превращается в бессмысленную трату сил, которая ничем не вознаграждается. Ни деньгами, ни какими-то ценностями, ни вкусным угощением, ни даже чувством морального

удовлетворения, которое наполняет душу тогда, когда бескорыстно поможешь кому-то. А

бессмысленная трата сил — это не по мне.

— О, покарай меня всеблагой Эгос! — Я звонко хлопнул себя по лбу ладонью.

— Что такое? — обеспокоился Катипут. Хьюгго замедлил шаг и скосил на меня

левый глаз.

— Я так увлекся игрой и так обрадовался выигрышу, что забыл запастись в трак-

тире провизией! Хоть она там и не самая лучшая, но...

— Мы спокойно обойдемся без нее, — махнул своей длиннопалой рукой Катипут.

— Ты уверен?

— Совершенно. Если бы ты не был столь возбужден игрой и удачей, Эвальд, то ты бы

заметил, что наша поклажа увеличилась ровно на два мешка! — Катипут указал рукой на

связанные веревкой у горловин мешки, болтавшиеся по обоим бокам Хьюгго и не

замеченные мной ранее. — Не одному тебе сегодня улыбнулась удача.

— Что в мешках? — деловито осведомился я. — Еда?

— Один, тот, что справа от тебя, под завязку набит вяленым мясом! — гордо вскинул

голову Катипут. — А в другом — засахаренные сушеные плоды! Очень подходящая пища

для странников, долго не портится.

— Ты прав, — кивнул я, и в этот момент голову мою пронзила ужасная догадка. — Но...

неужели ты, Катипут, вступил в братство забывающих расплатиться?

— В какое братство? — удивился Катипут.

— Так в шутку называют воров, — ответил я. — Расскажи-ка мне, как ты раздобыл эти

мешки.

— Нет, что ты, Эвальд! — Катипут испуганно замахал руками, напомнив мне маленькую

мельницу. — Я никогда ничего не крал и не собираюсь начинать учиться этому

недостойному ремеслу! Просто пока ты был занят, нам стало скучно, и я решил немного

поразвлечься...

— Каким же образом?

— По двору слонялось несколько торговцев, подыскивающих себе попутчиков. С одним

я поспорил на вяленое мясо, что смогу засунуть голову в пасть Хьюгго. Торговец был

настолько уверен в своей победе, что поставил мешок с мясом против моей куртки. И

проиграл.

— Неужели нашелся еще один дуралей, который выставил целый мешок засахаренных

плодов против куртки? — удивился я.

Высушенные и засахаренные плоды — недешевое лакомство. Весьма и весьма

недешевое.

— Нашелся, — кивнул Катипут. — Только с ним я спорил не на куртку, а на уже

выигранный мешок с мясом. Он не хотел верить, что я могу поджечь кучку

хвороста, не подходя к ней ближе чем на три шага...

— Представляю себе его разочарование! — улыбнулся я. — А больше ты ничего не

выспорил?

— Больше со мной никто не хотел спорить, — вздохнул Катипут, разводя руками.

Разумеется, с помощью любящего поесть Хьюгго оба немаленьких мешка были съедены

на привале подчистую.

«Хорошо бы было завтра застать старину Берда на берегу, — загадал я, перед тем как

уснуть на маленькой поляне возле уютно журчащего родничка. — Обидно будет узнать, что

он на днях отправился в очередное плавание».

Мой добрый приятель Берд происходит из семьи потомственных моряков, семьи, в

которой дети раньше начинают плавать, чем ходить, и это не преувеличение. Кроме

отчаянной смелости, Берд славится еще и превосходным чутьем моряка. Волшебным чутьем, которое приводит его в нужное место при любой погоде и даже без карты. Много достоинств

у Берда, а недостаток всего один. Но покажите мне «водного тигра» — так у нас называют

настоящих моряков — без единого недостатка! Да, мой приятель Берд порой увлекается

грушевым вином, но только на берегу и исключительно в свободное от забот время! Во

время плаваний Берд пьет одну только воду, и ничего кроме воды.

Клянусь Девятью Мечами, лучшего капитана, чем Берд, для плавания в зубы к Хаосу

пожелать нельзя!

На мое счастье, Берд оказался дома. Его дом стоит особняком, недалеко от порта.

Особняком, потому что на берегу Берд предпочитает проводить время в уединении, отдыхая

не только от тяжелой моряцкой работы, но и от общества вообще. Это не означает, что Берд

нелюдим, нет, он всегда рад гостям, даже незваным, и старается оказать им самый радушный

прием. Просто он не терпит на берегу многолюдья, шума и тесноты, то есть все те признаки, которые сопровождают всякое место, где селятся люди.

Как и положено настоящему «водному тигру», зоркому и наблюдательному, Берд увидел

нас издалека и, выйдя на порог дома, принялся приветственно махать нам рукой. От его

коренастой фигуры так и веяло дружелюбием.

— Эвальд, я чувствую, ты посетил меня по делу! Я слышу плеск волн под килем

«Сирены»! — сказал он, на радостях обняв меня так, что кости мои жалобно затрещали. —

Признавайся, Рыжий Демон, ты собрался пригласить меня в плавание!

Улыбка сияла на его широкоскулом обветренном лице ярче, чем сияла в небе Мирроу, он

щурился в предвкушении удовольствия, которое дарит настоящему моряку выход в

плавание. Выражение его лица было одновременно и привлекательным и настораживающим.

Резкие, словно рубленные топором черты говорили о том, что перед вами человек твердого

характера, не склонный ни при каких обстоятельствах давать себя в обиду и менять

принятых решений, а глубоко сидящие серые глаза то и дело сверкали искорками тепла, подобно уголькам в камине.

— Давай промочим горло, а потом поговорим о делах, — дипломатично ответил я, чувствуя, что разговор будет нелегким.

— Занятный у тебя юнга! — Внимание моряка переключилось на Катипута. — Никогда

не встречал никого похожего! Неужели передо мной потомок эльфов Шуарского леса?

— Это Катипут, мой друг и отличный волшебник, его умению мы обязаны жизнью! —

представил я. — Катипут не из эльфов. Он пришелец из другого мира, но его история — это

не та история, которую бросаются рассказывать сразу же при знакомстве.

Катипут покраснел.

— А это Берд — лучший моряк мира Фэо и превосходный товарищ!

— Рад знакомству, — приветливо сказал Берд, огладив свою рыжую бороду.

Берд подошел к Хьюгго, улыбнулся ему и указал рукой на длинное приземистое

строение, в котором хранил разные нужные в хозяйстве и в морском деле мелочи.

— Прошу, Хьюгго! Располагайся под любой стеной этого сарая. Все же будешь

чувствовать некое подобие уюта. Прости, что никак не соберусь выстроить подходящее тебе

по размеру помещение.

«Рыр!» — ответил Хьюгго, что означало «и так сойдет».

Дождался, пока мы снимем с его спины наш нехитрый груз, и вытянулся вдоль стены

сарая, царапая землю когтями передних лап.

— Превосходно, Хьюгго! — обрадовался Берд. — Ты разрыхлишь землю, а я высажу там

красивые цветы и назову это место Цветником Хьюгго!

Хьюгго не возражал. Покончив с церемониями, мы прошли в дом.

— Вы присаживайтесь, а я сейчас вернусь, только насыплю свежей рыбки тигру. — С

этими словами Берд выскочил за дверь.

Мы уселись на простые деревянные стулья с высокой спинкой, стоящие у круглого стола.

Стулья были крепки и удобны, а стол стоял твердо, не шатаясь. Иначе и быть не могло, ведь

всю мебель в своем доме Берд сделал собственноручно, в перерывах между плаваниями.

Мне вспомнились обстоятельства нашего знакомства.

...Лодка была почти готова. Выдолбленная из цельного прямого ствола, белая, пахнущая

смолой, она лежала на берегу и терпеливо дожидалась спуска на воду. Оставалось лишь

обшить ее поверху досками, чтобы волны не перекатывались через борт, и дать имя. Именно

обшивкой занимался Берд, когда услыхал за спиной тигриный рев.

— Удачи в делах! — поприветствовал я незнакомого мастера.

— Удачи в пути! — обернувшись, ответил Берд, не выпуская из рук молота и плоского