Последняя стычка у Йеллоу-Бат - Ламур Луис - Страница 32

Кедрик кивнул.

— Теперь все понятно. Ну, а сейчас бросай оружие, Бурвик, ты мой пленник.

Бурвик хмыкнул:

— На пушку берешь? А сам небось трусишь! Держу пари, ты еще и Конни Дьюн заполучил! Черт возьми, вот это женщина! Ничего не побоялась. Бросай револьвер, мальчик мой, или моя пуля угодит тебе прямо в коленную чашечку!

Том знал, что Бурвик выстрелит не задумываясь, и нажал на спусковой крючок первым, на мгновение опередив Бурвика. Он целился в руку, державшую револьвер, но пуля только царапнула ее и попала Бурвику в бок.

Толстяк вздрогнул, его лицо исказилось, он уставился на оружие Кедрика, пытаясь прицелиться. Кедрик выстрелил еще раз, потом еще. Пули вырывались с неприятным свистом. Бурвик стал оседать, оружие выпало из безвольных пальцев. Кедрик подошел и, легко наклонившись, поднял его. Толстые щеки Бурвика вдруг обвисли, и лицо сразу постарело. Он с ненавистью уставился на Кедрика:

— Что… что это?..

— Это двенадцатизарядный револьвер Уэлча, — спокойно объяснил Том. — Я взял его несколько дней назад, вместо русского.

Бурвик смотрел на него уже без злобы.

— Хитрец! — сказал он. — Хитрец! Даже меня надул! Да ты любого одурачишь, парень!

Дождь кончился, и теплое солнышко согрело улицы Мустанга. Том Кедрик, выздоравливая после ранения, стоял рядом с Конни Дьюн. Шэд усмехнулся:

— Шикарно выглядишь, Том. Далеко собрался?

— Мы едем вместе. Обвенчаемся в Санта-Фе и отправимся в Моголлон на то самое ранчо.

— Жаль, не нашли золота, — посетовал Ларедо. — Хотя и этот ящик с бумагами Бурвика настоящий клад. Появись эти бумаги раньше — несладко пришлось бы Куммингзу. Но золота мне жалко.

— А мне нет, — отозвалась Конни. — Уж слишком много из-за него горя. Сколько людей загубил Элтон Бурвик, и сам погиб. Пусть золото лежит там, где лежит. Может быть, его найдет достойный человек.

— Черт возьми, — спохватился Ларедо. — Чуть не забыл! Я ведь должен встретить Сью! Пока! — И он поспешил к остановке дилижанса.

Конни и Том смотрели ему вслед.

В Мустанге было спокойно — три дня ни одного выстрела.