Тропой испытаний - Ламур Луис - Страница 8

— Мне нужна комната дня на два, — сказал я. — И, само собой, с ванной. Путь был не из легких.

Она понимающе кивнула.

— Похоже на то.

Я вытащил из кармана доллар и вручил ей.

— Проголодались?

— Съел бы и волка.

— Волки только что кончились, но у нас есть кугуар.

Я махнул рукой.

— Ладно, давайте. Вообще-то я не ем кугуаров, но сейчас не откажусь и от этого.

Честно говоря, я думал, она разыгрывает меня, но оказалось, нет. Совсем нет.

— Мой отец был настоящим горным охотником, — объяснила женщина. — Он здорово разбирался в мясе и всегда говорил, что лучше кугуара нет ничего на свете. На второе место он ставил бычьи языки и хвосты бобров.

— Ладно, давайте вашего кугуара. Только, пожалуйста, без когтей и клыков. А то у меня не хватит сил.

— После ванны? — спросила она, но, увидев мой взгляд, тут же поспешила добавить: — Хорошо, хорошо, сначала поешьте. Конечно же. — Она показала на дверь. — Прямо туда. Только не вздумайте делать телячьи глаза официантке. Она моя племянница и видала всяких телят.

Глава 4

Ну что бы мне стоило помыться прежде, чем сесть за стол! Я сделал наоборот и накликал на себя беду. Причем еще какую! От нее просто не отмахнешься.

Если бы я отправился наверх и принял горячую ванну, то, спустившись в столовую, не застал бы там этого человека. Он бы уже ушел и вообще уехал из Рико — так назывался городок, — и мы бы с ним больше никогда не встретились.

Конечно, я здорово проголодался, но такое случалось не раз — мог бы и потерпеть. Моего кугуара уже подстрелили и даже разделали. Короче говоря, мясо лежало в жаровне, и красотка-официантка никуда бы не делась. А вот его уже не было бы и в помине.

Мне с трудом только что удалось выпутаться из одной истории, как я сам влип в другую, да еще какую! Причем дело было не столько в этом человеке, сколько в том, что я сказал и что он увидел.

Когда я вошел, он сидел в пустом зале спиной к двери, а та самая красотка как раз появилась с кофейником в руке. Эх, посмотреть бы мне сначала на нее, такую милую, такую хорошенькую, все тоже могло бы сложиться совсем по-другому! Но мой взгляд почему-то уперся в спину человека в черном сюртуке, и, прежде чем я что-то сообразил, мой язык опередил меня.

— Папа?! — громко выдохнул я.

Сзади он так напоминал папу, что это восклицание вырвалось совершенно непроизвольно, но оно заставило его резко обернуться: точно такие же черты лица, только лет на десять моложе, но выражение совсем не то… В папином лице угадывалась мягкость и доброта, в его же этого не было и в помине. Красивое, холодное лицо с правильными чертами. С первого взгляда я понял, что он хладнокровен и безжалостен. Абсолютно беспощаден.

— Папа? — переспросил он. — Я не твой папа, парень. — А затем его взгляд упал на мой револьвер.

Одеяло-пончо висело у меня на согнутой руке, поэтому шестизарядник с перламутровой рукояткой и красными птичками оказался на виду, и я заметил, как изменилось его лицо. Он вздрогнул, чуть отодвинулся назад, а когда снова поднял на меня глаза, то стал похож на волка, готового прыгнуть на загнанного зайца.

— С чего это тебе вдруг почудилось, что я твой отец?

Я смущенно улыбнулся.

— Нет, я ошибся. Только когда вошел, ваша спина вроде как показалась мне знакомой… И такой же сюртук… Извиняюсь, просто обознался.

Увидев, что я направляюсь к другому столику, он произнес уже другим, спокойным, почти дружеским тоном:

— Какой смысл есть одному, парень? Садись сюда, присоединяйся. Вдвоем всегда веселее.

Если бы тот волк, о котором я только что упоминал, мог говорить, он сказал бы то же самое, но мне-то что оставалось делать? Конечно, следовало бы соображать побыстрее, придумать какую-нибудь причину и отказаться… Но вместо этого я повернулся, взял стул и сел за его столик. Вот так я упустил последний шанс избежать беды.

Девушка принесла мне кружку кофе и тарелку с едой — мясо кугуара, как обещали, рис и бобы. Во всяком случае, выглядело все достаточно аппетитно, и я тут же принялся уминать жаркое, не переставая думать о соседе напротив.

— Издалека? — поинтересовался он.

— С гор, — ответил я, продолжая жевать. — Пас там коров.

— Похоже, ты успел как раз вовремя. — Он сделал глоток кофе. — А твой папа… в сюртуке, как у меня, он что, тоже пасет скот?

— Сейчас нет. Давно уже его не видел.

Он медленно, не торопясь, доставал меня вопросами, но вряд ли что толком узнал из моих ответов. И уж меньше всего о том, откуда я только что вернулся. К тому времени судья Блейзер, возможно, уже пустил слух, что я преступник и что меня надо ловить.

Чем больше мы сидели и вроде как беседовали, тем больше меня начинало что-то тревожить. По-настоящему. Кое-какие из его жестов очень напоминали папины, а также то, как он поднимал бровь, когда недоверчиво относился к моим словам. Мне много раз приходилось видеть такое сходство манер у близких родственников — уж не знаю, унаследовали они их от родителей или просто-напросто переняли друг от друга, — поэтому я невольно начал подумывать, что он не только похож на папу, но, может, даже с ним в каком-то родстве.

Вот что действительно хотелось узнать, так это кто он и откуда явился. Но здесь на Западе ни один уважающий себя человек не ткнет пальцем и не спросит другого, кто он такой, чем занимается, откуда родом. Здесь надо ждать, пока твой собеседник сам не скажет, если, конечно, захочет. Хотя можно и попробовать.

— Ну как там дела на Востоке?

— Тяжелые времена, — коротко ответил он и внимательно посмотрел на меня.

Не знаю почему, но меня куснул легкий страх, и это разозлило: с чего бы мне его бояться? Или любого другого? И все-таки что-то в нем не давало мне покоя. Его схожесть с папой?

— Вы с отцом давно уже здесь? — в свою очередь спросил он.

— Да, то тут, то там. Люди берут работу, где могут ее найти.

— А твой отец, он что, с Востока?

Я усмехнулся.

— А кто нет? Отсюда никого нет родом кроме индейцев, да и те говорят, они тоже откуда-то пришли.

Он бросил на меня тяжелый взгляд. Я ему явно не нравился, как, впрочем, и он мне. Так мы сидели, перебрасывались словами — то вопрос, то замечание…

Он пытался выудить из меня какую-то информацию, а я ее ему никак не давал. Не давал, и все тут. Честно говоря, я и знал-то всего ничего. Но старался не говорить и этого. Я даже не догадывался, как мало мне известно о моем отце, пока его не стало.

Конечно, мне всего семнадцать, но большую часть своей короткой жизни я работал — в горах, в пустыне, в долинах — и кое-чему научился. Этот человек имел шестизарядник, он висел на виду, однако в рукаве у него тоже кое-что пряталось — маленький пистолетик «дерринджер» на два патрона, который обычно используют жулики или профессиональные игроки. Очень удобен за картежным столиком. Я понял это, заметив, как он аккуратно кладет свою правую кисть на стол и как вообще держит правую руку. Мелочь, но для того, кто знает, говорит о многом.

— Сюда надолго? — спросил он.

— Побуду немного. Столько времени провел в горах, что в ушах начали заводиться черви. Хочу отойти немножко.

Ему это опять не понравилось, и у меня — сам не знаю почему — появилась мысль: мое пребывание здесь его никак не устраивает.

— Жаль, — сказал он как бы ненароком. — Думал, может, поедем вместе.

— Не та погода. Слишком холодно.

Во мне росло желание поскорее отделаться от него, но… А вдруг ему вздумается за мной увязаться? Кроме того, мне тоже стало любопытно узнать о нем побольше. Если он папе хоть какая-то родня, не услышу ли что-нибудь о нем или о его семье.

И все-таки каждая клеточка моего мозга вопила: этот человек опасен! Более того, он полон зла! По его глазам, по изгибу рта видно, что он вспыльчив и беспощаден. А лично я своим инстинктам привык доверять.

Вел он себя как заправский джентльмен, но хорошие манеры совсем не означают, что перед тобой хороший человек. Я держался начеку и следил за каждым его жестом, словом, намеком: что он задумал, откуда сюда явился, куда держит путь? Он точно не золотоискатель, не пастух, не скотовод. Так кто? Шулер? А что, вполне может быть.