Сеть Творца (СИ) - Лоскутов Александр Александрович - Страница 34

В четвертом десятке произошел несчастный случай. Один из лучников случайно подстрелил какого-то парня. Тот остался в живых, хотя и был тяжело ранен. Подробностей Авенир не знал, но своими глазами видел, как провинившегося пороли, привязав к деревянному столбу. Присутствовали сержант Карион, светловолосый лейтенант и какой-то незнакомый Авениру человек с нашивками старшего офицера, возможно капитан. Двадцать пять могучих ударов плетью исполосовали спину виновного в неосторожном обращении с оружием лучника многочисленными кровавыми рубцами и вышибли из него сознание. Позднее Авенир узнал, что провинившийся оправился и был послан на два месяца в бригаду неудачников, занимающуюся самой неприятной работой связанной с грязью и отвратительным запахом. Вечером после порки Авенир, сидя у костра, еще раз напомнил своим подчиненным о необходимости соблюдать осторожность при тренировках.

В десятке Авенира серьезных нарушений не было, но тычки, подзатыльники и ночные патрулирования перепадали на их долю довольно часто. Дважды Авенир сам ходил в эти патрули. Ничего особо сложного. Половину ночи нужно бродить по округе, постоянно перекликаясь с такими же отчаянно зевающими часовыми. Проблемы начинаются на следующий день. Так как дополнительного отдыха ночной страже не предусматривалось, то весь следующий день бывшие ночные дозорные ходили полусонные, команды выполняли нечетко и из-за этого получали двойную порцию затрещин от безжалостных сержантов.

После обеда обычно шли тренировки рукопашного боя. Учителем выступал старый седой ветеран в видавшей виды кольчуге, которая уже неоднократно попадала в починку. Чуть приволакивая ногу, он ходил по тренировочной площадке и, виртуозно размахивая мечом, показывал основные приемы. Потом проводились показательные поединки и тренировочные стычки между новобранцами. Каждый должен уметь защититься если дело дойдет до рукопашной. Конечно, от лучников и не ожидали, что они станут мастерами меча, но хотя бы овладеть основами...

Теперь Авенир уже гораздо более уверенно держал в руках меч и, по мнению тренировавшего их ветерана, мог доставить серьезные неприятности нападавшему на него безоружному крестьянину и не зарезаться при этом самому.

А вот пехота тренировалась гораздо интенсивнее. Под наблюдением сержантов пехотные десятки наматывали десятки кругов вокруг лагеря с тяжелыми деревянными щитами в руках, учились ходить плотными шеренгами, чувствуя локоть соседа, и поворачивать по команде не ломая строя. И, конечно же, уроки рукопашного боя у них были гораздо более длительными и тяжелыми. А лучники... Стрелков вообще-то не считали так уж и необходимой частью войска. Армия Новой Империи полагалась в основном на умение вести ближний бой, рассчитывая, что на дальних дистанциях в дело будет пущена магическая сила их Повелителя. По крайней мере, таков был основной план будущих сражений за власть над миром. Ничуть не странно, что после разгрома Флетнера люди стали относиться к своему Повелителю со страхом, но странно то, что к страху примешивались гордость и уверенность в победе. О том, что Повелитель сможет объединить Грастос под своей властью, говорили с абсолютной и непреложной уверенностью, как о том, что солнце ежедневно поднимается на востоке и садится на западе, совершая свое бесконечное вращение вокруг мира. Авенир иногда думал: как же относятся к Фабиану жители разрушенного до основания города или те, у кого во Флетнере погиб кто-нибудь из родственников? Но таковых он не встречал, а если и встречал, то они о своих мыслях благоразумно молчали, как молчал Авенир о своем отношении к черному колдуну, наградившему его десятком глубоких шрамов, оставшихся на месте ожогов и, вдобавок, виновному в гибели Вонифата. Ну и, конечно, существовал еще и Ключ. Ключ. О чем никогда не следовало забывать, так это о нем.

После обучения рукопашному бою шел небольшой перерыв для отдыха, а потом лучники возвращались к тренировкам в стрельбе. Из всей сотни новобранцев только Тигран да еще один немолодой уже стрелок, руководивший седьмым десятком, могли посоревноваться в искусстве стрельбы с Авениром. Остальные лучники медленно наращивали свои умения, но они еще не дотягивали даже до обычных армейских стандартов. Авенир как-то спросил Тиграна: почему тот, замечательный стрелок, так и не стал десятником? Бородач замкнулся и отвечать не стал, а Далмат позднее сказал, что пожилой лучник одно время поцапался со светловолосым лейтенантом и теперь путь наверх для него закрыт. Командующий стрелковой сотней был против назначения Тиграна командиром десятка. О причинах ссоры северного стрелка и светловолосого лейтенанта никто не ведал, хотя поговаривали, что когда Тигран впервые вошел в лагерь, то в качестве демонстрации своего умения вызвал на состязание лейтенанта и проиграл. Бородатый лучник, слыша шепотки за своей спиной, откровенно посмеивался, но упорно отказывался рассказывать правду. Подойти же с расспросами к лейтенанту, естественно, не было ни единой возможности.

Так продолжалось около двух месяцев. Изо дня в день. А возможности сбежать у Авенира так и не было. Многочисленные конные патрули держали под полным контролем землю на десять миль вокруг лагеря. Специальные команды могли выехать на поимку дезертира буквально в любую минуту. Ночная стража эффективно прикрывала все пути выхода из лагеря. В окружающей лагерь степи не было ни единого мало-мальски надежного укрытия на много-много миль, а прятаться в полностью контролируемом армией городе было сущим безумием.

Однажды вечером Авенир видел, как три-четыре десятка конников сорвались с места и рассыпались по степи. А через несколько часов, уже глубокой ночью, они вернулись, и на седле одного из конных ветеранов висел связанный человек. Немного позднее явился сержант Карион и, разбудив всех, приказал подчиненным ему десяткам немедленно собраться на тренировочной площадке кавалерии для показательной казни дезертира. Авенир, вспомнив слова сержанта Доната, судорожно сглотнул. "Но особенно мы не любим дезертиров. И если они попадаются к нам в руки, то умирают обычно очень и очень долго и мучительно".

Смерть несчастного действительно была весьма неприятной. Ему связали руки и подвесили на манер чучела, на котором тренируются в стрельбе. Дезертир, оказавшийся молодым темноволосым новобранцем из пехотной сотни, ошеломленно висел и даже не пытался сопротивляться. Авенир было подумал, что сейчас пехотинца используют в качестве мишени при стрельбе из луков, но действительность оказалась гораздо хуже.

Были принесены несколько вязанок дров, и уже через пять минут под ногами подвешенного бедняги весело заполыхал костер... Вопли несчастного, казалось, достигали луны, безразлично взиравшей с небес на мучения молодого парня. Неудавшийся дезертир бился и извивался, но все было бесполезно. Язычки пламени жадно лизали его ноги. Вспыхнула одежда. Авенир судорожно сжал кулаки и, едва шевеля губами, молился, чтобы парень поскорее задохнулся в дыму, прекратив мучения, но сухие дрова давали слишком мало дыма, а безжалостный ветерок относил сероватые клубочки в сторону. Пахнуло горелым мясом.

Дезертир, последний раз дернувшись, внезапно обвис. Пламя подобралось к нему ближе и теперь до пояса скрыло свою жертву за сплошным покровом пляшущего огня. С громким хлопком, отчетливо слышимым в густой подобной туману тишине, лопнула веревка, и тело упало в костер, вызвав целый сноп искр.

Ну уж нет. Бежать, чтобы кончить вот так же над костром. Никогда. Уж лучше я подожду, пока не представится по-настоящему подходящий случай...

Новости пришли вместе с наступлением осени.

На утреннем построении сержант Карион громогласно заявил, что через несколько дней им придется выступать в поход.

- Еще два дня и сюда подойдут три тысячи новобранцев из самых южных районов. Эти ребята с предгорий - настоящие лопухи, - сержант усмехнулся, - почти такие же, как и вы. И поэтому нашей армии придаются еще и две тысячи кавалерии. И это уже настоящие испытанные в боях ветераны.