Форпост. Тетралогия - Валерьев Андрей Валерьевич - Страница 62

Иван открыл глаза и потянулся.

— Ладно. Пошли.

Дикие вопли, разом раздавшиеся со всех сторон, подбросили Маляренко с земли.

— А-а-а-а-а! — Отчаянный крик сменился хрипом и радостным матом нескольких голосов. Десятки человек одновременно орали что-то торжествующее, где-то визжали женщины и испуганно кричали дети. Звонарёв дикими глазами поглядел на Ксению и, схватив дубинку, выскочил из шалаша.

Ххек! Иван только и успел заметить, как широкая спина приятеля на мгновение замерла и резко, рывком, исчезла из поля зрения. Ксения жутко закричала и рванула к выходу.

— Этот готов! Хватай бабу!

В шалаш одновременно сунулись два тёмных силуэта и попробовали схватить женщину. Над плечом Вани тихо хлопнул арбалет, и одна тень без звука рухнула на землю.

— Лёха, ты чего? Ты…

Маляренко без замаха ткнул тёмного ножом в горло и, на ходу бросив Маше "заряжай", выскочил из шалаша. На улице было почти темно, вокруг носились десятки человек с факелами, вопя что-то нецензурное и кого-то избивая. Сзади, из шалаша раздавались визги Ксении и хрип подрезанного мужичка. Всё это сливалось в жуткую какофонию под названием "налёт на мирный городок".

"Ни хрена себе исторический кинофильм! О! А Серый-то живой!"

Звонарёв стоял в коленно-локтевой позе, мотал головой и шёпотом матерился.

"Куда ж ты, млядь!"

В руке Ивана само собой появилось мачете, и мужик с дубинкой, собиравшийся добить Звонарёва, вдруг остался без руки. Удивлённо посмотрев на фонтанирующую кровью культю, он собрался было заорать, но не успел.

Ххек!

Иван рывком поднял Серого.

— Живой?

— Угу. Копьём. В живот. В пряжку попали. Тьфу ты! Думал весь дух выбьют!

Впереди, у самого большого дома, на крыльце шла натуральная свалка. Десяток человек, подсвечивая себе факелами, толкаясь и мешая друг другу, ломились в двери. Еще несколько человек доламывали закрытые ставни.

Иван присел и огляделся. Возле стоящего на отшибе шалаша, кроме них, никого не было. Похоже, что группа, отправленная проверить жильё бригадира, полегла в полном составе. Рядом настороженно поводя арбалетом по сторонам, присела Маша. Хоть глаза у неё и были как два пятака, но вид она имела решительный, и руки у неё не тряслись. Девушка оглянулась назад, на тьму у забора.

— Уходим?

Женские вопли и визги, раздававшиеся от костра, сорвались в ультразвуковую истерику. Там явно кого-то насиловали. От дома доносился густой мат, проклятия и бабий вой. Хуже всего были детские крики и плач. Ваня скрипнул зубами. Выбора не было никакого.

"Зачем я это делаю? Ой, мама!"

— Нет. Ты идёшь за мной. Прикрывай справа. Серый — ты за мной слева. Под меч не попади. Ксюша, от мужа — ни на шаг.

Серый пожал Ване руку, а Маша — крепко поцеловала.

Маленький отряд с Иваном во главе молча врубился в спины занятых взломом дома налётчиков.

"Ну я крут! Вот это я могу! Ни хрена ж себе! Ну куда ты, маленький? И ты получи. Ну не плачь. Лови, мля! Лови!"

Почти метровой длины тяжеленное лезвие с лазерной заточкой с невероятной лёгкостью полосовало незащищённые спины и затылки врагов направо и налево. Люди оседали, словно снеговики на жарком солнце. В первые десять секунд никто ничего не понял, и Иван успел напластать кучу мяса.

— А-а-а-а-а-а!

Толпа расплескалась в разные стороны, моментально очистив крыльцо. Только бы подальше! Подальше от этого ужаса.

"Куда ж вы? Суки! Убью! Убью! Убью!"

— Вон он!

Хлопнул арбалет, и самый ретивый боец с воем согнулся пополам. Враги отошли кучкой к костру на площади, туда, где особо нетерпеливые соратники уже вовсю забавлялись со своей добычей. Маляренко мутно посмотрел на ощетинившийся кольями ёж и пожал плечами.

"Да хрен вы мне сдались? Что я, герой что ли?"

Голова снова закружилась и онемела, Иван посмотрел на орущего у него под ногами пожилого человека с разрубленной спиной и за ногу отволок его с крыльца. За спиной тенью стояла Маша.

— Э, народ. Сюда смотри!

— Гера! Свои! Надя! Это Ксюша! Откройте!

В изломанную дверь кто-то выглянул, внутри заскрипело дерево, и дверь медленно приоткрылась. Женщина с плачем нырнула в спасительную темноту, пытаясь затащить за собой и мужа.

— Погоди. Погоди, я сказал!

— Ваня, не зарывайся. Их — человек двадцать. — Маша была очень напугана, но твёрдо стояла рядом с Иваном. Впереди, в паре десятков метров, стояла толпа. Толпа была растеряна и ошарашена — лёгкий поход за женщинами превратился в кровавый кошмар. Орущие в полный голос раненные только добавляли растерянности бывшим рабочим.

Иван понял, что почти "перегнул".

"Тьфу, мля! Да заткнись ты!"

— Стреляй!

В ту же секунду, одновременно с выстрелом Марии, он снёс голову раненому и зашвырнул её в испуганно ахнувшую толпу. Весело загоготав, Маляренко схватил подругу за руку и вприпрыжку рванул на крыльцо к Звонарёву.

"Ну, мля, я даю!"

— Бей его!

Толпа взорвалась дружным рёвом и бросилась следом.

"А вот хрен вам!"

Позади уже подпирали кроватью истерзанные остатки двери.

Этой ночью Ивану даже удалось поспать. Штурмующие прекратили попытки взлома, ограничившись матом и градом камней, гулко барабанящим по двери и окнам. Неизвестный старикан осветил лучиной вновь прибывших, коротко поздоровался со Звонарёвым и вновь исчез в темноте. Маляренко упал на дощатый пол, устало вытянул ноги и принялся рукавом оттирать оружие от крови. В комнате постепенно установилась тишина, никто не плакал, не кричал. Люди, едва видимые во мраке, молча ждали рассвета. Снаружи донеслись глухие удары, и жалобно стонущие голоса оборвались. Снова раздался гогот, и снова застонали и заплакали женщины. Кричать, судя по всему, они уже не могли.

Иван осторожно лёг на спину и, вытянувшись, потихоньку расслабился. Всё тело ломило, словно он отпахал неделю в каменоломне. Мышцы гудели. Накатила такая усталость, что Маляренко испугался, что его сейчас стошнит. В голове эхом перекатывались крики людей.

"А ведь, по идее, у меня сейчас адреналиновые отходняки должны быть…"

Маляренко прислушался к своему телу.

"Ну нормально! Я что? Псих какой, что ли?"

Ещё раз зевнув и уставившись "в никуда", он громко сказал в темноту:

— Если что — будите.

Закрыл глаза и отрубился.

— Ваня. — Шёпот Маши заставил Ивана немедленно продрать глаза.

— Что?

— Уже утро. Светает. Сейчас, наверное, опять начнётся.

Маляренко громко зевнул. Да так, что чуть не вывихнул челюсть.

"Что тут у нас? Ага! У нас тут Алина Ринатовна. Утро началось херово".

Не обращая больше внимания на съёжившуюся женщину, Иван осмотрелся. Комната, надо сказать, впечатляла. Каменные неоштукатуренные стены из огромных блоков перекрыты массивными балками из цельных сосновых стволов. Двери и окна забаррикадированы массивной деревянной мебелью и разным хламом. Да так, что свет еле-еле пробивался в комнату сквозь немногочисленные щели. В самом дальнем углу на полу сидело с десяток женщин, некоторые — с детьми на руках, и что больше всего поразило Ваню, почти все они были беременными.

"Ни хрена себе орднунг!"

Ваня ошарашено переглянулся с Марией. Та скривилась — говорила, мол, тебе!

Впереди, в центре комнаты, на полу сидели и лежали мужчины. Кроме древнего старика, там был весь обмотанный окровавленными тряпками Лужин, Звонарёв, Док и ещё один незнакомый Ивану мужчина. Тоже раненый.

"Мда, не густо!"

Раненый, увидев, что Маляренко проснулся, окликнул Серого и, опираясь на него, перебрался поближе к Ивану.