Такер - Ламур Луис - Страница 36

— Что ж, он получил порцию свинца, — сказал я, — но удержался в седле и удрал, хотя выглядел не слишком довольным таким оборотом дел.

Один из пастухов издал короткий смешок.

— Если он объявится здесь, мы скажем, что ты ушел на юг.

Кофе был великолепен, бобы и того лучше, и уезжать мне совершенно не хотелось, но время работало против меня, и Боб Хеселтайн все увеличивал расстояние между нами.

Отъехав немного, я оглянулся. Дорога была пуста, но меня не покидала неприятная мысль, что охотник превратился в дичь.

Глава 17

Стремительно бегущее время, как ничто другое, заставляет человека задуматься над своими поступками. Мне уже давно следовало бы перестать гоняться за ветром в поле.

Я оставил позади много пыльных миль, побывал в нескольких перестрелках, но так и не достиг цели. А тем временем где-то там в Колорадо жила моя Вашти. И чем больше я о ней думал, тем глупее казалось мне мое решение уехать и мотаться по стране, не ведая, когда наступит конец моему пути. Сейчас она, чего доброго, уже замужем.

Замужем?

Меня словно пришпорило. Эта мысль обожгла меня, как внезапный приступ боли — а ведь почему бы и нет? Я же не заявлял никаких прав на эту девушку.

Да, у нее не было причин дожидаться меня. Но мысль о том, что она выйдет замуж за какого-то прощелыгу, повергла меня в ужас.

Здесь было над чем подумать. Что, собственно, значит — прощелыга? А сам-то я кто такой?

У меня ничего нет: ни участка, ни хибары, один лишь крошечный надел далеко в Техасе, да и тот, наверное, уже кем-нибудь захвачен. Я не имею никаких средств к существованию, разве что смогу немного заработать, перегоняя чужой скот, а стать женой нищего ковбоя — это, безусловно, не подходит для Вашти… даже если она сама так не считает.

Где-то в своих скитаниях я совсем потерял след Боба Хеселтайна.

Время от времени мне попадались кое-какие наметки того, что я на верном пути. Мой умный конь давно понял, что я кого-то выслеживаю. Мне кажется, он даже пару раз сам возвращал меня на правильный след.

Куда все-таки они могли направиться? Руби Шоу была бы не Руби Шоу, если бы она согласилась отсиживаться в какой-нибудь заброшенной хижине в горах Сьерры, что высились по левую руку, или спрятаться в Долине Смерти за отрогами Панаминта. Она, несомненно, предпочтет направиться в Виргиния-Сити, что возле горы Комсток, где добывают серебро.

Собственно говоря, если вдуматься, то этим ребятам — Хеселтайну и прочим — приходится не так уж сладко. Сколько уже прошло месяцев с тех пор, как они заграбастали денежки, а порадоваться им некогда — надо все время убегать. А Руби не из тех, кто способен долго мириться с подобными обстоятельствами. Наверняка она постоянно внушает ребятам, что пора со мной разделаться.

Место, в котором я находился, подходило для подобных целей. Через горы и пустыню пролегало всего несколько дорог, и даже когда Долина Смерти осталась позади, сухие безводные пространства простирались далеко на восток, заграждая путь.

Неожиданно я снова наткнулся на их следы — четыре всадника. Судя по всему, они были не очень далеко впереди.

Поездив столько, сколько разъезжал я, поневоле многому научишься. К тому же я преследовал людей крутых и опасных. У меня уже были стычки и с Сайтсом, и с Рисом, но до сих пор мне не доводилось схлестнуться с самим Хеселтайном. И вот теперь они все были вместе…

И все же интересно, какие у них теперь отношения с Доком? Они, верно, уже мысленно поделили его долю между собой, а тут он снова появился и, конечно же, предъявил свои права.

Что ж, если человек оказался способным на воровство, весьма вероятно, что он окажется способен и на вероломство. А Док Сайте был никому в этой компании не нужен, и меньше всех — Руби Шоу.

Долина реки Оуэне, по которой я ехал, имела добрую сотню миль в длину и от пяти до двенадцати миль в ширину. На западе зубчатой стеной вздымались горы Сьерры. По другую руку высилась цепь гор Иньо-Уайт высотой до одиннадцати тысяч футов.

В горах водилось множество диких зверей, кое-где встречались индейцы. Это было не то место, где можно тратить деньги и вкушать земные радости, поэтому мне и в голову не приходило, что преступники станут здесь останавливаться.

Долина была похожа на грабеновую впадину. Я немного понабрался геологии у Кона Джуди во время наших поездок и с некоторых пор стал глядеть на горы и равнины с новой точки зрения. Отсюда я сделал вывод, что чем больше человек знает, тем интереснее становится для него окружающая действительность. Как сказал бы Кон, даже если нет книг, всегда можно учиться, внимательно глядя на окружающий мир.

Рельеф местности, по которой я проезжал, изменился. Между холмами тут и там встречались нагромождения скальных пород. Жара и холод, вода и корни деревьев разламывали не только почву, но и сами скалы.

Быстро продвигаться вперед здесь было невозможно, потому что вся долина целиком состояла из мест, удобных для засады. Старательно избегая их, я время от времени менял направление, ехал то справа, то слева от дороги, по склонам то одной, то другой горы, используя любое укрытие. Судя по изредка попадавшимся следам, они опережали меня всего на несколько часов.

А кроме того, я постоянно посматривал назад. Я не знал, как сильно ранен Поуни Зейл, но у меня было ощущение, что этот крутой старичок из шкуры вон вылезет, чтобы отомстить. Он вполне мог сейчас охотиться за мной, как я охотился за ними.

Рассказы Кона Джуди о скалах и скальных образованиях, о растениях, указывающих на залегающие под ними минералы, не меньше, чем опасение возможной засады, приковывали мои глаза к земле. Я ехал по склону горы, укрываясь среди разбросанных деревьев и останавливаясь время от времени для осмотра местности. Вдруг мой взгляд упал на гладкий участок скалы, видимо, отполированный ледником. Там и сям на ее поверхности непогода оставила морщины и язвы. Но внезапно я увидел небольшую выбоину, где кусок камня был сколот копытом лошади.

Прячась в тени сосны, я изучал находку.

Кто-то поднялся по этому склону, причем совсем недавно, чуть-чуть впереди меня.

Эти люди были где-то здесь. Видели ли они, как я ехал по дороге? Как я сюда поднимался?

Во рту у меня пересохло. Я весь превратился в слух. С винчестером в руке я соскользнул с седла, быстро привязал коня в кустарнике и, низко нагнувшись, стал пробираться вверх по склону, поросшему низкорослыми соснами и редкими кедрами. Между деревьев змеились трещины.

Солнце уже опустилось за стену Сьерры, но на вершинах Иньо-Уайт еще горела золотая полоса. Надо мной сгустились тени, в мире воцарилась тишина и покой. Послышался негромкий крик козодоя, ему ответил другой.

Я остановился и замер. Моя позиция была не слишком удачной: сверху обзор мне закрывали деревья и скалы, зато для наблюдения с долины я был весь как на ладони. Опасность могла появиться и спереди, и сзади.

Вдруг где-то впереди раздался звук двух выстрелов, и по ущельям разнеслось долгое эхо. Стреляли в четырех, а то и в пяти сотнях ярдов от меня. Пули прошли далеко. Я прислушивался, затаив дыхание.

Долгое время не было ни звука, затем я услышал легкий шорох камней где-то наверху, затем снова наступила тишина. Вечерние тени становились все длиннее. Я ждал.

Вернувшись к коню, я отвязал его и осторожно стал подниматься, стараясь оставаться в тени и ступать по траве и опавшим листьям, чтобы копыта меньше стучали.

Кто же стрелял? И в кого?

И вдруг, когда мы проезжали между двумя соснами, мой скакун испуганно метнулся в сторону. Удерживая его одной рукой, держа револьвер в другой, я прислушался.

Ни звука… Только шум ветра в соснах.

Вглядываясь в сгущающиеся сумерки, я заметил что-то темное, лежащее на земле. Бесшумно спешившись и выждав минуту, я на цыпочках подошел поближе.

Это был мужчина, лежавший лицом вниз. Он был мертв. Мне не требовалось врачебного свидетельства, чтобы понять это. Ему дважды в упор выстрелили в спину.