Гладиатор поневоле - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 73

– Полчаса! И вы свободные граждане Вольф и Лена! Погуляете снаружи или посидите тут? Ну сидите. Вон там напитки, тут можно закусить хрустящими палочками – люблю хрустящие палочки со вкусом гантары, ничто с ней не сравнится! Кстати, прежде чем я начну работать, с вас сто пятьдесят тысяч кредитов. Ни больше, ни меньше. Торга не будет, а если не нравится – валите!

Слава молча скинул с плеч рюкзак, достал оттуда две пачки – одну сразу бросил Жуссану, из другой вынул тридцать купюр и также перебросил пачку человечку. Тот с ухмылкой принял деньги и с прищуром заметил:

– Я-то думал, сейчас с вами поторгуемся, поорем друг на друга… а вы просто так, раз – и сдались! Ладно, ждите. Скоро все будет готово.

– Тебе налить чего-нибудь? – Слава посмотрел на Леру и стал наливать из высокого прозрачного кувшина что-то пенистое и ядовито розовое.

– Нет. Да и ты не пил бы ничего, что там за гадость – кто знает? Лучше потерпеть. Это, Слава, так, ты не подумай ничего, мы с тобой не настоящие муж и жена, не на Земле же зарегистрировались, у тебя никаких обязательств передо мной нет, имей в виду! А то скажешь, что я тебя обманом заманила в брачные сети!

– Заманила, заманила… а я и не против. Перестань глупости болтать – вы, женщины, почему-то так трепетно относитесь к этому вот официальному оформлению постели, просто смешно. Думаешь, штамп в паспорте что-нибудь гарантирует? Или отметка в статусной карте? Я действительно тебя люблю. И хочу, чтобы ты была моей женой. И больше не говори на эту тему – теперь мы муж и жена. Аминь.

Лера встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Поцелуй слегка затянулся, и за этим прекрасным занятием их застал Жуссан, захихикал и предложил отметить брак бурным групповым совокуплением, в котором он будет выступать инструктором, на что получил яростный отказ «молодой».

– Держите, теперь вы свободные граждане Вольф и Лена. Документы настоящие, за это и беру такие деньги. Приходится платить в правительственное учреждение. Карты пройдут любую проверку, гарантирую. Ну все, выметайтесь целоваться где-нибудь в другом месте, раз не желаете принять меня в свалку, а я буду делать этот дебильный пылесос! Вон отсюда!

«Молодожены» быстро выкатились из мастерской «гнома» и пошли дальше по «дороге, вымощенной желтым кирпичом». Следующим пунктом их путешествия значилась лаборатория модификатора – благо, она находилась недалеко – в двух кварталах от Жуссана.

На двери была нарисована красотка, подмигивающая глазом, а как следовало ожидать по теории «от противного», за дверями оказалась далеко не красавица – что-то, похожее на осьминога – длинные щупальца, бесформенное тело и огромные карие глаза, напоминающие «кота в сапогах», просящего о чем-то зрителя.

Просил этот «кот» двести тысяч за одну только Леру, чтобы вытащить из нее контроллер – Слава крякнул, но деваться было некуда – а ведь чертов Ниргуам просил столько же за двоих, да еще и документы обещал сделать! Может, он и не рассчитывал выполнить свое обещание?

Операция заняла полчаса, после нее Лера еще полчаса лежала под тяжами, выходящими из стационарного медицинского робота, заращивая дырку в черепной коробке. Теперь она могла спокойно ходить где угодно, не боясь, что ее лицо заметят.

Слава подумал еще немного и осведомился у модификатора, которого звали Сссаррригаанк или как-то вроде этого («Без поллитры не выговоришь!» – как говорил сосед, плотник дядя Леша):

– Скажи, а ты сможешь изменить внешность так, чтобы системы опознавания не узнали нас, если изображение появится в поиске?

– Могу. Но только вы понимаете, что тогда ваша карта окажется негодной? Вам надо будет сменить изображение.

Слава закусил губу и покосился на Леру – вот сглупил! Надо было вначале отправиться к модификатору, а потом уж делать документы! Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля!

– Хорошо, а ты можешь сменить изображение?

– Пятьдесят тысяч. И по пятьдесят – за смену внешности. Какие будут пожелания по внешности? Чего хотите? Та-а-ак… парню мы затемним кожу, будет смуглым… глаза – вот его главное отличие – сделаем карими. Волосы – жгуче-черными. Еще что сделать… ну-ка, ну-ка, – «осьминог» приподнял щупальцем подбородок человека, задумчиво посмотрел янтарными глазами, – сделаем горбинку на носу и губы чуть попухлее. Вот! Никто не узнает. Теперь тебя, девица. Итак, твое отличие – пятна по телу – убираем. Осветляем кожу. Глаза у тебя карие – будут голубыми. Чуть осветлим волосы. Губы тоже сделаем попухлее. Деньги вперед – сто пятьдесят тысяч. Делаем?

– Делаем! – вздохнул Слава, собственная глупость стоила ему лишних пятьдесят тысяч.

Через четыре часа из лаборатории модификатора вышли уже совершенно другие люди, не похожие на тех, которые туда вошли – высокий смуглый красавчик, с ним немного бледная девица с пухлыми, как будто готовыми сложиться в поцелуй губами, немного надменным выражением лица и синими сверкающими глазами. Она посмотрела на своего спутника и тихим голосом сказала:

– Мне не терпится добраться до корабля и наброситься на тебя, сорвать эту броню, одежду, и-и-и-и…

– И мне тоже, – с усмешкой посмотрел на нее Слава, – вот только мысль о том, что мы стали легче на пачку кредитов, уменьшает мою бурную радость!

– Наплюй. Добудем денег. Зато теперь мы свободные граждане и можем делать все, что хотим! – Лера взвизгнула и бросилась на шею мужу.

– Угу, – озабоченно сказал Слава, вглядываясь в переулок, – если выйдем отсюда. Что-то не нравится мне вон та компания. Надень шлем. Приготовься. Кажется, они по нашу душу. Только кто сдал? Впрочем, какая разница…

Впереди стояла группа людей – часть в таких же брониках, как у Славы с Лерой, часть в комбинезонах. Они как будто увлеченно о чем-то разговаривали, но от группы исходил запах азарта, складывалось впечатление, будто все ждали свою жертву и только изображали, что беседуют.

Слава с некоторых пор стал ощущать эмпатический настрой тех, кто находился рядом, – это было одно из псионических умений, которые открылись не сразу, но стали проявляться после шести лет лежания в Купели и тренировок с Учителем.

Вячеслав изготовил лучеметы к стрельбе и, не доходя двадцати метров до «стаи товарищей», громко сказал:

– Эй, вы, если отойдете в сторону, никто не умрет! Честное слово! Обещаю!

Мужчины сделали недоуменные лица, стали делано пожимать плечами, потом один, стоявший немного с краю, высокий, зеленый, с вытянутым, как у Дуремара кислым лицом сказал:

– Раз вы все поняли, тем лучше. Предлагаю оставить вашу заплечную сумку с содержимым, а потом шагать отсюда живыми и здоровыми. По нашим расчетам у вас там больше миллиона, не так ли? Миллион триста, да? Разве этот миллион стоит ваших жизней?

– Слав, откуда эти твари знают? – удивленно спросила Лера.

– Похоже, от охраны купца – видели, сколько денег нам дали. Вот какая-то сука и сдала.

– Не сам купец?

– Вряд ли. Мы ему нужны – где он потом свои поганые бумбараки брать будет? Или бурамбаки… хрен их знает. Ему ни к чему это безобразие. Он мог попытаться взять нас прямо в офисе, но не стал. Это не он. И не гном – гному тоже не надо портить репутацию. Как и осьминогу. Утечка информации идет из охраны купца, рупь за сто. Слышала, он говорил про миллион? Сказал, что у нас больше миллиона? Практически точную сумму назвал. Когда мы выходили от Жуссана, а тем более от прожорливого осьминога, у нас точно не было миллиона. Кроме того, те-то вообще не знали, сколько у нас денег! Мы же им не говорили! В общем, так, твои все справа, мои – слева. Валим безжалостно. Ты как, в силе? Выдержишь?

– Норма. Ну что, поехали?

– Вы чего там шепчетесь? Вы будете…

Не дослушав слова предводителя, Слава и Лера бросились вперед, развили ускорение, как гоночные автомобили, открыв огонь прямо на бегу. Не ожидающие, что два инопланетника атакуют пятнадцать аборигенов, грабители на долю секунды растерялись, и земляне, пока горе-воины не очухались, успели выкосить всех, не прикрытых броней. Слава и Лера поставили лучи бластеров на расширение – те потеряли в мощности, но зато стали брать широкой полосой, обжигая всех, кто находился в коридоре радиусом до полутора метров. Через долю секунды те, кто не были прикрыты броней, валялись на земле с жесточайшими ожогами, забыв о грабежах и разбое – у них пузырилась обожженная кожа, у некоторых побелели глаза, как у вареной рыбы, попавшей под удар лучеметов.