Феникс в Обсидановой стране - Муркок Майкл Джон - Страница 16

— Даже если это была иллюзия, епископ, вызвал ее вовсе не я.

Белпиг хотел что-то сказать, но передумал. Пошатываясь и содрогаясь, он отправился вниз.

Глава VIII

Логовище морского оленя

Я еще долгое время оставался на палубе, вглядываясь в полумрак в надежде увидеть хоть что-нибудь, что даст мне ключ к разгадке этого странного видения. Если не считать той ночи в царстве элдренов, когда я видел себя таким, каким я стал теперь, это было в первый раз, когда мои ночные кошмары явились ко мне наяву.

И теперь это был, конечно, не сон, ибо епископ Белпиг был всему этому живым свидетелем, равно как и весь экипаж корабля, и члены его свиты. Они переговаривались на нижних палубах-террасах, поглядывая на меня с некоторым беспокойством, несомненно надеясь, что я более не допущу подобных явлений.

Однако если кричащая чаша была со мной, то невидимый колокол явно имел какое-то отношение к епископу Белпигу.

Тогда почему епископ продолжал эту охоту? Любой здравомыслящий человек на его месте давно бы вернулся к Обсидиановому городу, к безопасности. Может быть, он назначил в этих водах рандеву с кем-нибудь? Но с кем? С кем-то из пиратов, которых он упоминал ранее? Или даже с Серебряным Воинством?

Но все это были незначительные вопросы по сравнению с последним событием. Так что же такое этот Черный Меч? И почему что-то внутри меня столь решительно от него отрекалось, хотя я понятия не имел о том, что это такое? Несомненно, это название вызвало в моей душе какой-то отклик, словно что-то смутно знакомое. И еще — мне очень не хотелось думать об этом. Именно поэтому я в ту ночь овладел этой девицей. Кажется, я был готов делать все что угодно, лишь бы забыть об этом мече, бежать от него.

Позднее, все такой же смущенный и растерянный, я вернулся в свою каюту и залез в гамак. Но заснуть не мог. Я просто не хотел спать, опасаясь, что во сне ко мне опять придут кошмары.

Я вспомнил обращенные ко мне слова: Если ты хочешь избавить сей мир от бед и найти решение собственных проблем, ты должен вновь поднять Черный Меч.

Монотонный речитатив вновь зазвучал в моих ушах: Черный Меч. Черный Меч. Черный Меч. Черный Меч — меч Героя. Слово Меча — Закон для Героя…

В одном из своих воплощений — то ли в прошлом, то ли в будущем, поскольку Время по отношению ко мне значения не имело — я, видимо, отрекся от Черного Меча и избавился от него. И тем самым, по всей вероятности, совершил преступление (или, по меньшей мере, обидел кого-то — или что-то? — жаждавшее, чтобы я вернул себе этот меч), за которое теперь я нес наказание: именно за это меня швыряло то туда, то сюда во Времени и Пространстве. Или, вполне возможно, как на то намекали мои ночные кошмары, мое наказание именно в том и состояло, что я теперь знал обо всех моих превращениях и воплощениях и полностью осознавал всю глубину своей трагедии. Утонченное наказание, если это действительно так.

Хотя я более всего желал обрести мир и покой и получить возможность вернуться к Эрмизад, что-то внутри меня отказывалось платить такую цену — согласиться вновь поднять Черный Меч.

На Клинке Черного Меча — Кровь Солнца. Рукоять Меча и Рука Героя — Единое Целое…

Еще более загадочное заявление. Я не имел ни малейшего понятия, что означает его первая часть. Вторая, по всей вероятности, означала просто, что моя собственная судьба и судьба меча тесно переплетены и неразделимы.

Руны на Клинке Меча — Могущественны и Мудры. Имя Меча есть имя Косы.

Здесь первую часть еще можно было понять. Она просто означала, что на клинке записана некая мудрость. Вполне возможно также, что под Косой подразумевалась та самая коса, с которой якобы приходит к нам Смерть.

Но и теперь я знал не более, чем раньше. Казалось, что я должен был все же снова взять в руки этот меч, несмотря на то что никто мне так и не объяснил, почему я когда-то решил навек с ним расстаться.

В дверь каюты постучали. Решив, что это опять давешняя девица, я крикнул:

— Оставь меня в покое!

— Этот Моргег, — раздался в ответ голос командира епископской гвардии. — Епископ просил сообщить вам, что мы подняли морского оленя. Охота сейчас начнется.

— Хорошо. Иду.

Я слышал, как Моргег удалился по коридору. Надел шлем, взял боевой топор и копье и пошел наверх.

Может, азарт охоты поможет мне избавиться от моих мыслей?

Белпиг за это время как будто полностью пришел в себя и вновь выглядел веселым и самоуверенным. Он был в полном вооружении, забрало шлема поднято. Моргег теперь тоже был в латах.

— Итак, граф Урлик, скоро мы насладимся охотой, ради которой все это затеяли! — он хлопнул закованной в латную перчатку рукой по перилам.

Колеса корабля теперь вращались сравнительно медленно, и тянувшие судно морские чудища плыли неспешно, даже лениво.

— Мы недавно заметили рога морского оленя. Он всплыл совсем недалеко от нас, — сказал Моргег. — Видимо, сейчас он где-то рядом. У него нет жабр, так что он в конце концов снова всплывет. И мы должны быть готовы нанести удар именно в такой момент. — Он указал на воинов, выстроившихся у борта и готовых к охоте. В руках они держали длинные гарпуны с зазубренными наконечниками.

— А этот зверь может напасть на нас?

— Не бойтесь, — вмешался епископ. — Здесь, наверху, мы в полной безопасности.

— Я ведь поехал с вами развлечения ради, — ответил я. — И мне бы очень хотелось развлечься.

Он пожал плечами:

— Как вам угодно. Моргег, проводите графа Урлика на нижнюю палубу.

С топором и копьем в руках я последовал за Моргегом вниз по трапу. Спустившись на нижнюю палубу, я увидел, что колеса нашего корабля замерли.

Моргег вытянул шею, вглядываясь в полумрак.

— Вот он! — сказал он, указывая рукой.

Я увидел рога, очень похожие на рога тех оленей, которых видел в мире Джона Дэйкера. Определить их размер, однако, я был сейчас не в состоянии.

Я еще подумал, неужели это действительно обычное наземное животное, которое приспособилось к жизни в воде так, как тюлени приспособились жить на суше. А может, это еще один гибрид, выведенный столетия назад учеными Ровернарка.

Все на корабле замерли в напряжении. Рога как будто приближались. Зверь явно хотел поближе рассмотреть чужаков, осмелившихся вторгнуться в его стихию.

Я подошел ближе к борту, и воины раздвинулись, освобождая мне место.

— Я должен вернуться к Владыке, — прошептал Моргег, повернулся и пошел наверх.

И тут я услышал сопение. Чудовищно громкое сопение. Зверь был гораздо крупнее, чем обычный олень!

Теперь мне уже были видны огромные красные глаза, уставившиеся на нас. Чудовищных размеров морда, похожая на бычью, появилась из полумрака. Гигантские ноздри дрожали и раздувались. Олень вновь выдохнул, и я почувствовал на лице его дыхание.

Воины молча подняли гарпуны, готовясь метнуть их.

Я успел глянуть на воду у носа корабля и отметил, что слевы погрузились в воду, как будто не желая участвовать в этом всеобщем помешательстве…

Морской олень заревел, и его тело поднялось из вязкой воды. Тяжелая, густая соленая вода потоками стекала с грубой маслянистой шкуры. Мощные передние конечности оказались на самом деле ластами, которые оканчивались булавоподобными отростками, лишь отдаленно напоминавшими копыта настоящего оленя. Несколько секунд эти ласты молотили по воздуху, потом вновь погрузились в воду, затем снова появились на поверхности. Чудовище опустило голову, готовясь к нападению на наш корабль.

С верхней палубы донесся голос Моргега:

— Первая группа, гарпуны — товсь! Бей!

Примерно треть воинов отвела руки назад и с силой метнула гарпуны в устремившегося на нас морского зверя. Его рога были длиной не менее пятнадцати футов, а их размах — еще больше.

Некоторые из гарпунов не попали в морского оленя, но остальные воткнулись ему в спину. Но ни один не попал в голову. Чудовище заревело от боли, но приостановилось лишь на секунду, а затем вновь бросилось на нас.