Монах - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 38

— Видишь? Видишь, скотина? По тебе плачет! Будешь живот надувать? Будешь нога за ногу ходить? У-у-у… скотина!

Алена фыркнула:

— Думаешь, он тебя понимает?

— А то! — рассмеялся Федор. — Видала, как ушами водит? Знает, скотина, что хулиганил! Ленивая животина!

— Не ругайся на лошадку! — возмутилась Настена. — Нельзя на лошадку ругаться, она хорошая!

— Ладно, не буду, — усмехнулся Федор, и вдруг улыбка сползла с его лица. — Алена, прячь девочку. Нас встречают.

Он придержал лошадей и пристально посмотрел вперед — навстречу им ехали верховые, четверо или пятеро, и Федор застонал про себя: «Ну как Андрюхи не хватает! Мы бы с ним сейчас их враз расчихвостили! Так, без паники! Это, скорее всего, не профессиональные военные, а какие-то крестьяне, а я не селянин, а старый вояка, до которого им как до неба пешком! Моя сабля тут, Андрюхина тоже рядом — хрен вам, глубоко неуважаемые, не возьмете!»

— Алена, на всякий случай уложи Настену на пол, бери лук и иди сюда. Без команды не стреляй. Поняла?

— Поняла! — Плотно сжав губы, она решительно потянула лук и приготовила колчан со стрелами.

— Я буду разговаривать. Ты молчи. Узнаешь кого-нибудь из них? Впрочем, чего я спрашиваю, морду старосты за версту видать. Готовься!

Всадники подъехали на расстояние десяти метров от фургона и остановились, Федор тоже придержал лошадей и громко спросил:

— Чего хотели? Уступите дорогу, нам некогда!

— Вы убийцы! Вы убили мою дочь, и вы должны за это ответить! — Старосту перекосило от злости, и его благообразное лицо превратилось в подобие маски «ярость».

— Ну подайте на нас жалобу в суд, — усмехнулся Федор. — По какому праву вы занимаетесь самоуправством?

— А у нас нет суда! Я решаю, жить вам или нет! Я и мои люди! Выходи сюда, преступник! Пора ответ держать!

— Ой, как громко и важно сказал! А может, тебе пора ответ держать, придурок ты этакий? — Федор шепнул Алене: — Сейчас я выскочу, а ты сразу вали старосту, только не промахнись, у нас нет права на промахи, за тобой дочь!

— Не промахнусь, — ледяным голосом сказала Алена, сжимая лук твердой рукой.

Федор как-то сразу поверил — не промахнется! — и соскочил с фургона, держа в руках по сабле.

— Давай!

Хлопнула спущенная тетива, и староста повис в седле, запутавшись одной ногой в стремени — лошадь спокойно пошла по дороге, косясь на мертвый груз глазом и прядая ушами.

Остальные уже спешились и были готовы к бою — с коня бить саблей было нельзя, так как замахнуться не давали низко нависающие ветви деревьев. Увидев падение своего предводителя, его люди бросились к фургону и оказались как раз к лицом к лицу с Федором.

Да, он был исключительным фехтовальщиком, но их было четверо! Алена уже не могла ему помочь — он находился как раз на траектории выстрела, можно было задеть его случайной стрелой, так что отдуваться приходилось самому.

Тяжелые сабли мелькали в руках Федора, создавая перед ним вихрь смертоносных клинков, и некоторое время никто из нападавших не решался перейти границу этой стальной стены, затем двое все-таки рискнули и прыгнули вперед. Сталь скрестилась со сталью, отлетела длинная желтая искра.

Сталь выдержала, и вот уже один из нападавших отскочил, зажимая рукой плечо — между его пальцами сочилась кровь, но Федору некогда было смотреть на раненого, он бился с тремя оставшимися и с трудом сдерживал их натиск. Эти трое были довольно опытными бойцами — видимо наемниками — и, вооруженные саблями и кинжалами, работали ими уверенно и резво. Федор прикинул ситуацию и предложил между ударами:

— Остановимся, поговорим? Вы же профессионалы, давайте обсудим ситуацию.

— Хорошо. Стоп, ребята! Что предлагаешь, вояка? — Высокий наемник воткнул саблю в землю и оперся на нее, отставив одну ногу, остальные последовали его примеру и с ожиданием посмотрели на Федора.

— Ваш наниматель мертв, я к вам претензий не имею, вы убедились, что меня так просто не взять и кто-то из вас тут поляжет, зачем вам это надо? Вы получили плату. А если не получили — вон лежит ваш бывший наниматель, деньги точно при нем, какой смысл тратить время и рисковать, когда можно получить все и не трудиться?

— Понимаешь, какая штука, солдат… ты же солдат? Выправку и умение не замаскируешь, — усмехнулся высокий. — Кроме платы нам обещана женщина, ну и фургон ваш денег стоит… жив наниматель или нет, большого значения теперь не имеет. Прости, ничего личного — работа такая. Теперь, если это все, что ты хотел нам сказать, продолжим!

— Ну что же, продолжим! — Пригнувшись, Федор увернулся от направленного в голову удара и подсек ноги одного из противников, второй свалился через него и был зарублен сверху, ударом через шею, наискосок.

— Ты хорош! А ну-ка вот это попробуй! — Главарь левой рукой метнул кинжал, и, пока Федор отбивал его клинком сабли, направил удар ему по ногам и зацепил кончиком лезвия выше колена — штанина сразу набухла кровью. Федор обеспокоился — если истечет кровью, ослабеет, вот тогда и правда конец. Надо завершать бой как можно быстрее, невзирая на мелкие ранения! И он, будто подстегнутый хворостиной, бросился в бой, ускорив движения до максимума — давно он не работал с таким проворством, с тех самых пор, когда выступал на соревнованиях по фехтованию.

Теперь уже наемники, стерев с лиц улыбки, с трудом отбивались от его наскоков. Минуты через две в воздухе свистнула стрела и воткнулась в плечо противнику Федора. Тот опустил оружие, и Федор, не преминув этим воспользоваться, плавным движением рассек ему ребра, а другой рукой воткнул саблю в живот, окрасив ее кровью.

Еще один напор — главарь упал с рассеченной головой, а оставшийся в живых, тот, кому Федор первому разрубил плечо, бросился бежать, петляя как заяц.

Федор протянул руку к фургону:

— Дай лук!

Алена подала, Федор долго выцеливал бегущего, угадывая, куда тот побежит в следующий момент, и вот стрела ушла вперед, пронзив спину беглеца.

«Болван! — подумал Федор. — Надо было в лес бежать, а он по дороге рванул. Идиот или растерялся со страху!»

— Ален, иди сюда, помоги мне, ногу слегка зацепили!

Она ахнула:

— Какое там слегка! Кровь вон течет ручьем! Давай скорее, я перевяжу!

Минут двадцать ушло на перевязку, Федор сменил располосованные и пропитанные кровью штаны и пошел обшаривать трупы.

Действительно, на трупе старосты нашелся мешочек с сотней золотых, на наемниках денег было маловато, как и украшений, — так, горсточка медяков и серебра, видать, их дела в последнее время шли не очень хорошо, то-то они так уцепились за этот заказ и не хотели от него отказаться.

Минут пятнадцать ушло на то, чтобы оттащить трупы в лес и сбросить в овражек, — когда их найдут, Федор со товарищи будут далеко от этих мест.

Федор поймал двух лошадей наемников — остальные убежали в лес, и искать их не было ни времени, ни желания, привязал к задку фургона, оружие собрал и положил в повозку, подумав, что этак скоро они будут зарабатывать ограблениями грабителей — вполне пристойное и выгодное занятие, как оказалось. Вот только немного хлопотное и болезненное…

Через час они пылили по тракту, направляя лошадей к городу Ураку.

Урак встретил их сонным покоем провинциального городишки, в котором люди никуда не торопились и считали, что лучше отложить на послезавтра то, что можно сделать завтра, а еще лучше повременить с делом на недельку, купить кувшин вина, жареную курицу и посидеть за столом в хорошей компании — проблема и рассосется сама собой! Впрочем, он ничем не отличался от остальных городков, разве что был поменьше размером, чем тот же Нарск.

Они медленно втащились во двор заезжей, где уже стояло несколько купеческих фургонов под охраной угрюмых сторожей, оставленных хозяевами во дворе и лишенных удовольствия пропустить пару-тройку кружек пива.

Под неприязненными взглядами этих адептов охранного бизнеса Федор втянулся под навес и, выбравшись из фургона, покричал конюха, вяло ковырявшегося в стойлах лошадей: