкви. Но разве это церковь? Разве можно назвать орденом Абеля кучку слюнтяев? Кого они пытаются сделать героями? Убийцу и еретика Эвелина Десбриса? Джоджонаха, вероломно предавшего Санта-Мир-Абель? Пусть начнутся брожения, но они лишь облегчат положительные сдвиги.

Начиная с ранней юности Маркало Де’Уннеро был политиком до мозга костей. Он понимал последствия избираемого им пути. Понимал он и другое: если бы не сопротивление Бурэя и Фрэнсиса, Браумин Херд со своими умниками давно бы раскололи церковь Абеля. Де’Уннеро поведет войну честно и беспощадно. Если понадобится, он сожжет Санта-Мир-Абель дотла, для того чтобы обитель вновь возродилась из пепла.

Прежде чем зайти к Фрэнсису за заданием, Де’Уннеро спустился в подземелье, где находились хранилища древних книг и свитков. Там он разыскал и спрятал под сутану несколько листов очень редкой морской карты.

Всего несколько дней назад Де’Уннеро, полный надежд, входил в монастырские ворота. Теперь он покидал Санта-Мир-Абель, исполненный решимости, и шаги его были еще более уверенными и твердыми.

Стоя на монастырской стене, магистр Бурэй провожал глазами удалявшегося Де’Уннеро. Его собственные раздумья о церкви в это утро не сильно отличались от мыслей этого человека, хотя он и считал его врагом. Ведь это правда — избрание Агронгерра виделось Бурэю сигналом к началу возрождения церкви. Агронгерр обладал кротостью и состраданием, в чем как раз и нуждалась истерзанная церковь. Когда Бурэй заявил Де’Уннеро, что вангардец — именно тот человек, который сейчас им всем необходим, он произнес это искренне и без какого-либо скрытого политического умысла.

Все казалось логичным и очевидным. Бурэй не сомневался, что большинство настоятелей и магистров займут такую же позицию и выборы пройдут достаточно легко.

Но когда Фио Бурэй отважился заглянуть чуть дальше, перед его мысленным взором возникла странная картина: громадное живое сообщество, именуемое церковью Абеля, чем-то напоминало гигантского хищного зверя, притаившегося в кустах и готового выпрыгнуть оттуда.

И вновь мысли однорукого магистра текли в том же направлении, что и мысли его заклятого врага Де’Уннеро. Фио Бурэй отнюдь не был уверен, что ему хочется удержать этого зверя от прыжка.

ГЛАВА 17

КРАЖА У СТАРОГО ДРУГА

— А-а-а! Приделай ее назад! Верни мне руку! — ревел Сеано Беллик.

Он упал на колени, сжимая другой рукой окровавленную культю. Отрубленная кисть валялась от него в нескольких футах. Мертвые пальцы все еще сжимали рукоятку топора.

Пони равнодушно прошла мимо.

— Белли’мар Джуравиль! — позвала она. — Ты здесь? Или это кто-то другой из народа тол’алфар? Я ведь знаю ваши стрелы!

— О чем ты, девонька? — удивился Белстер О’Комели, выходя из-за повозки.

— Моя рука! — скулил Сеано. — Поставь ее обратно, слышишь! Прошу тебя, призови свою магию!

— Я не в состоянии приделать твою кисть обратно, — резко ответила Пони, брезгливо сморщившись.

— Ты должна!

— Такой магии не существует! — отрезала Пони.

Она с трудом удержалась, чтобы не подойти и не ударить этого ублюдка по лицу.

Сеано Беллик жалобно скулил. Здоровой рукой он потянулся к отрубленной кисти, но не успел коснуться ее, как резко отдернул руку и вновь обхватил культю. Иного выхода у него не было: кровь из раненой руки хлестала не переставая.

— Я истекаю кровью! — кричал несостоявшийся грабитель. — Ты убила меня! Ведьма! Ты убила меня!

Белстер подошел к Пони, и они оба поглядели на Сеано.

— Что будешь делать? — спросил Белстер.

Пони стояла неподвижно, не проявляя намерений взяться за самоцвет или наложить повязку. Она просто стояла и смотрела, как из Сеано Беллика вытекает кровь.

— Пони! — окликнул ее Белстер, удивленный таким поведением.

— Истекаю кровью, — скулил Сеано ослабевшим, рыдающим голосом.

— Я думаю, что Белли’мар Джуравиль или кто-то из его соплеменников непременно где-то рядом, — сказала Пони, отворачиваясь от Сеано. — Того негодяя уложила стрела эльфов. Она вонзилась ему прямо в правый глаз.

— Что будет с ним? — спросил Белстер, указывая на Сеано.

— Неужели я недостоин твоей помощи, добрая женщина? — упрашивал Сеано. — Тогда ты скажи, — обратился он к Белстеру.

— Ты собираешься судить тех, кто нуждается в помощи? — серьезно спросил у Пони Белстер, но увидел лишь ее спину, ибо Пони, задрав голову, разглядывала ветви деревьев, надеясь хотя бы мельком увидеть Джуравиля.

Тем не менее вопрос больно задел Пони, и она в ярости обернулась.

— Я не собираюсь говорить, как тебе себя вести, — объяснил трактирщик. — Я спрашиваю, а ты думай сама. Этому человеку нужна твоя помощь, причем срочная. Ты можешь ему помочь. Разве ты лечишь только тех, кого считаешь достойными?