Приносящие рассвет - Ламур Луис - Страница 4

Рид подошел к бочке на три-четыре фута, в его глазах блеснуло нечто, чего я не замечал раньше. Стало ясно, что Карни собирается меня убить.

— Очень интересно. Посмотрим, как ты выкрутишься без братца.

В ведре оставалось еще много воды, и я приподнял его.

В глазах Карни загорелся отвратительный огонек, он сделал шаг вперед.

— Ты мне не нравишься, — начал он, — и…

Его рука опустилась на револьвер, и в этот момент я выплеснул остатки воды ему в лицо.

Карни отшатнулся назад, а я выскочил из бочки. Он протер глаза и схватился за револьвер. Я двинул Карни ведром по голове и услышал, как рядом с моим ухом свистнула пуля. Однако ведро было дубовое, а значит, тяжелое: Карни отключился.

В салуне послышался топот. Я начал вытираться полотенцем из мешковины и одновременно скинул рубашку с револьвера.

Теперь можно защищаться. Если кому-либо из друзей Карни захочется пошутить, что ж, возражать не буду.

Первым выскочил высокий блондин с узким жестким лицом, губы которого пересекал старый шрам. Кобура у него была подвязана низко к бедру как на маскараде.

Следом за ним появился Кэп Раунтри, тут же отскочивший вправо и положивший руку на револьвер.

Выбежавший Том Санди отошел на другой конец крыльца, а к блондину со шрамом присоединились два незнакомых ковбоя.

— Что случилось?

— Карни решил со мной пошутить, но у него не получилось.

Блондин уже готовился продолжить то, что не удалось Риду Карни, когда Кэп Раунтри сказал свое веское слово.

— Мы подумали, что ты можешь попасть в переделку, Тай, — произнес он своим сухим и твердым стариковским голосом, — поэтому решили проследить, чтобы шансы у той и другой стороны оказались равными.

Настроение у незнакомых ковбоев резко изменилось. Блондину со шрамом на губе — позднее я узнал, что его зовут Феттерсон — ситуация явно не понравилась. Я стоял прямо напротив него, а двух его сообщников держали в поле зрения Санди и Раунтри.

Феттерсон поглядел сначала в одну сторону, потом в другую, и я почувствовал, что гонора у него поубавилось. Он выскочил из салуна, чуть ли не роя носом землю — такое воинственное у него было настроение, но вдруг стал смирным. Это меня сразу насторожило.

— Лучше убирайся подальше, пока Карни не пришел в себя! — воскликнул Феттерсон. — Он сдерет с тебя шкуру.

К этому времени я Натянул штаны и надевал сапоги. Можете мне поверить: очень не люблю попадать во всякие переделки без штанов и обуви.

Я застегнул пряжку ружейного пояса и поправил кобуру.

— Скажи Карни, чтобы побыстрее рассчитался и проваливал отсюда. Я не ищу неприятностей, но он сам напрашивается. Даже слишком напрашивается.

Затем мы втроем пошли ужинать в «Дроверс Коттедж» и увидели Оррина, сидящего рядом с той самой белокурой девицей, которая смотрела на него, как на бочонок с золотом. Но это было еще полбеды. Главное — вместе с ними, слушая монолог Оррина, сидел ее отец. Мой брат обладал уэльским красноречием и мог уговорить белку, чтобы та бросила грызть орехи и спустилась с дерева к нему в охотничью сумку. Никогда не видел ничего подобного.

Мы сели, заказали вкусную еду и стали увлеченно обсуждать, что будем делать на западных землях, как соберем бесхозных коров и сколько там можно заработать, если, конечно, команчи, кайова или юты не снимут с нас скальп.

Сидеть за столом казалось странным — мы ведь привыкли есть на земле и чувствовали себя неловко перед белой скатертью и приличной посудой. Во время перегона скота обычно приходится есть охотничьим ножом и вытирать тарелку куском хлеба.

Тем вечером мистер Белден выдавал деньги в конторе отеля, и ковбои входили туда по одному. Вы должны понять, что ни у меня, ни у Оррина никогда прежде не было в кармане больше двадцати пяти долларов. У нас, на холмах Теннесси одежду шьют дома, а расплачиваются вещами.

Мы договаривались работать за двадцать пять долларов в месяц, так что нам с Оррином предстояло получить за два полных месяца и один неполный.

Как только подошла моя очередь, мистер Белден положил ручку и откинулся на спинку кресла.

— Тай, — начал он, — здесь в тюрьме находится заключенный, который ждет суда. Некто Айкен, он был с Бэком Рэндом в тот день, когда они повстречались с тобой на равнинах.

— Да, сэр.

— Я поговорил с Айкеном, и он сообщил, что если бы не ты, Бэк Рэнд забрал бы мое стадо. Во всяком случае попытался бы… Ты спас скот. Похоже; Айкен знает вас, Сэкеттов. Он предупредил Рэнда, и этого оказалось достаточно, чтобы тот бросил свою затею. Я благодарный человек, Тай, поэтому добавляю к твоему заработку двести долларов.

Двести долларов — большие деньги, а нам в то время всегда не хватало наличных.

Когда мы вышли на крыльцо «Дроверс Коттедж», в город въезжали шесть фургонов. Первые три — бывшие армейские повозки, окруженные дюжиной мексиканцев в костюмах из оленьей кожи с бахромой и в широких мексиканских сомбреро. Еще дюжина человек сопровождала три замыкающих грузовых фургона. Мы никогда не видели ничего похожего.

Куртки у мексиканцев были короткими, только до пояса, а брюки, расклешенные книзу, на бедрах сидели, как влитые. Колесики на их шпорах напоминали мельничные жернова, у всех были новенькие винтовки и револьверы, и тонкие шнурки вместо галстуков, такие, как носят техасские ковбои. Мексиканцы выглядели, словно артисты из гастролирующего шоу.

А какие у них лошади! Вы никогда не видели таких лошадей! Тонконогие, ухоженные и вычищенные до блеска. Каждый из этих мексиканцев выглядел великолепно, теперь я понял, что никогда не встречал отряда настоящих бойцов.

Первый фургон остановился напротив «Дроверс Коттедж», и из него спустился высокий, красивый старик с седыми усами, а затем он помог сойти девушке. Не могу точно сказать, сколько ей было лет, потому что не разбираюсь в возрасте женщин, но выглядела она лет на пятнадцать — шестнадцать. По-моему, это была самая очаровательная девушка на свете!

Отец как-то рассказывал нам об испанских донах и сеньоритах, которые жили вокруг Санта-Фе, а эти люди, скорее всего, направлялись именно в ту сторону.

Тогда мне пришла в голову одна мысль. Если путешествуешь через земли индейцев, то чем больше винтовок тебя сопровождает, тем лучше, а в этой команде насчитывалось винтовок сорок, а то и больше, и никакой индеец не осмелился бы связаться с ними ради грабежа всего шести фургонов. Наша четверка могла прибавить этому отряду силы, да и двигались они туда же, куда направлялись мы.

Ничего не говоря Санди и Раунтри, я вошел в кафе. Еду здесь подавали отличную. Поскольку кафе «Дроверс Коттедж» находилось возле железной дороги, здесь заказывали и получали любые продукты, к тому же тут одинаково принимали и ковбоев и покупателей скота, у которых водились деньги. Позже, в разговорах со мной люди с Востока признавались, что в жизни не ели более вкусных блюд, как в таких маленьких отелях на Западе… И менее вкусных тоже.

Дон и красивая девушка сидели за одним столом, и я сразу понял, что с плохими намерениями к ним лучше не соваться: за столами вокруг расположились люди, одетые в оленью кожу, и, когда я направился к столику старика, четверо мексиканцев тут же вскочили со стульев, как будто сидели на пружинах. Они встали в ожидании приказа.

— Сэр, — начал я, — судя по всему, вы едете в Санта-Фе. Мы с друзьями — нас четверо — тоже направляемся на Запад. Если мы присоединимся к вам, то вы получите четыре лишние винтовки, да и мы будем чувствовать себя безопаснее.

Старик холодно посмотрел на меня, лицо его оставалось непроницаемым. У него были красивые седые усы, смуглая кожа и жесткие карие глаза. Дон начал говорить, но девушка прервала его и стала что-то объяснять, однако я уже догадался, что он ответит.

Она взглянула на меня.

— Прошу прощения, сэр, но мой дедушка говорит, что это невозможно.

— Я прошу прощения, — ответил я, — но если хотите что-то узнать о нас, спросите мистера Белдена, который сидит вон за тем столиком.