Путь воина - Ламур Луис - Страница 24

Я вышел в море! Как часто слышал я истории о кораблях и далеких морях! О том, как мой отец сражался с пиратами. Как звали того человека? Бардл, Ник Бардл. Но был и другой, которого мне довелось увидеть собственными глазами. Я знал его еще с тех пор, как мы с Янсом пробрались в Джеймстауне к нему на корабль и заклепали вражеские пушки. Это была исключительно дерзкая выходка, которая порадовала нашего отца, хоть мы и действовали без его ведома.

Джонатан Делв, так, помнится, его звали. Это был злодей, и он относился к отцу с лютой ненавистью.

Лодка слегка покачивалась на волнах, и в конце концов меня сморил сон. Когда я проснулся, было уже темно, и только далеко у горизонта все еще алело огненное зарево заката.

— Что, уже приехали?

— Почти, — ответил старик. — Сойдете на берег?

— Если «Абигейл» здесь, то нет. Мне бы хотелось подняться на борт.

— Ночью-то? Вообще ребята у них в команде лихие, но осторожные. Лучше было бы для начала познакомиться с ними при свете дня, но так и быть, подойдем поближе. Вон она, на два румба к корме от траверза, сейчас подплывем, а там можно будет и поговорить.

В окошке каюты на корме горел свет. Светился также фонарь на якорной цепи. Мы подошли ближе, и тут же раздался крик:

— Убирайтесь отсюда! Проваливайте!

— Джон Тилли на борту? Если так, мне надо поговорить с ним.

— С капитаном-то? Лучше греби отсюда! Кто ты такой?

— Меня зовут Сэкетт, — ответил я. — Думаю, это имя вам о чем-то говорит.

— Сэкетт?! — воскликнул часовой. — Ну дела! — Изменившимся голосом он позвал кого-то: — Джоэл, зови капитана. Скажи ему, что Сэкетт здесь. Он ждет.

Я услышал скрип распахнутой двери, и свет из капитанской рубки рассеял темноту; послышался торопливый стук шагов, и знакомый решительный голос окликнул меня:

— Сэкетт? Это ты, Барнабас?

— Это я, Кин, — ответил я. — Кин Сэкетт, его старший. Мне очень нужно попасть в Вест-Индию, если, конечно, вы тоже держите туда путь.

— Поднимайся на борт, парень. Сюда!

Нам перекинули веревочную лестницу, и я начал взбираться по ней. За мной последовал Генри. Я впервые в жизни лез по веревочной лестнице, но как это делается, мне было известно еще по рассказам отца. С хозяином лодки мы расплатились заранее, так что оставалось лишь поднять на борт те немногочисленные пожитки, что мы взяли с собой в дорогу.

Тилли был человеком могучего телосложения с седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой.

— Привет, парень! Как здорово снова тебя увидеть! А как поживает мой старый друг, Барни?

— Его больше нет с нами, капитан. Сенеки убили его… вот что случилось. Черный Том Уоткинс был с ним. Они умерли достойно.

— Иначе и быть не могло. — Тилли немного помолчал. — Значит, он погиб! В это трудно поверить.

— Моя мать сейчас в Англии. Она увезла с собой Ноэллу и Брайана: дать им образование.

— Я знаю об этом. Не так давно я встретил обоих… в Лондоне.

— Вы их видели?

— Ага. Я провел свой корабль вверх по Темзе и разыскал их. Твой брат такой статный… хорошо сложен. Сразу видно — настоящий джентльмен. Ну а сестренка твоя, Кин, просто заглядение! Клянусь, она будет такой же красавицей, как ее мать. Или даже еще лучше. Вот только подрастет немного, уж можешь мне поверить! Они такая прекрасная пара!

Брайан истинный ученый. Он изучает законы и занимается другими науками. Хотя без неприятностей не обошлось. Это имеет отношение к вашим землям в Фенланде. Умер Уильям, о котором ваш отец так часто говорил и который сам был человеком честным и достойнейшим во всех отношениях. Его племянник унаследовал его владения, а заодно решил прибрать к рукам и земли твоего отца. Боюсь, как бы не было беды.

— Брайан знает, что делать. А будет нужно, мы тоже придем ему на помощь.

— В наши дни помощь значит куда меньше, чем влиятельные друзья. Так что, Кин, я просто не знаю, чем это все кончится.

Мы вместе прошли на корму и там, расположившись в капитанской каюте, засиделись за полночь с чашкой горячего кофе. Мы вспоминали минувшее, рассуждали о будущем, и в конце концов я посвятил его в свои планы.

— Поиски этой девицы, Кин, дело непростое. Сомневаюсь, что тебе это удастся. Правда, ты сын своего отца, а сколько я его помню, он был чужд сомнений. Я сделаю для тебя все, что в моих силах.

— На берегу ходят всякие слухи; я это знаю. И мне необходимо знать, что именно говорят о кораблях Джозефа Питтинджела, а заодно и о человеке по имени Макс Бауэр. Я уверен, что похищенных девиц продают куда-нибудь на дальни плантации, подальше от чужих глаз.

— Если тебя уж так интересуют матросские сплетни, то лучшего места, чем Порт-Ройял, не найти. Конечно, все они — лишь шайка проходимцев, но могут быть и вполне дружелюбны, если, конечно, ты сумеешь расположить их к себе. Тем более ты будешь человеком знаменитым.

— Кто? Я?

— Ну да. Имя Сэкетта там хорошо известно, потому что Барнабас успел в свое время прославиться в тех краях. Ты слышал когда-нибудь историю о том, как однажды на Ньюфаундленде он захватил пиратский корабль, а затем подвесил на сосне пирата по имени Дюваль и оставил его там болтаться, пока тот не поутих? Пираты уважают отчаянных людей, а твой отец, парень, и был как раз именно таким. Этого у него было не отнять.

Он взглянул на Генри.

— Раб?

— Мой друг. Вызвался помочь мне. Он из племени ашанти.

— Я знаю этот народ. Твой друг может встретить на островах кое-кого из своего племени, но только большинство из них осело в горах Кокпит-Каунти, и разумный человек не станет их там разыскивать. Кое-кто называет это место Край Оглянись Назад, что весьма резонно. Не успеешь и глазом моргнуть, как они тебя окружат и схватят. На Ямайке и кое-где еще их называют маронами.

— Меня там примут, — холодно сказал Генри. — Я правил ими.

— Но с тех пор как их вывезли из Африки, прошло довольно много времени. И таких там большинство, — заметил Джон Тилли. — Вспомнят ли они тебя?

— Вспомнят, — ответил Генри. — А если нет, я их заставлю.

Мы плыли к берегам Ямайки, дул попутный ветер, и корабль «Абигейл», названный так в честь моей матери, и в самом деле прекрасно шел по морю. Вскоре я уже чем мог помогал корабельной команде и, как говорится, почувствовал себя как дома. Даже вахты у штурвала стоял.

Каждый вечер я беседовал с кем-нибудь из матросов, с теми людьми, которые могли рассказать что-нибудь о Джозефе Питтинджеле, о его кораблях, а также о Максе Бауэре.

Вскоре я получил возможность составить обо всем более или менее определенное представление. Одно я понял точно: Питтинджел был хитер и опасен, имел множество друзей или, по крайней мере, компаньонов на островах, а также на побережье. Он оказался более силен, чем мы предполагали, следовательно, в данной ситуации нам придется действовать чрезвычайно осмотрительно. Как выяснилось, у него было много друзей среди влиятельных особ, которым ничего не стоило бросить человека за решетку или даже отправить его на виселицу.

Новость о том, что он занимается работорговлей, для большинства наших собеседников оказалась полным откровением. Очевидно, сам Питтинджел это тщательно скрывал, но были и такие, кто обо всем догадывался. Картина становилась все яснее. Теперь я ясно видел этого изворотливого, хитрого человека, который изо всех сил старался казаться в высшей степени респектабельным в глазах купцов и высоких чиновников. С теми, кого он считал чернью, Питтинджел вел себя совершенно иначе.

Джон Тилли внимательно слушал эти рассказы, изредка задавая один-два вопроса, и когда наконец последний матрос вышел из каюты, тихо сказал:

— Цель твоя не из легких. Стоит Питтинджелу заподозрить тебя, он наверняка постарается устроить убийство или же засадить тебя в тюрьму, можешь не сомневаться.

— Я все думаю о Ноэлле. Что, если такое случилось бы с ней?

— Да уж… Бедные девчонки. И вступиться за них некому. Это нужно сделать, парень, нужно.

— Сначала найдем ту девушку. Генри нам нужен потому, что, как мы знаем, от рабов у хозяев секретов нет. Он сможет пробраться и к ним, и к маронам, чего мне бы никогда не удалось, они, скорее всего, даже не стали бы говорить со мной.