Сын преступника - Ламур Луис - Страница 20

Перрин и Дакроу — он должен убить этих двоих, потому что они опаснее всех. Если их не станет, остальные могут просто разбежаться. Что бы ни случилось, он должен их убить. Он не может умереть раньше них.

Внезапно лес распахнулся, и Майк оказался на краю бездонной синей пропасти под названием Гранд-каньон. Он натянул поводья и ахнул от восторга. Даже уставший конь насторожился. То тут, то там из голубой дымки, которая становилась все синее, выступали, как острова из океана, красные скалы, верхушки которых были залиты последними лучами заходящего солнца.

Серый устал от долгого пути, но Майк снова направил его вниз по тропе, которая опять пошла по узкому карнизу, нависавшему над бездонной пропастью. Серый спокойно двигался вперед, будто бы зная, что его задача уже почти выполнена.

Майк задремал в седле и через какое-то время почувствовал, что конь резко остановился. Он ощущал сырость, поднимающуюся со дна каньона, слышал шум воды, прорывающейся сквозь каменные утесы. Впереди он увидел квадрат света, падающий из окна.

— Эй, в доме! — крикнул он, спешившись.

Дверь открылась.

— Кто здесь?

— Майк Бастиан! — Он направился к дому, держа в руке винтовку. — По поручению Бена Карри!

Человек отступил в дом. Это был индеец из племени навахо, старик, но глаза у него были яркие и проницательные. И они испытующе уставились на Майка.

— Мне нужна лошадь. Я хочу пересечь реку сегодня ночью.

Старый индеец хмыкнул.

— Это невозможно. Ночью нельзя пересечь реку.

— Ночью должна быть луна. Когда она взойдет, я начну переправу.

Навахо пожал плечами.

— Поешь. Тебе нужно поесть.

— А лошади есть?

Снова смешок.

— Если тебе нужен конь, он на другой стороне реки. Там живет мой брат. У него лошади, самые лучшие лошади. Поешь, — опять предложил он, — а потом отдохни. Когда встанет луна, я скажу тебе. — Он помолчал. — Никто никогда не пытался пересечь реку ночью. Думаю, это невозможно.

Майк Бастиан прислушался к реву воды. Ни человек, ни лошадь не могут переплыть эту реку, лодка тоже. Он сказал это вслух, и старый индеец снова хмыкнул.

— Если ты пересечешь ее, то на проволоке.

— На проволоке?

— Сейчас спи. Тебе нужен сон. Увидишь.

Проволока? Майк покачал головой. Это невозможно. Это смешно. Старик шутит.

Он подошел к койке и лег, глядя в темноту, освещаемую огнем очага. Шум бегущей воды сразу же заполнил собой ночь, • и Майк уснул.

А во сне на него шел человек с красными глазами, стреляя сразу из двух стволов…

Глава 12

Сидя на кухне, Борден Чантри взглянул в сторону железнодорожной станции. Когда через город прокладывали железную дорогу, рельсы, к счастью, прошли в пятидесяти ярдах от его дома — он мог пить кофе, завтракать или ужинать и одновременно наблюдать за тем, кто сошел с поезда или сел в него. Конечно, это случалось нечасто. Четыре дня из пяти поезд всего лишь давал гудок и проезжал мимо, не останавливаясь.

Чантри любил смотреть на проезжающие поезда, и Бесс тоже. Сейчас она принесла ему кофе и опять заговорила о своем:

— Подумай серьезно, Борден, это не то место, где можно растить мальчика.

— Я сам вырос на Западе.

— Ты — совсем другое дело. Тебе нравится так жить, но для Тома я хочу другой жизни. Хочу, чтобы он ходил в школу на Востоке, чтобы он получил хорошее образование. Я не хочу, чтобы он рос, загоняя коров и стреляя из револьвера.

Чантри снова бросил взгляд в сторону станции. Он понимает ее, но что ему делать на Востоке? Она просто не думает об этом. Где бы он ни был, он всегда был кем-то, но лишь потому, что жил на Западе. Там, на Востоке, он сможет только управлять конюшней или стать разнорабочим. Он знал кузнечное ремесло, но это не то занятие, которым можно прокормиться в тех краях.

Сейчас же у него две работы, и за обе он получает деньги. Он шериф округа и начальник полиции города, и впервые в жизни у него появились сбережения. Если он проработает еще пару лет, то скопит достаточно, чтобы купить скот и вернуться на ранчо. Сейчас у него только шестьдесят голов на открытом пастбище и около тридцати лошадей, пять из которых не принадлежат ему, хотя и пасутся вместе с его лошадьми.

— Я думал об этом, Бесс. Но как мне заработать там на жизнь? Все, что я умею, — разводить скот. Я начал с охоты на бизонов, затем стал погонщиком скота, потом завел собственное ранчо. Засуха да банковские проценты доконали меня, а здешние люди спасли — предложили работу начальника городской полиции.

— Ты найдешь что-нибудь, Борден. Я знаю, что найдешь. Я просто не хочу, чтобы Том рос здесь. Все, что он делает, — это гоняет по улицам с этим сиротой Маккоем и не думает ни о чем, кроме лошадей и оружия.

— Билли хороший мальчик, — возразил Борден. — Он уже несколько лет живет один, с тех пор как потерял своего отца. Ты бы видела их домик. Абсолютная чистота. Это хороший парень, из него выйдет толк.

— Толк — в чем?

Чантри недовольно поерзал на стуле. Этот спор возникает у них раз в неделю, мечты мешают Бесс увидеть реальную жизнь. Она хочет вернуться туда, откуда приехала, хочет, чтобы Том учился там же, где учились ее братья, ее отец. Она не понимает только одного — на Востоке они будут бедняками. Можно быть бедняком и на Западе, но если ты трудолюбив, никто не обращает на это особого внимания. А на Востоке ты сразу попадешь в другой класс людей. Там есть вещи, которые для тебя не предназначены, места, куда тебя никогда не пригласят. По крайней мере, он слышал, что дела обстоят именно так. Сам он бывал на Востоке только дважды и каждый раз всего по нескольку дней.

В первый раз он повез Бесс на Восток после их свадьбы. И сразу же понял, что с деньгами, которые он зарабатывает на Западе, здесь делать нечего. Вот если бы снова заняться скотоводством… Он уверен — ему бы удалось выкарабкаться. Сейчас, например, очень благоприятный рынок. Ему бы три — пять сотен голов. При хорошей погоде он бы скоро обзавелся отличным стадом.

А на Востоке? Он будет бедным родственником — вот и все.

— Подожди, Бесс. Я снова займусь скотоводством. Вот думаю все о коровах Хайэта Джонсона. Он собирается их продавать, будь у меня немного денег, я бы мог их купить.

Бесс перевела разговор на другую тему:

— Борден, зачем к тебе приезжал мистер Сэкетт? Что-нибудь случилось?

Он отхлебнул кофе.

— Нет, пока нет. Просто есть кое-что интересное. Может, это и глупость, Бесс, но помнишь те письма, которые я отправил? Одно в Форт-Уорт, другое в Эль-Пасо? Ну, так вот, Сэкетт думает то же, что и я. Он уверен, все ограбления совершила одна большая банда, руководит которой один человек.

— Какой же это должен быть человек, чтобы держать в руках такую большую шайку?

В этом-то все и дело. Бесс, как всегда, попала в самую точку. Конечно, это не может быть обыкновенный, заурядный человек, похожий на других. В нем должно быть что-то такое, что бросается в глаза. Таких людей замечают, а заметив, запоминают.

Они с Сэкеттом насчитали восемнадцать ограблений — все очень быстро, аккуратно, никакой стрельбы, никаких следов, никаких задержанных. Люди появлялись как будто ниоткуда, делали свое дело и исчезали.

Обычно за некоторое время до ограбления один или несколько человек болтаются вокруг города, изучают банк, расположение улиц. В этих же случаях не было замечено ни одного незнакомца.

И все же несколько дней назад у Чантри появилась идея, о которой он написал Сэкетту. Кто бы ни руководил этой бандой, он должен где-то прятать своих людей, так почему бы не проверить известных бандитов и грабителей, которые сейчас не в тюрьме, но которых тем не менее давно никто не видел.

Ему по опыту было известно, что эти парни долго скрываться не могут. Рано или поздно они обязательно появятся — во время другого ограбления, в пьяной драке в салуне или где-нибудь еще. Большинство из них жаждали внимания, оставаться так долго в тени для них нехарактерно.