С попутным ветром - Ламур Луис - Страница 39

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он и оторвал наконец глаза от книги, но взглянул не на меня, а на слугу. — Мне немного мальвазии, — сказал он. — А вам?

— То же самое, — сказал я. — Это редкое вино.

— Верно. — Он сел напротив меня, положив ногу на ногу. — Так оно знакомо вам?

— Мы иногда пили его дома, — сказал я. — Мой отец время от времени покупал бочку.

— Ах так? И ваш отец был...

— Моим отцом, — сказал я.

Я узнал этого человека с первого взгляда, но он не узнал меня. Что-то в моем облике, видно, беспокоило его. Может быть, какое-то воспоминание? Я, конечно, сильно изменился за последние годы; он же, напротив, остался совершенно таким же, каким был. Те же седые волосы, те же черты лица, как будто высеченные из мрамора, и те же большие проницательные глаза.

— Я знаю вас? — вдруг спросил он.

— Нет, — ответил я уверенно.

Чем меньше он знает обо мне, тем лучше.

— Вы моложе, чем я предполагал, — сказал он, слегка нахмурившись. — Почти мальчик.

— Возраст мало о чем говорит, — возразил я, — и, возможно, это самый несущественный критерий для оценки или суждения... разве что для определения качества вина, да и тут есть исключения.

Этот человек однажды помог мне, и я готов был отплатить ему тем же, если позволят обстоятельства. Я хорошо помнил случай в таверне, когда он вступился за меня и не дал хозяину меня обмануть. Но у него вряд ли были причины помнить об усталом, одиноком и оборванном мальчишке.

— Да, — произнес он, — вы значительно моложе, чем я думал.

— Я никогда не был старше, — ответил я.

На его губах появилось легкое подобие улыбки. Он пригубил вино, я тоже попробовал его — вино было превосходное. Отцу понравилось бы.

— Вы, я слышал, сочинили несколько опусов, — сказал он. — Видно, вам хорошо знакома жизнь преступного мира.

На моем лице ничего не отразилось.

— Я лишь сторонний наблюдатель, не участник.

— Понятно. И где же приобретаются такие познания? Многое из того, что вы описываете в «Дембере», мне совсем незнакомо.

— В жизни всегда есть чему поучиться, — сказал я и замолчал, ожидая, что последует дальше.

Что ему нужно? Зачем я здесь? Этот человек, несомненно, джентльмен, и притом состоятельный.

— Вы написали также очерк о главаре преступников.

— Да, написал.

— Как вы раздобыли этот материал?

— Об этом человеке довольно широко известно в Лондоне; я просто внимательно прислушивался к тому, что говорят.

Он некоторое время смотрел на меня — мой ответ ему явно не понравился.

— Но вы как будто сталкивались лично с этим человеком?

— Да, у меня была с ним одна короткая встреча.

— И тем не менее вы живы?

— Это была схватка, которая ничем не кончилась. Однако, как вы справедливо заметили, я действительно жив.

Он нахмурился и, по-видимому, размышлял, как повести разговор дальше. Его поразило, что я оказался так молод и к тому же явно отпрыск знатной семьи. Он пока не определил, к какому классу общества я принадлежу, а между тем, как мне показалось, он привык раскладывать людей, как вещи, по полочкам.

— Я удивлен, что, написав такую вещь, вы остались живы, если допустить, что этот человек действительно обладает таким могуществом, как вы изобразили.

Я счел это замечание не требующим комментариев и промолчал. Кто этот человек? Чего он хочет от меня? Друг он Лекенби или враг? Быть может, он полагает, что мое перо можно поставить на службу себе? Подобные очерки в защиту того или иного дела часто продавались на улицах, ибо в то время, наряду со слухами, это был единственный способ распространения информации.

Он пригубил вино и, помолчав немного, спросил:

— Вы таким образом зарабатываете себе на жизнь?

— Это помогает мне добывать средства к существованию, — отвечал я.

— Я никак не могу понять, откуда вы родом. Вы не из Лондона, не из Ланкашира, не из Йоркшира...

— Я уроженец Гебрид, — поспешил я ответить, чтобы не дать ему добраться до Ирландии.

— Гебрид? — Он произнес это так, как будто Гебридские острова находятся на краю света, и, возможно, он так и думал. — А я и не знал, что там есть дворяне.

— Если бы Маклеоды и Макдональды услышали это, им вряд ли понравились бы ваши слова.

— Ах да! Конечно.

Он допил вино и поставил стакан на стол. Мой стакан был еще полон наполовину, но я не стал больше пить. Даже мальвазия может ударить в голову, а мне нужно было сохранить голову ясной.

По-видимому, он был озадачен. Привыкший приказывать и распоряжаться, сейчас он был в растерянности — как вести разговор? Я же, напротив, был в самом благодушном настроении. В комнате было тепло и уютно, свет свечей играл на корешках книг.

Хозяин неожиданно предложил:

— Не хотели бы вы поужинать? Уже поздно, а я сегодня еще не обедал.

— Спасибо, не откажусь, — сказал я.

Каким-то непонятным образом он вызвал слугу и распорядился насчет ужина. Когда слуга вышел, мой хозяин, видимо, немного расслабился. Он так и не назвал своего имени, да и моего ни разу не произнес, хотя, очевидно, знал его.

— Я полагаю, — сказал он, — Лекенби жутко разозлился, когда прочитал ваш памфлет?

Мог ли он знать, что я встречался с Лекенби только что? Я решил, что он не знает об этом, и просто пожал плечами.

— На вашем месте, — продолжал он, — я бы постарался впредь избегать встреч с ним. Вы кажетесь мне разумным и одаренным молодым человеком. Нет нужды рисковать.

Я пил вино и молчал. Чего же он хочет?

— Такой памфлет способен уничтожить человека.

— Либо создать ему большую популярность.

Он быстро взглянул на меня.

— Неужели он заплатил вам за памфлет? Это был его замысел?

— Он не платил мне, и я ничего не знаю о его замыслах... хотя...

— Хотя что?

— Каждый человек стремится усилить свою власть, улучшить свое положение. Ходят слухи, что после выхода в свет моего памфлета некоторые из его противников сдались и перешли под его начало.

Он вдруг переменил тему и завел речь о наших трениях с Испанией. Я молча слушал, не высказывая своего мнения. Он как будто размышлял вслух, но я подозревал, что он хочет втянуть меня в разговор, чтобы получить более ясное представление обо мне. Видимо, я каким-то образом лишил его спокойствия, нарушил какие-то устоявшиеся представления.

Почему он так заинтересовался этим делом? Чем я взволновал его? И внезапно меня озарило, будто луч света проник в темное помещение.

Вот кто покровитель Рэйфа Лекенби!

Многие люди, занимающие высокое положение или же стремящиеся вскарабкаться наверх, пользуются услугами таких субъектов, как Лекенби. Ведь так удобно иметь под рукой преступника, когда нужно выкрасть документы, кого-то шантажировать или убить!

Теперь у меня была наконец версия, открывающая путь к истине. Он нуждался в услугах Лекенби, и я представлял для него угрозу. Если же он чувствовал, что Лекенби становится слишком независимым, и хотел узнать об этом побольше...

Слуга Джон вошел с подносом, на котором были тарелки с холодной телятиной, сыром, хлебом и два стакана вина. Одну из тарелок и стакан вина он поставил передо мной, другую — перед хозяином.

Я сразу решил — этого вина я пить не стану.

Глава 21

Мой хозяин поднял стакан.

— За ваше здоровье! — сказал он вежливо.

Я тоже поднял свой стакан с остатками мальвазии. Хозяин смотрел на меня, и в его взгляде чувствовалось недовольство, но он ничего не сказал. Я решил при первой возможности уйти.

Этот человек был мне неприятен, хотя он всячески обхаживал меня. Я не знал, чего он добивается, но подозревал, что он намерен обыскать мою одежду, надеясь найти что-то такое, по чему он мог бы больше узнать обо мне и моих намерениях.

— Я пришел сюда по вашему приглашению, — сказал я наконец. — Но так и не понял, чего вы хотите. Благодарю вас за угощение, я должен идти.

— Сядьте, — резко приказал он. — Вы написали памфлет о Рэйфе Лекенби. Я думаю, вы стакнулись с ним, но как бы то ни было, я не желаю, чтобы подобные вещи повторились.