Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Ламур Луис - Течение на запад Течение на запад

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Течение на запад - Ламур Луис - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Масси не сомневался, что Спиннер Джонс без колебаний возьмется за это дело. Этот стрелок из Рио-Гранде был одним из самых отвратительных — уверенный в себе убийца, быстрый как молния. В обычной жизни он был угрюмым и мрачным, злобным и раздражительным. Убивая, он впадал в слепую ярость, которая иссякала, только когда он опустошал барабаны своих кольтов. Он одинаково легко убивал как вооруженного так и безоружного противника. Человек этот жил без всяких законов, снедаемый ненавистью и завистью, и, как гремучая змея в брачный период, свирепо нападал на все, что двигалось с ним рядом.

Клайв Масси знал кое-что о репутации этого человека — в стране, где было много плохих людей, Спиннер Джонс котировался как один из самых худших. Родившись в Миссури и переехав с семьей в приграничный район Техаса, он уже в шестнадцать лет недалеко от Увальда убил человека. Тот был безоружным, и Джонс был вынужден бежать. Вместе с перегонщиками из Бразоса он добрался до Чисхольм-Трейл, заработав репутацию человека опасного, угрюмого, вспыльчивого, легко теряющего рассудок, но прекрасного работника, когда хотел работать. Но такое случалось с ним редко.

В Хейс-Сити в перестрелке он уложил сразу двоих, и, хотя оба остались живы, в глазах окружающих он вошел в класс таких известных стрелков из Техаса, как Клэй Аллисон, Мэннинг Клементе и Вэс Хардин.

В Абилене он подозревался в двух жестоких убийствах с целью грабежа, но доказательств не было. Покинув город, он вместе с гуртом скота отправился на север в Галлатин-Вэлли, штат Монтана, но срок его пребывания в гуртовщиках был недолог. Во время пустяковой ссоры за завтраком он выхватил кольт и убил одного из парней, работающих с ним вместе, и бежал, преследуемый дюжиной друзей убитого. Ему удалось ускользнуть, а затем, после наступления темноты, он вернулся и разрядил свой винчестер в собравшихся у костра людей, убив одного и ранив двоих из них.

В Спиарфиш он совершил четвертое убийство и после этого перебрался в Дедвуд.

Масси видел Спиннера насквозь. Он был свидетелем убийства в Спиарфиш и знал, что этот человек стреляет с молниеносной быстротой. Если он убьет Бардуля — в чем Масси не сомневался, — никого, кроме Джонса, винить не станут. А еще лучше, если в схватке погибнут оба. Ну, а если Спиннер выживет и после этого испарится — в Дедвуде и его окрестностях раздастся вздох облегчения.

Срочные дела лучше не откладывать, и Масси тут же вытащил из кармана деньги, с равнодушным видом отсчитал две сотни долларов и посмотрел на Спиннера.

Джонс сгреб деньги одним взмахом левой руки и перевел острый, как булавка, взгляд на Хэммера и Лайона. Оба сидели неподвижно — ни дать ни взять, пришпиленные на картоне бабочки в коллекции натуралиста.

— Если об этом кто-то узнает, я убью больше, чем одного человека.

Хэммер облизнул сразу пересохшие губы и сглотнул слюну. Лайон шевельнулся на своем стуле и украдкой взглянул на Клайва Масси. Он начал понимать, что недооценил Масси, и то, что открылось, привело его в смятение. Оказывается, Масси не просто охотник за деньгами и мелкий мошенник, как он думал сначала, а такой же жестокий и безжалостный подонок, как Спиннер Джонс, только намного умнее его.

Какое-то время, пропуская сквозь пальцы падающие на стол карты, Джонс глядел на лица всех троих. Затем прошел через расступившуюся перед ним толпу и остановился на тротуаре перед «IXL». Он не знал, где искать Мэта, но надеялся встретить его где-нибудь на этой улице.

Смешавшись с толпой, Джонс бродил по пыльным улицам — кобуры револьверов расстегнуты, желтые глазки бегают по сторонам, как у зверя, заточенного в клетку. Взглянув на его оружие и заметив на лице выражение беспокойного раздражения, ему уступали дорогу даже те, кто его не знал. Взгляд Спиннера метался из стороны в сторону, он все больше свирепел оттого, что не мог найти Бардуля. Ему хотелось побыстрее отработать эти деньги. Деньги невелики, но и требовалось-то всего лишь засечь Мэта Бардуля и убить его.

Глава 3

Увидев брата, направляющегося к ее столику, Жакин поднялась ему навстречу. Он помахал ей рукой над головами людей и продолжал протискиваться к ней.

Глаза его сияли. Грубое мужское окружение, гомон и крики, щелканье кнутов погонщиков и звон шпор означали для него нечто совершенно особенное. Девятнадцатилетний Барни Койл, переместившись вдруг из обустроенного мира и монотонного существования в приграничную жизнь, впервые осознал, что он дома. Это была его жизнь, то, что ему надо.

— Давай посмотрим город, сестренка. Чего торчать весь день в этой комнатушке в отеле? Может, ты никогда больше не увидишь Дедвуд, так используй же свой шанс.

— Я не уверен, что это хорошая мысль, — с сомнением заметил отец.

Его одолевало беспокойство за дочь. Барни сразу вписался в пограничную жизнь, он словно был для нее создан, и Брайен им гордился, а вот Жакин его тревожила. Конечно, граница — не место для девушки, особенно для такой изысканной и утонченной, как Жакин. Тревожили его также ее искрящиеся глаза и упрямо вздернутый подбородок. Он не хотел признавать, что с его кровью она унаследовала тот же дух первооткрывателей, что и Барни.

— Не уверен, что это правильное предложение, — повторил он. — Город бандитский, здесь можно ожидать чего угодно.

— Я позабочусь о ней! — Барни любил сестру и очень ею гордился. — И если кому-нибудь придет в голову приставать к ней, — он улыбнулся сестре, — ему придется пожалеть об этом. Поверь, папа, характерец у твоей доченьки, как у дикой кошки.

— Ну, Барни! — с укоризной воскликнула Жакин, хотя втайне эти слова ей польстили. Она терпеть не могла робких и беспомощных представительниц своего пола. Ей нравилось, когда ее считали независимой и самостоятельной, и она чувствовала, что, в отличие от большинства женщин, она такая и есть.

Именно поэтому ей и понравился Бардуль — он сразу увидел в ней женщину, притом такую, которую мысль о сексе вовсе не коробит. Он отнесся к ней как к равной, без снисходительности и лести, с которой обычно разговаривали с ней мужчины. Она уже вышла из того возраста, когда нравится, что мужчины, обращаясь к ней, меняют тон.

Она была очаровательной и прекрасно это понимала. Здравый смысл ей подсказывал, что таких привлекательных для мужчин девушек не так уж и много, но она не считала это чем-то особенным. Красота была для нее совершенно привычным фактом, таким, как восход солнца и появление звезд ночью. Комплименты воспринимались ею вежливо, но с некоторым раздражением, поскольку она старалась, чтобы ее ценили и принимали как личность.

Жакин нравилось, что Барни хочет взять ее с собой, что он не забывает о ней даже в суматохе приграничного города, как и то, что он чувствовал себя в нем как рыба в воде.

Улица была полна народа. Огромный бородатый старатель с габаритами даже побольше, чем у Мерфи Бизона, заметив ее, тут же повернулся и бесстыжими глазами уставился на Жакин, не скрывая своего восхищения и удивления.

Раздраженная и смущенная, Жакин резко остановилась, уперлась руками в бока и выпалила:

— Вы что? Никогда не встречали леди?

Лицо великана приняло малиновый оттенок, и за его смущением прорезалась почти забытая галантность. Он сорвал с головы шляпу и низко поклонился.

— Мадам, — чистосердечно признался он, — пока я вас не увидел, сомневаюсь, видел ли я хоть одну! Даже наполовину такую красивую, как вы!

Жакин слегка порозовела, но глаза ее искрились смехом.

— Благодарю вас, сэр, — ответила она, поворачиваясь к Барни и беря его под руку.

— Сестренка, если будешь продолжать в том же духе, скоро весь город передерется из-за тебя, — улыбнулся он.

Улица представляла собой узкую пыльную дорогу между двумя рядами деревянных каркасных или бревенчатых строений, иногда с фальшивыми фасадами; перед некоторыми из них были навесы и тротуары, но большинство выходило прямо на пыльную обочину или даже непосредственно на укатанную проезжую часть. Напротив пошивочной мастерской посреди улицы располагался ствол шахты, и улица огибала его с двух сторон.