Страстный призыв - Харри Джейн - Страница 31

Жанет слабо улыбнулась, сделала шаг вперед и увидела Эдвина и Риту. Американка серьезно и озабоченно что-то тихо говорила Эдвину, потом потянулась к нему и поцеловала в щеку. Только теперь Жанет увидела у него в руках дорожную сумку.

— Нет, — ее голос прервался, — не надо... Я сама...

— Не глупи. — Он взял ее под руку и повел к машине. — Ты думаешь, мы отпустим тебя одну?

Он усадил ее на заднее сиденье и сел рядом. Сквозь забрызганные дождем стекла она видела взволнованные лица матери, Хьюго, мадам Вердье и Риты. Жанет заставила себя улыбнуться, махнула рукой на прощание, и машина сорвалась с места.

Подробности поездки она не помнила. Ей казалось, что автомобиль ворвался прямо на летное поле и подкатил к самолету.

Когда лайнер поднялся в воздух, Эдвин заказал ей коньяк. Жанет решила, что это поможет ей заснуть. Но в результате словно погрузилась в полузабытье. Она пришла в себя, только когда такси остановилось у госпиталя.

— Не ходи со мной. — Жанет задержалась у стеклянной двери. — Я в порядке. Тебе... нужно возвращаться. Спасибо, что Рита так великодушно позволила тебе отвезти меня!

— Не будем об этом! — Эдвин снова взял ее под руку. И вдруг Джоанна поняла, что без его поддержки она бы сейчас просто рухнула на пол. Он хрипло добавил: — Не прогоняй меня! Сейчас не время...

В справочной им сказали, что мистер Остер в реанимации. Жанет казалось, что они добираются туда целую вечность.

Врач подошел к Джоанне, и она сразу же поняла, что приехала слишком поздно, и этот непостижимый, умный, сильный, противоречивый и очень эгоистичный человек — ее отец — мертв!..

Ее провели в комнату с удобными креслами и цветами на низком столике, принесли кофе и выразили соболезнования. Врачи объяснили, что у отца случился обширный инфаркт, когда он утром приехал в свой офис, и что он только один раз приходил в сознание.

— Он думал о вас, мисс Остер, — сказала медсестра. — Он даже дважды позвал: «Дженни!». Это ведь ваше имя?

— Да, — кивнула Жанет.

Она не стала объяснять, что отец никогда не обращался к ней так. Наверное, он звал кого-то другого, и Джоанна была этому очень рада.

Единственный человек, который мог понять ее, стоял рядом. И, когда они остались наедине, Жанет припала к плечу Эдвина. Прижимаясь к нему, так легко было себе вообразить, что он принадлежит ей!..

В кабинете стоял полумрак, тяжелые темные шторы были задернуты в знак траура. Жанет раздвинула их, но даже ворвавшийся солнечный свет и постоянно трезвонящие телефоны не оживляли эту комнату. Странная пустота царила здесь.

Похороны, как и хотела Жанет, были тихие и скромные. Позднее в Лондоне пройдет поминальная служба.

Разумеется, у «Остер холдинга» уже был новый председатель. Им стал бывший заместитель отца, но Жанет сомневалась, что эта должность принесет ему много радости. Да, его ожидают нелегкие времена, подумала она. Ведь даже на похоронах слышался враждебный шепот и какие-то разговоры о том, что он не вправе занимать место руководителя.

На кладбище Джоанна заметила Бланш Мирроу, но когда все вышли из церкви, секретарши отца уже нигде не было видно, и девушка решила, что обозналась.

После похорон на тихом приходском кладбище Жанет пригласила всех в дом отца. Экономка, миссис Лоренс, приготовила кофе, алкогольные напитки, сандвичи и еще какую-то снедь. Под затянутой темной кисеей люстрой приглушенно звучали голоса. Постепенно, пожимая ей руку и выражая соболезнование, гости один за другим разошлись. Наконец Джоанна осталась совсем одна.

Кажется, Эдвин не был на похоронах? Жанет не видела его уже несколько дней и думала — нет, надеялась, поправила она себя, — что он вернулся во Францию.

В тот первый вечер он привез ее в отель, где уже были забронированы апартаменты, заказал ужин в номер, заставил девушку поесть и ушел в свою комнату. Ночью, когда, стараясь не шуметь, Жанет плакала, уткнувшись в подушку, он вошел и сел рядом, утешая и успокаивая ее, пока она не заснула. Но, проснувшись утром, девушка не обнаружила Эда. Нельзя же во всем полагаться на него и ожидать его помощи! — упрекнула себя Жанет...

Он сопровождал ее, когда она разговаривала с юристами, встречалась с членами правления «Остер холдинга», с бухгалтерами, с личным врачом отца, который рассказал, что еще два года назад советовал ему сделать операцию.

— Я ничего об этом не знала, — ошеломленно сказала Жанет.

— Он сам настоял, чтобы все оставалось в тайне, — мрачно заметил врач. — Герберт считал эти симптомы проявлением слабости и не желал замечать их.

Как ей хотелось быть такой же сильной по отношению к Эдвину. Они еще некоторое время продолжали делить апартаменты в отеле, и это было так мучительно: лежать в одинокой постели, стремясь к нему каждой клеточкой своего существа, и знать, что он совсем рядом и так недосягаем!..

Однажды, войдя в гостиную, она увидела, что Эд тихо говорит по телефону, прикрывая трубку рукой. Увидев Жанет, он извинился и прервал разговор.

Джоанна догадалась, что он говорил с Ритой. Что ж, у него собственная жизнь. Жизнь, в которой для нее нет места...

За ужином она решительно и твердо поблагодарила его за помощь и сказала, что переезжает в лондонскую квартиру отца. Эдвин немного помолчал, потом твердо сказал:

— Да, пожалуй, так будет лучше.

Жанет с удивлением узнала, что отец не изменил завещания, по которому она наследовала все, начиная с акций «Остер холдинга» и кончая скаковыми лошадьми. И, конечно же, огромный, пустой, отзывающийся грустным эхом дом, в котором она выросла и где в клетке собственной лжи жил ее отец.

Жанет была вынуждена вернуться туда после похорон, чтобы разобрать его личные бумаги, но не собиралась проводить там ночь. Она уже дала указания агенту по недвижимости продать дом и мебель, — все, включая портрет матери!..

Даже теперь, когда она знала, что Джейн жива и счастлива, портрет своим трагизмом смущал душу девушки. Как мог отец держать его в комнате, где проводил почти все свободное время?!

— Ты расскажешь маме, что он звал ее перед смертью? — спросила она Эдвина после разговора с врачом отца.

— Нет, — ответил он, — если только ты этого не захочешь.

Жанет покачала головой.

— Думаю, ей лучше не знать об этом.

И портрет ей тоже не нужен, заключила она. Той несчастной женщины больше не существует!..

Ноги ужасно ныли, поэтому Жанет подошла к массивному рабочему столу отца и села в кресло. Она выдвинула верхний ящик, но в нем не оказалось ничего, кроме конвертов и чистой бумаги. Стол был совершенно пуст, как дом и как жизнь, которую отец сам себе устроил.

Вдруг Джоанна почувствовала, что в комнате кто-то есть. Наверное, миссис Лоренс принесла обещанный кофе. Девушка подняла голову и увидела, что с порога на нее смотрит Бланш Мирроу.

— Здравствуйте, Бланш, — с усилием улыбнулась она. — Не отвечая, женщина направилась к ней и встала вплотную к столу. Настоящее противостояние, с беспокойством подумала Жанет и, отодвинув кресло, поднялась. Теперь они оказались лицом к лицу. — Я не знаю, как вы вошли, но, раз уж вы здесь, разрешите предложить вам кофе? — резко сказала Джоанна.

— Гостеприимная хозяйка! И замечательная дочь! — саркастически рассмеялась та, сжав кулаки, и подалась вперед. — Как ты смеешь сидеть за его столом? Как смеешь занимать его место, дрянь? — прошипела она.

У Жанет сжалось сердце.

— Я понимаю, вы расстроены, но сейчас не время...

— Вот как? — вскинула голову Бланш. — Если бы ты знала, что я чувствовала, видя, как в церкви ты изображаешь горе, лицемерная шлюха!

— Я была его единственным ребенком, — едва сдерживаясь, сказала девушка.

— И его наследницей, — скрипуче рассмеялась Бланш. — Все эти дураки вертелись вокруг тебя, прикидываясь, будто ничего не знают. Да он бы вообще вычеркнул тебя из своей жизни, если бы остался жив! — Лицо ее конвульсивно подергивалось. Пытаясь справиться с нервным тиком, Бланш прижала руку к щеке. — Ты убила его! — Ее голос сорвался на крик. — Ты это понимаешь, гадина?!