Врата Хаоса - Шляхов Андрей Левонович - Страница 14

— Ух ты! — приободрился Катипут и в избытке чувств подпрыгнул так, что чуть не

свалился наземь. — Могучий Хьюгго топчет ужасных аарду, словно лесные ягоды! Нам не

страшны враги! Славный...

— Катипут, у тебя еще будет время сочинить сагу о нашей битве с хакуртами! —

одернул его я. — Вернее, о нашем избиении хакуртов. Но позже! Пока же помалкивай, ибо

тот, кто похваляется до конца битвы, неминуемо терпит поражение. Судьба неблагосклонна

к хвастунам!

— Понял! — смущенно пискнул Катипут.

Хьюгго замер и произнес:

«Рыррырыр!»

Громко и со значением.

— Сейчас увидишь небольшое представление, Катипут, только держись крепче! —

пообещал я, завидев еще тройку отвратительных бурых пауков с бело-красными полосами

на ногах и голове. Жвала их угрожающе щелкали.

Представление действительно оказалось небольшим — пара взмахов меча да пара ударов

мощной лапой с острыми как бритва когтями быстро сделали свое дело. Чуть позже мы уже

стояли на маленькой, поросшей вереском поляне, возле большой норы, уходящей куда-то в

глубь земли. Поняв, что им придется плохо, хакурты, по своему обыкновению, скрылись. И

никакая сила не смогла бы сейчас выманить их на поверхность. Это вам не тупая нежить, которую всегда можно привлечь свежей птичьей кровью.

По некоторым признакам, таким, как полное отсутствие следов маленьких хакуртов и

остатков паучьих пиршеств у входа, я догадался, что нора, найденная нами, представляет

собой не основной вход в логово, а только один из длинных ходов. Обычно хакурты роют их

в поисках новых мест для охоты, где в их сети будет попадаться много вкусной дичи.

Однако эту нору прорыли, скорее всего, для того, чтобы расправиться с Эдерой. Странно, очень странно... Чем она, столь безобидная на вид, могла так досадить хакуртам?

Припомнив заклинание Спутанного Пути, которым я давно уже не пользовался, я

добросовестно наложил его на дыру в земле. Заклинание несложное, им повсеместно

пользуются даже крестьяне, чтобы не дать всякой живности убежать из хлева. Суть

заклинания Спутанного Пути в том, что, будучи наложено на какой-либо проход, оно тут же

скрывает его от всех. Почти от всех. Ему, заклинанию, не было бы цены, если бы не одно

обстоятельство: на людей оно не действует.

— Эвальд еще и великий чародей! — заметил Катипут, наблюдая за тем, как я читаю

заклинание и запечатываю проход Знаком Сокрытия. Пришелец из другого мира, он попал

под чары моей нехитрой магии, и на его глазах дыра в земле только что затянулась.

Бесшумно.

— Да куда мне до великого чародея, — отмахнулся я. — Так, азы магии, доступные

каждому мало-мальски грамотному человеку.

Хьюгго повернул обратно, и мы направились к Эдере.

Хвала всеблагому Эгосу, Катипут после встречи с первым хакуртом почти полностью

пришел в себя, то есть протрезвел и больше не пытался исполнять хвалебные песни в нашу с

Хьюгго честь. Мы двигались молча.

Эдера встретила нас настороженно, но после моего краткого отчета об изгнании хакуртов

заулыбалась, бросилась мне на шею (что было очень приятно), расцеловала (отчего мне

стало еще приятней) и сообщила:

— Я хочу сделать подарок моему рыцарю!

— Не стоит, — засмущался я.

— Позволь мне решить, — мягко попросила Эдера, извлекая откуда-то из широкого

рукава своего одеяния небольшой зеленый росток и протягивая его мне. — Возьми этот

росток и посади его в саду своего столичного дома.

— Что это? — спросил я, принимая дар.

— Из него вырастет красивое дерево. Невиданно красивое, чарующее своим

совершенством. Дерево с чудесными вкуснейшими плодами, в пору своего цветения

превращающееся в подобие небесного облака! Оно будет вечно напоминать тебе обо мне и о

твоем подвиге, Эвальд.

Представляя, как обрадуется подарку мой падкий на все диковинное отец, я

поблагодарил Эдеру и, верный древней традиции, предписывающей делать прощания как

можно более краткими, вскочил на спину Хьюгго, и мы отправились дальше, подыскивать

подходящее место для ночлега.

Вслед нам донеслось:

— Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, мой рыжеволосый герой!

Сидевший впереди Катипут обернулся и многозначительно посмотрел на меня. Я

подмигнул ему, но от слов воздержался.

Как же приятно помогать ближнему, клянусь Девятью Мечами! Порой бескорыстная

помощь доставляет мне больше удовлетворения, чем та, за которой следует вознаграждение.

Я предпочитаю бродячую жизнь унылому сидению в отцовской аптеке, потому что на то

есть свои основания. Это и тяга к приключениям, и стремление увидеть как можно больше

нового, и жажда настоящей славы... Перечислять можно долго. Но есть еще одна причина, и

я склонен считать ее весьма веской — желание хоть немного улучшить мир, в котором мне

выпало счастье родиться. Хоть чуть-чуть, в благодарность за ту радость бытия, которую он

дарит мне ежедневно.

Глава 8

Безмозглый мальчишка, необоснованно возомнивший себя взрослым, да ведомо ли тебе, что бы могло случиться, высади ты эту мерзость в О'Дельвайсе, недалеко от Храма?

Самонадеянный сопляк, думаешь ли ты вообще, прежде чем сделать, или нет?! Да в кончике

моего посоха больше ума, чем в твоей пустой голове!

В гневе Оден был ужасен. Глаза его, казалось, метали молнии из-под нахмуренных седых

бровей; крепкие, совсем не старческие руки сжались в кулаки, которым, несомненно, очень

хотелось испробовать мою пустую голову на крепость; ноздри раздувались, капюшон слетел

с головы, и длинные седые волосы развевались, словно разъяренные змеи.

Гневался не только Оден, гневался и сам мир Фэо. Небо над нами мгновенно заволокли

низкие темные тучи, а легкий

ветерок внезапно превратился в подобие урагана.

Порыв ветра с силой швырнул меня наземь. Я вскочил на ноги, внутренне собрался и

устоял против следующего порыва.

— О, сколько же вреда может принести всего один деятельный дурак! — воскликнул

Оден. — Воистину, лень — добродетель глупцов!

Я услышал, как ойкнул Катипут и неуверенно, словно приглашая меня сбежать подальше

отсюда, подал голос Хьюгго. Не находя слов в свое оправдание, я предпочел молча

переждать бурю.

Надо отдать Одену должное, он довольно быстро взял себя в руки, движением бровей

разогнал тучи над нами, успокаивающе положил мне на плечо свою тяжелую руку и

заговорил даже тише обычного:

— Прости меня, мальчик. Я не должен был давать волю гневу. Мне, прожившему

столько лет и считающемуся мудрецом, не подобает вести себя столь опрометчиво.

— Тебе незачем просить прощения... — начал я, но Оден взглядом попросил меня

умолкнуть и продолжил:

— В оправдание поясню тебе, что росток, из которого ты по наивности собирался

вырастить чудесное дерево, на самом деле является отростком мерзкой пагубной Живой

Плети. Если бы ты высадил его в своем саду, вблизи от источников магической силы, которыми так богата столица, то всего лишь несколько дней спустя наш мир бы был

порабощен, и боюсь, что навечно. Прости же мне мою несдержанность!

— Это я должен просить прощения у тебя, о мудрейший Оден, — искренне ответил я. —

Я чуть было не совершил непоправимое... Не сердись на меня, ибо я впервые услышал о

Живой Плети от тебя. Что это такое и в чем ее опасность?

— Живая Плеть — это порождение чудовищной гнусной магии. Опутав землю своими

цепкими корнями, она высосет силы из всего живого и породит великое множество древней

— деревьев, превращенных в безжалостных, практически непобедимых монстров. В отличие