Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера» - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 35

– Две! – перебивал ее Бандера, плотно закрывая рот жаркими поцелуями. – Две Оксанки!..

А потом уставшая Оксана, засыпая на родном, могучем плече, сонно спрашивала:

– Саша... А ведь нельзя же двоих одним именем назвать, тогда совсем путаница будет...

– А мы одну тогда, как тебя, Оксаной назовем, а вторую Ксенией!

Она хихикала тихонько и нежной рукой гладила его еще ярко-бордовые, свежие шрамы:

– Какой же ты еще малыш, Саша!.. Не получится у нас сейчас ничего... Может, потом, но не сейчас... Я же сама врач – знаю!.. Роды только месяц назад были, да и ты... После всего...

– А шо такого? – возмущался Сашка и опять наваливался на жену, сминая ее в своих объятиях. – Ты шо, сомневаешься в способностях своего мужа?

– Да у меня не муж! – постанывала Оксана. – А какой-то жеребец ненасытный! Все ему мало и мало!..

– Соскучился я!.. Полгода же не виделись!..

...Так проходил день за днем и ночь за ночью... Да только... Этому огромному семейному счастью суждено было прерваться: месяц отпуска закончился – сержанту Бандере пора было возвращаться на службу...

А Оксана... Оксана не сказала ему ни слова... Она, женщина, как настоящая кошка чует опасность, чуяла, что с ее Голиафом ничего не случится, а Сашка был ей безмерно благодарен за ее понимание... В общем...

...3 сентября...

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться!..

Это, наверное, покажется смешным и, может быть, глупым, или даже мистическим стечением обстоятельств, но...

Когда Бандера, бравый сержант-орденоносец, заявился в Кабульскую комендатуру и сообщил о цели своего прибытия и номер части, то пожилой майор только улыбнулся в усы, и... Бандере не пришлось опять «партизанить» и что-то выяснять:

– А твой комбриг, сержант, сегодня здесь, в штабе армии... Прилетел утром... Полковника ему дали, вот он, что называется, за погонами и прилетел к командующему... Ну и на «координацию» в штабе, само собой... Так что... Я тебе сейчас дам своего «козла», водитель у меня паренек толковый, так что через пятнадцать минут будешь около «вертушки» своего комбрига... Там и жди, если хочешь в бригаду с комфортом и понтом вернуться, а не трястись в колонне...

– Спасибо, товарищ майор! – от души поблагодарил коменданта Бандера. – Огромное спасибо!

– Иди уже, башибузук неугомонный... – улыбнулся майор. – Не проворонь своего полковника!

А когда потрепанный комендантский «козел», в смысле «УАЗ-469», кто так до сих пор и не понял, сорвался с места и умчал Бандеру к Кабульскому аэродрому, майор отошел от окна, покачал седой головой и сказал сокрушенно:

– Боже! Что творится с миром?!. Я этого пацана на войну посылаю, а он мне за это еще и спасибо говорит!.. Как дальше жить?..

...Ждать комбрига около знакомой «вертушки» Сане пришлось часа три, а то и четыре... Он сидел на своем чемодане в тени вертолета и наслаждался теплом. А в это время экипаж изнывал от зноя – воздух раскалился градусов до 35—37, никак не меньше!..

– Слышь, Бандера! – проговорил старый знакомый старлей, пилот вертолета. – Ты железный, что ли? Ты что, совсем жары не чувствуешь? Сидит в «парадке», с беретом на башке, и хоть бы хны ему! Даже не потеет!!! Во дает!!!

– Так не жарко же! – ответил Сашка. – Нормальная погода... Шо вы там себе паритесь, я даже не знаю...

Пилот и бортмеханик только переглянулись между собой недоуменно, не понимая Сашку. Да и где им было его понять? Откуда им было знать, что после тех пещерных лабиринтов у Бандеры вдруг появилось чувство постоянного холода! Нервы это были, что ли... Только Сашку теперь постоянно преследовало какое-то странное ощущение зябкости... Нет, он не мерз! И многочасовой перелет из Киева в Кабул на высоте 8000 метров в чреве огромного транспортного «Ил-76тд», где не просто гуляли какие-то странные сквозняки, а было еще и холодно, как на Земле Франца-Иосифа, не заморозил нашего сержанта окончательно. Он, как и раньше, мог достаточно спокойно переносить и минусовые температуры, как оказалось... Но вот эта зябкость... Как будто в раннем утреннем тумане отсырела вся твоя одежда, да еще и обдуло холодным ветерком... Жить, конечно, можно, но вот ощущение какой-то липкости и гадкости... И ждет человек рассвета, чтобы согреться под лучами ярила... Только вот у Сашки, сколько он теперь ни сидел под солнцем, «одежда не просыхала»... И было постоянное мерзопакостное ощущение того, что вот-вот «от холода» застучат зубы... Все никак не мог «согреться» сержант после той могильной пещерной сырости...

...«Уазик» Чижика подъехал к вертолету около 5 часов вечера...

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться! – И не дожидаясь ответа комбрига, продолжил свой доклад: – Сержант Черный прибыл для дальнейшего прохождения службы! Разрешите подняться на борт?!

Полковник смотрел на Сашку, как на какое-то ожившее привидение! Он сначала замер соляным столбом, потом стал озираться, словно испугался и искал поддержки и помощи, потом решительно подошел к Бандере и остановился в метре от него:

– Ты как здесь оказался, сержант?

– Прибыл для дальнейшего прохождения службы, товарищ полковник! – Саня улыбался совершенно по-голливудски, «во все тридцать два».

– И тебя признали годным после...

– Так точно, товарищ полковник!

Полковник задумался на несколько секунд, а потом обернулся к «козлу», рядом с дверцей которого стоял незнакомый Сашке старший лейтенант и с нескрываемым интересом следил за происходящим:

– Стриж!

– Я, товарищ комбриг!

– Иди сюда! – потребовал командир.

Старлей приблизился.

– Вот смотри, взводный! Ты знаешь, что это за «явление Христа народу номер два» стоит сейчас передо мной в форме сержанта?

– Никак нет, товарищ полковник, – спокойно ответил старлей и этим сразу же понравился Сашке.

«...А спинку-то этот „старый“ перед комбригом не гнет! – подумал тогда Бандера, совершенно беззастенчиво разглядывая незнакомого офицера. – И не выпячивается, как попугай... Две планки за ранения, и две планки орденские – Боевое Красное Знамя, и „За службу Родине в ВС СССР“!.. И всего-то старлей!.. Какой интересный малый! Крепкий, хоть и не „тяжеловес“, но килошников 80 в нем есть... Руки странные! То, что кулаками работать умеет – к гадалке не ходить! На костяшках уже просто грубые мозоли, как у меня на пятках! Но не боксер – запястья какие-то странные, очень толстые, мощные, накачанные... Но и не борец... Странный какой-то, взгляд такой оценивающий, словно прицеливается!.. И меня уже, небось, всего срисовал...»

– Ну, тогда, взводный, познакомьтесь... Только сначала я с этим сержантом сам поздороваюсь...

И больше не говоря ни слова, даже как-то очень неожиданно, Чижик сграбастал Сашку в свои объятия и стал тискать его мощные плечи:

– Бандера! Сержантище ты мой дорогой! А я уж думал, что ты не выживешь – был такой грех!.. Да ты бы и сам так подумал, если бы себя увидел! – Полковник отстранился от Сашки на вытянутые руки и осмотрел еще раз с головы до пят оценивающим взглядом. – Как же ты после всего оклематься-то сумел, а?

– Папа с мамой помогли... – ответил Сашка, улыбаясь.

– Это как?

– А здоровье мне хорошее при рождении подарили! Видать, «сооружали» меня не на пьяную голову!..

– Ах-х ты!.. Ну, лось! Лось! Какой же ты Бандера! Ты лось сохатый! Мастодонт! Ему все брюхо миной на фарш разворотили, а он через три месяца стоит тут передо мной и говорит, что готов к дальнейшему прохождению службы, мать твою!!!

– Готов, товарищ полковник! Так точно!

– Стриж! Вот, знакомься! Это тот сумасшедший сержант, который был «замком» твоего теперь уже взвода! В «личную команду Лиса» входил! А какого он своего первого «языка» взял, и как!!! Это ж вообще просто песня какая-то! Уникальный человечище!