Любовь черного лорда - Стюарт Энн - Страница 39

— Пока вас не было, приезжала леди Барбара, — служанка поджала губы. — Они куда-то уехали.

— Вам это, похоже, не нравится.

— Не мое дело, милорд, судить о том, что делают господа.

— Безусловно, — сказал Киллоран и направился в библиотеку.

Там уже были зажжены свечи, а в камине горел огонь. Граф встал около него и стал смотреть на разгорающееся все ярче пламя. Он думал о том, так ли уж счастлив будет Натаниэль, если получит наконец то, о чем страстно мечтает. Что касается леди Барбары, тут у Киллорана не было никаких сомнений: этой женщине любовные игры давно прискучили, если вообще когда-нибудь были интересны. Наверное, ему следовало предупредить Натаниэля. Объяснить, что эти томные взоры, «случайные» прикосновения и соблазнительные улыбки были не чем иным, как тщательно продуманным спектаклем. Несмотря на то что она отлично умела играть страсть, в душе Барбара Фицхью была так же холодна, как сам Джеймс Киллоран.

Сам Натаниэль слишком молод и неопытен, чтобы отличить игру такого рода от искренней — нет, не любви! — хотя бы привязанности. Но вполне возможно, что ему хватит и собственного удовольствия. Очень немногие из тех, кто удостоился особого внимания леди Барбары, смогли ее разгадать. Двадцатитрехлетнему юнцу из провинции вряд ли удастся это сделать.

Киллоран прикрыл глаза и облокотился на мраморную доску камина. Он чувствовал только исходивший от него жар и никаких угрызений совести. Да, он отправил Эмму домой одну. Кучер был предупрежден, и сам он сразу поехал следом. Конечно, никакого Сандерсона не было и в помине. Граф заранее позаботился о том, чтобы его ждала вторая карета, в которой был целый арсенал оружия. Эмма не пострадала. Какие тут могут быть угрызения совести?

Ну да, опасность оказалась серьезнее, чем он предполагал. По его расчетам, нападение должно было произойти немного позже. Когда он оказался на месте, этот здоровенный разбойник уже чуть не вдавил девушку в стенку кареты, да к тому же явно намеревался задушить ее.

Киллоран предпочел бы забыть о том, что почувствовал в ту минуту. Такую бешеную ярость он не испытывал уже много лет. Потом пришло другое чувство, настолько чуждое ему, что граф не сразу распознал его. Это было чувство вины, к счастью оказавшееся мимолетным. Его сменило хорошо знакомое — непреодолимое желание убить негодяя.

Эмма и сейчас стояла у него перед глазами: растрепанные волосы, белое как снег лицо, остановившийся взгляд. Ему оставалось лишь порадоваться тому, что ночная тьма скрыла от девушки его собственную бледность и такой же застывший взгляд. Черные кудри тоже, надо полагать, были растрепаны.

Киллоран открыл глаза и стал смотреть на языки пламени. Пожалуй, действительно нужно выпить, а лучше — напиться. Утром все эти переживания покажутся ему сущей ерундой. Он объяснит Эмме, что Джаспер Дарнли во что бы то ни стало захочет — уже захотел — получить ее. Он пойдет на все.

Тем не менее Киллорану не давала покоя одна мысль. Люди, напавшие на Эмму, не собирались похищать ее. Сейчас у графа не было никаких сомнений в том, что тот, кто прижал девушку к стенке кареты, собирался ее убить. За этим не мог стоять Дарнли…

От раздумий Киллорана отвлекла миссис Рамсон:

— Мисс Браун не пустила меня к себе. Она заперлась в спальне… Сказала через дверь, что никого не желает видеть. Милорд, вы уверены в том, что с ней все в порядке?

— Абсолютно уверен, — разозлившийся Киллоран махнул рукой и замер — на его белоснежном манжете было пятно крови.

— Но мне…

— Я сам зайду к мисс Браун. Вы можете идти спать, миссис Рамсон.

— Дело в том, милорд, что, по моему мнению, и опыту тоже, бывают моменты, когда женщина особо нуждается именно в женском участии и… помощи.

— Это тоже не ваше дело, миссис Рамсон, — судить о том, в чем может нуждаться моя кузина, — в голосе графа звучали стальные ноты. — Если ей действительно что-то необходимо, то это скорее родственное участие.

Миссис Рамсон поджала губы, но возражать осмелилась. Немногие на это осмеливались, когда Киллоран говорил таким тоном. Она тут же исчезла, а граф пошел наверх.

Спальня Эммы находилась в самом конце коридора, а его комнаты располагались прямо около лестницы. Он сделал это намеренно: так никто не мог пройти к девушке, не миновав апартаменты самого графа.

Кто-то, должно быть миссис Рамсон, оставил на столике в конце коридора канделябр с зажженными свечами. Киллоран минуту постоял перед запертой дверью, обдумывая, как поступить. Можно было постучать и попросить Эмму открыть. Можно было повернуться и уйти, оставив ее в одиночестве. Это, кстати, было бы самым разумным. Но Джеймс Киллоран далеко не всегда прислушивался к доводам разума, поэтому просто вышиб дверь и вошел.

Фигура графа заслонила едва ли не весь дверной проем. В полутьме он показался Эмме каким-то особенно высоким. И каким-то… угрожающим ей. Она сразу почувствовала именно угрозу, и это испугало девушку намного больше, чем неожиданное вторжение.

Испугалось она и того, что была практически полуодета. Поднявшись в свою спальню, Эмма сразу сняла платье и осталась в корсете и нижней юбке. Она прикрыла грудь руками.

Киллоран, в отличие от нее полностью одетый, поднял руку и показал на свой окровавленный манжет. Выражение его лица удивило Эмму — это была смесь видимого безразличия и страдания. Она пришла в ужас… Он ранен?!

— Ты ранена? — этот вопрос она ожидала услышать меньше всего и оторопела.

Киллоран быстро, с только ему присущей грацией, вошел в комнату. Эмма отступила, но спрятаться ей было негде, а прикрыться нечем. И некогда… В одно мгновение граф схватил ее и прижал к своей груди.

— Это твоя кровь?

Руки его были сильными и нежными, а сердце громко билось рядом с ее собственным сердцем. Эмме так захотелось прижаться к широкой груди Киллорана, закрыть глаза и забыть обо всем.

Нет! Этого ни в коем случае нельзя делать! Она решительно уперлась ему в грудь обеими ладонями, пытаясь отстраниться.

— Я не ранена, — Эмма порадовалась тому, что голос ее прозвучал ровно и спокойно. — Это кровь того человека, в которого вы стреляли. Сама я цела и невредима. Немного новых синяков вдобавок к полученным вчера, и все. Плохое настроение, конечно, не в счет.

Киллоран отпустил ее, причем сделал это быстро — просто разжал объятия и сделал шаг назад.

— Ты всегда в плохом настроении, детка, — на губах графа появилась столь ненавистная ей полуулыбка. — Что стало причиной на сей раз? То, что на тебя напали? Или то, что ты не успела расправиться с напавшими сама? Я появился не вовремя? Твои кровожадные инстинкты остались неудовлетворенными?

— Вам нравится шутить над такими вещами, как жизнь и смерть?

— Да. Нравится.

Киллоран словно не замечал, что она полуодета. Он подошел к окну и выглянул на улицу.

— С какой стати кому-то убивать тебя, Эмма? — спросил граф, и тут уж девушка сама забыла, как мало на ней надето, так поразил ее этот вопрос.

— Убивать меня? Действительно, с какой стати? — Эмма недоумевала. — Вы же сказали, это Дарнли желает получить меня. Не мертвой же я ему нужна, — она наконец сообразила схватить лежавшую на кровати шаль и закутаться в нее. — И почему вы думаете, что их целью была именно я? Ведь напали на вашу карету. Я думаю, в Лондоне есть люди, желающие не моей, а вашей смерти.

— Ты, моя радость, очевидно, тоже из их числа-а, — задумчиво протянул Киллоран. — Впрочем, оставим это и вернемся к делу. Эти люди знали, что меня в карете нет. В противном случае они стали бы стрелять, едва открыв дверь, — такая уж у меня репутация. Так кто же хочет убить тебя?

— Никто.

— Тогда почему ты убила своего так называемого дядю?

— Он действительно был моим дядей! — возмутилась Эмма. — Я не думала, что так получится. Дядя Хорас сам пытался меня убить… — Она внезапно замолчала.

— Ты же тогда сказала, что он тебя… Одним словом, домогался, — Киллоран повернулся и теперь смотрел на Эмму не отрываясь. — С какой стати ему в таком случае тебя убивать? Не мертвой же ты ему нужна, как и Дарнли?