Солдаты Вселенной. Лучшая военная фантастика ХХ века - Холдеман Джо - Страница 74

Ирония Моделя заставила сержанта вспыхнуть, но в конце концов он воскликнул:

— Господин фельдмаршал, просто мне показалось, что эти люди не способны никому причинить вреда, вот и все объяснение. Старик, который шел во главе, клялся, что они настроены мирно, и он выглядел слишком хилым, чтобы заподозрить его в обмане, если хотите знать мое мнение.

Улыбка Моделя по теплоте могла сравниться с декабрьской московской ночью.

— И вы поступили очень мудро, оставив без внимания приказ командования. Результат этой вашей мудрости теперь налицо. — Фельдмаршал на мгновение позволил себе услышать вопли раненых — звуки войны, которые он научился не замечать. — А теперь слушай мою команду: пойдете со мной — вы, сержант, и остальные «добрячки» тоже; по крайней мере, те, кто желает избежать трибунала.

Как он и предполагал, все солдаты двинулись за ним следом.

— Это ваших рук дело. — Модель кивнул на окровавленных людей и продолжил еще более жестко: — Это вы в ответе за то, что они лежат там, — если бы вы действовали, как положено, то разогнали бы индийцев задолго до того, как они зашли слишком далеко и собрали столько народу. Самое меньшее, что вы теперь можете сделать для этих несчастных, это освободить их. — И, скрестив руки на груди, он замер в ожидании.

Никто не двинулся с места.

— Господин фельдмаршал? — еле слышно спросил сержант, который, по-видимому, считал, что должен говорить от имени всего отделения.

Модель сделал нетерпеливый жест.

— Идите и прикончите их. Пуля в затылок успокоит любого раз и навсегда.

— Вот так, хладнокровно?

Прежде сержант еще мог сделать вид, что не понимает Моделя, но теперь у него не осталось выбора.

Фельдмаршал был неумолим.

— Они… и вы тоже… ослушались приказа рейха. Эти люди заслужили смертный приговор в тот самый момент, когда собрались здесь. Вы, по крайней мере, имеете шанс искупить свою вину — осуществив этот самый смертный приговор.

— Я… я не могу… — пробормотал сержант.

Он, скорее всего, обращался к самому себе, но Модель не дал сержанту шанса передумать. Он повернулся к лейтенанту, возглавляющему взвод БТРов.

— Арестуйте этого человека.

После того как сержанта увели, фельдмаршал обратил холодный, сверкающий за моноклем взгляд на оставшихся солдат.

— Есть другие желающие пойти под трибунал?

Еще двое позволили себя арестовать, отказавшись применять оружие. Фельдмаршал кивнул оставшимся.

— Выполняйте приказ… И если обнаружите там Ганди или Неру, доставьте их ко мне живыми.

Немцы неохотно побрели к раненым. Они были простые солдаты и не привыкли к такого рода работе. Некоторые глядели в сторону, нанося первый coup de grace.[24] В результате один солдат промахнулся, пуля срикошетила от мостовой и едва не угодила в его товарища. Однако по мере продвижения по Кутб-роуд солдаты действовали все быстрее, все увереннее, все более умело.

«Так всегда бывает на войне, — подумал Модель. — Быстро привыкаешь к тому, что прежде казалось совершенно невообразимым».

Спустя некоторое время треск выстрелов смолк: у солдат больше не осталось мишеней. Вскоре проштрафившиеся вернулись к Моделю.

— Никаких признаков их предводителей? — спросил он.

Солдаты покачали головами.

— Очень хорошо. Свободны. И впредь выполняйте приказы, как положено доблестным немецким воинам.

— И это все наказание? — удивился Лаш, когда солдаты с облегчением заторопились прочь.

— Все, пусть уходят. Они выполнили, что им велено, а я выполню свое обещание. В конце концов, я честный человек, Дитер.

— Никто в этом не сомневался, господин фельдмаршал.

Ганди с нескрываемым ужасом слушал рассказ перепуганного лавочника.

— Но это безумие! — воскликнул он.

— Сомневаюсь, чтобы фельдмаршал Модель понимал принципы ахимса,[25] — вмешался в разговор Неру.

Ни Ганди, ни он не знали точно, где находятся: безопасный дом где-то неподалеку от центра Дели — вот и все, что им было известно. Люди, которые привели лавочника, были в масках. Чего не знаешь, о том не сможешь рассказать немцам, если тебя схватят.

— Как и ты, — ответил старик. И это была чистая правда: Неру по натуре был гораздо более прагматичным человеком, чем Ганди. — Как и высокопоставленные британцы-военные, если уж на то пошло. Кстати, Модель мало чем от них отличается. Военная служба сделала его грубым и жестким, но от природы он неглуп и не кажется таким уж зверем.

— Ну да, просто солдат, делающий свое дело, — с явной иронией заметил Неру.

— Он, наверно, сошел с ума, — сказал Ганди. Это было единственное объяснение, которым он мог хоть как-то объяснить кровавую расправу с беззащитными ранеными. — Уверен, он будет наказан, когда весть об этом зверстве достигнет Берлина, — как это случилось с британским генералом Дайером после Амритсара.

— Будем надеяться, — откликнулся Неру, хотя надежды в его голосе не слышалось.

— Да разве может быть иначе — после такой ужасной бойни? Да покажите мне правительство и политических деятелей, которые, узнав о подобном, не будут испытывать чувства раскаяния и сожаления?

Модель большими шагами вошел в зал ресторана. Офицеры встали и подняли стаканы в знак приветствия.

— Садитесь, садитесь, — проворчал фельдмаршал, скрывая удовольствие за резкостью тона.

Слуга-индиец подал ему превосходную имитацию ростбифа и йоркширского пудинга: даже лучше, чем они ели в Лондоне. Слуга был молчалив, неулыбчив и почти совсем не заметен. Предполагалось, что слуги должны носить что-то вроде шапок-невидимок.

Когда с едой было покончено, Модель достал свой ящик с сигарами. Сидящий слева офицер СС щелкнул зажигалкой. Модель откинулся в кресле и выпустил колечко дыма.

— Благодарю, бригаденфюрер, — сказал фельдмаршал.

Он плохо разбирался в званиях офицеров СС, но это, по крайней мере, было что-то понятное, вроде бригадного генерала.

— Я просто в восхищении, — заявил Юрген Штрооп.[26] — Вы не могли разрешить ситуацию лучше. Прекрасный урок для индийцев — они еще и не такого заслуживают, — он тоже не замечал присутствия слуги, — и не только для них. Для ваших людей тоже. Наши солдаты проходят не менее суровую школу.

Модель кивнул. Он был наслышан о принятых в СС методах обучения. Их храбрость была всем известна. Однако никто (за исключением СС) не сомневался, что в вермахте офицеры все-таки лучше.

Штрооп сделал глоток.

— Урок, да, — повторил он педантичным тоном, странным образом противоречащим агрессивной репутации эсэсовцев. — Сила — ют единственное, что доступно пониманию отсталых рас. Знаете, когда я был в Варшаве…

Это произошло четыре или пять лет назад, внезапно вспомнил Модель. Если память ему не изменяет, Штрооп и тогда уже был бригаденфюрером. Неудивительно, что он до сих пор им и остался. Ему еще повезло, что не разжаловали в рядовые. Вообразить только! Офицер СС допустил, чтобы банда отчаявшихся, изголодавшихся евреев нанесла серьезный урон лучшим солдатам в мире.

Мало того, а ведь позже он представил переплетенный в кожу отчет на семидесяти пяти страницах, претенциозно озаглавленный «Варшавского гетто больше не существует». Просто поразительно, что после всего этого у Штроопа еще хватает наглости хвастаться. Неудивительно, что он со своими разглагольствованиями выглядит как напыщенный дурак. Да он и есть напыщенный дурак и бездарный палач в придачу. Сегодняшняя бойня была не первой в жизни Моделя — тот, кто воевал в России, знал о бойнях все, что только можно, — но он никогда не действовал бездумно.

И никогда не получал от кровопролития удовольствия. Моделю захотелось, чтобы Штрооп заткнулся. Мелькнула шальная мысль: а что, если сказать бригаденфюреру, что ему не мешало бы послушать Ганди? Он представил, какое у Штроопа при этом будет лицо… да уж, неплохое могло получиться развлечение. Но нет. Никогда не знаешь, кто тебя слышит. Осторожность прежде всего.